Читать книгу "Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году - Михаил Смольянинов"

Такая характеристика состояния армий Западного фронта была близка к истине. Уже в декабре оставила свои позиции 5-я пехотная дивизия 2-й армии, требовала немедленной смены с позиций 67-я пехотная дивизия 3-й армии, предупреждали о своем уходе с позиции и требовали смены многие части и подразделения фронта. Под давлением требований солдат и низовых войсковых комитетов продолжалась ускоренная демобилизация. В конце декабря 1917 г. было начато увольнение солдат 1902 года призыва, с 10 января 1918 г. увольнялись солдаты 1903 и 1904 годов призыва, с 22 января было объявлено об увольнении солдат 1906 года призыва, с 25 января – 1907 года[452]. Во многих случаях демобилизуемые и под их давлением низовые войсковые Советы продолжали требовать увольнения солдат домой с оружием. Например, полковой Совет 32-го Сибирского полка, приняв решение «совершать систематическую разгрузку армии, посредством увольнения не менее двух годов (по срокам призыва) в неделю», постановил «увольнять всех с оружием в руках и довести об этом до сведения всех вышестоящих инстанций – от дивизионного Совета до ЦЕКОДАРФ включительно»[453].

Верховные военные органы и штаб Западного фронта на все эти требования отвечали неоднократным отказом. Главкозап и начальник демобилизационного отдела Западного фронта в телеграмме командующим армиями и армейским военно-революционным комитетам напоминали о том, что «увольняемые солдаты подлежат отпуску на родину без оружия, оставляя таковое в своих частях», и предписывали «все оружие, просмотренное, смазанное и укупоренное в частях, сдавать в артиллерийские фронтовые склады»[454].

Однако в условиях форсированной демобилизации солдат, сокращений и расформирований многих подразделений и команд артиллерийские фронтовые склады не в состоянии были принять и разместить все подлежавшее сдаче войсками вооружение и снаряжение. Для обеспечения приемки войскового имущества командующие армиями распорядились использовать корпусные склады, как наиболее близко расположенные от станций железных дорог. В частности, во 2-й армии такими пунктами являлись: для 3-го Сибирского корпуса – станции Осиповщизна, Столбцы и Негорелое; гренадерского – станции Погорельцы, Хвоево и Замирье; 9-го армейского – станции Орда, Начь, Синявка, Ганцевичи и 50-го корпуса станции Мальковичи, Люща и Лунинец[455]. В районе дислокации частей и соединений 3-й армии в середине января 1918 г. открывались склады для войскового имущества – временные в Кривичах, Будславе и Сеславино, постоянные – в Полоцке и дополнительные в районе станций Ловша и Сиротино[456]. Все сдаваемое имущество предписывалось принимать по описям, и специально выделенными дружинами сортировать его по видам.

К февралю 1918 г. в результате форсированной демобилизации солдат, частичного отвода полков и подразделений в глубокий тыл с целью разгрузки фронта и их последующего расформирования, увольнения старослужащих в трехмесячный отпуск и дезертирства Западный фронт был окончательно обескровлен. Уже в середине декабря 1917 г. на участке фронта, занимаемом 10-й армией, приходилось на одну версту от 70 штыков в 73-й пехотной дивизии до 140 штыков в 5-й стрелковой дивизии. В начале января 1918 г. на всей линии Западного фронта протяженностью в 450 верст, по сообщению начальника штаба Верховного главнокомандующего М. Д. Бонч-Бруевича в Совнарком о состоянии действующей армии, «по сильно преувеличенным данным» насчитывалось не более 150 тыс. штыков[457]. К началу февраля 1918 г. на участке фронта, занимаемом 69-й пехотной дивизией, позиции охраняли одни сторожевые посты[458]. Таким было положение на многих участках Западного фронта.

Советское командование понимало, что на части старой армии надеяться нельзя. Почти четырехлетняя война, разруха и голод, огромная усталость сказались на моральном состоянии и боеспособности войск. Большевики делали попытки удержать солдат на фронте до заключения мира, но остановить процесс распада старой армии было уже невозможно. Приступив к постепенной ее демобилизации, Совнарком и верховные военные органы разрабатывали организационные принципы создания новой армии, которые были утверждены 22 декабря 1917 г. на заседании образованной при Наркомате Всероссийской коллегии по формированию новой, социалистической армии. Было принято решение комплектовать ее на добровольных началах из наиболее сознательной части рабочих, крестьян и солдат старой армии. Работа по созданию отрядов социалистической армии возлагалась на войсковые и местные Советы, в помощь которым были направлены члены специально созданной комиссии при Военной организации большевистского ЦК, совместно с его агитаторами. Все эти меры по созданию новой армии были одобрены Общеармейским съездом, состоявшимся в Петрограде с 15 декабря 1917 г. по 3 января 1918 г., и от имени Наркомата по военным делам опубликованы в печати в виде

«Положений об организации социалистической армии». 25 декабря в войска телеграфно был передан приказ главковерха Н. В. Крыленко о создании новой армии[459].

Вопрос о создании новой армии стоял и перед военным руководством Западного фронта. По рассмотрении его на совещании представителей частей армий фронта, состоявшемся 29–30 декабря 1917 г. в Минске, было принято постановление с проектом формирования революционных частей новой армии. В последнем были определены порядок формирования, структура, численный состав и материальное обеспечение частей. Отдавая приказ войскам фронта о реорганизации старой армии, главкозап А. Ф. Мясников признал проект Западно-фронтового совещания формирования революционных частей согласным с приказом Верховного главнокомандующего, призвал руководствоваться им, «скорее строить ряды новой Красной армии»[460].

Вопрос о создании «народной социалистической гвардии» широко обсуждался на заседаниях войсковых Советов частей и соединений фронта и, как правило, получал поддержку. В частях и подразделениях организовывалась запись добровольцев. Однако по причине того, что фронтовые части и соединения к этому времени были сильно обескровлены демобилизацией, расформированиями, отводом многих частей в тыл, а также дезертирством, число вступивших в формирования новой армии было незначительным. Например, ВРК 24-го пехотного Симбирского полка, обсудив вопрос о формировании Красной гвардии в полку, принял решение поручить президиуму ВРК «сформировать команду Красной гвардии из солдат рот и команд численностью 8 человек»[461].