Читать книгу "Жена смотрителя зоопарка - Диана Акерман"

Когда наша Пуня излучает спокойствие и дружелюбный интерес перед своими животными… она работает, словно громоотвод, притягивая их страхи, впитывая их и нейтрализуя. Успокаивающим тоном своего голоса, плавными движениями, взглядом, в котором нет агрессии, она вселяет в них веру в то, что она способна их защитить, исцелить, накормить и так далее.

Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю: Пуня способна излучать волны спокойствия и понимания. Люди не настолько чувствительны, как другие животные, когда дело касается подобного рода сигналов, однако каждый в состоянии ощутить некоторые из невидимых волн, в большей или меньшей степени, в зависимости от чувствительности нервной системы. Думаю, некоторые люди улавливают эти сигналы очень хорошо, и сомневаюсь, что это как-то связано с интеллектуальными способностями. Если бы нам пришлось формулировать вопрос научным языком, мы могли бы спросить так: каким типом парапсихического передатчика является Пуня и что за сообщение она посылает?

Похоже, Ян находился под влиянием Фридриха Бернхарда Марби (1882–1966), оккультиста, астролога и антифашиста, который сочетал оккультную традицию северных рун с современными ему научными знаниями: «…человек – чувствительный приемник и передатчик космических волн и лучей, одушевляющих Вселенную, и их особая природа и воздействие зависят от планетарного влияния, магнетизма Земли и физической формы ландшафта»[78].

Если бы Ян жил в наши дни, он знал бы о роли зеркальных нейронов в мозгу, особых клеток в премоторной зоне коры головного мозга, которые возбуждаются раньше, чем человек начнет взбираться на скалу, сделает шаг вперед, развернется, начнет улыбаться. Самое удивительное, что эти нейроны возбуждаются и когда мы сами делаем что-то, и когда наблюдаем, как это делает кто-то другой: в обоих случаях они порождают одно и то же чувство. Учиться на собственных неудачах опаснее, чем на чужих, и это помогает нам расшифровывать намерения мира и делает возможным нашу социальную круговерть. Мозг выработал хитрые способы выслеживать или подслушивать опасность, быстро и живо ощущать чужую радость или боль, не прибегая к помощи слов. Мы чувствуем то, что видим, мы переживаем опыт других как собственный.

– Что забавно, – продолжал Ян, – она не ребенок, она не дурочка, однако ее отношение к другим людям обычно очень наивно: она верит, что все вокруг честны и добры. Пуня знает, что вокруг нее есть и плохие люди, она узнаёт их издалека. Однако при этом не может поверить до конца, что они могут причинить ей зло.

Еще одна свойственная Пуне черта – она наблюдает за происходящим и замечает все, до малейших деталей. Она видела, что немецкие солдаты назначают свидания своим подружкам в том стогу, знала, что немцы отличаются грубым чувством юмора, и она прекрасно использовала свое знание в сложившейся ситуации. Она не переживала по поводу того, что знает так мало по-немецки, потому что ее голос и речь очень музыкальные и успокаивающие. Ее инстинкты и интуиция подсказали, что именно делать. И само собой, козырем явилась ее внешность. Она высокая, тонкая, светловолосая – идеальное воплощение немецкой женщины, нордический тип. Я уверен, что это тоже оказалось большим плюсом.

Однако, если вы хотите знать, что я думаю об истинном исходе этой трагикомедии, могу предположить, что немцам объяснения Пуни о причине пожара, уничтожившего их казармы, показались чрезвычайно удобными. У них появился повод не расследовать хищения, которые имели там место. Пожар – это самый легкий способ скрыть преступление. Если бы они действительно хотели кого-то наказать, Пуне пришлось бы туго.

Я не хочу критиковать вашу героиню – Пуня сделала большое дело. Она вела себя очень умно, и я рад, что могу на нее положиться, но я бы предпочел смотреть на вещи чуть более цинично.

В понимании Яна, пережитый ею ужас не заслуживал особого внимания, ее действия он считал хладнокровными и расчетливыми – он и сам поступил бы точно так же. Одаренная и способная решить любую проблему, Антонина благоговела перед Яном; часто чувствуя себя недостаточно хорошей, она постоянно старалась оправдать его ожидания, снискать его одобрение. Иногда Рысь, по примеру отца, огрызался, заявляя, что, будучи мужчиной, даже он разбирается во всем лучше, чем бестолковая женщина. Однако из дневников Антонины явствует, что она ощущала себя горячо любимой Яном, Рысем и «гостями», важным дополнением своего мужа, который, как она видела, строг ко всем и больше всего – к самому себе. Также она была согласна с ним в том, что животные общаются незаметно для людей. После короткой лекции Яна, ошеломившей ее, Антонина не могла заснуть. Какое признание, да еще перед друзьями! Редкое, как солнечный свет польской зимой.

«Ян был прав, немецкие солдаты реагировали на мою телепатию точно так же, как животные в зоопарке», – рассуждала Антонина в своем дневнике. В ее прошлом было множество мистических эпизодов, когда она была твердо уверена, что способна выстроить невидимый мост между собой и животными, заставить их повиноваться своим требованиям, обуздать их страхи, заставить их довериться ей. По словам Антонины, первый подобный опыт она пережила еще в детстве, когда проводила все свободное время на конюшне рядом с норовистыми чистокровными лошадьми, и, как она помнила, животные всегда успокаивались рядом с ней. Возможно, ее чрезмерно развитая способность сопереживать и улавливать тревогу была частью созидательной чувствительности, какая достается некоторым людям от природы, только чуть видоизмененная и иначе окрашенная детским опытом. Кроме того, и в случае Антонины это важно, дети, чья связь с родителями разорвана, иногда выстраивают крепкую связь с самой природой.

В ту ночь она лежала без сна, размышляя о тонкой грани, отделяющей людей от других животных, об этой призрачной черте, которая тем не менее представляется людям «своего рода Китайской стеной», той самой, что лично ей казалась едва различимой, почти невидимой. «Если это не так, почему мы тогда очеловечиваем животных и наделяем качествами животных людей?»

Несколько часов Антонина лежала, размышляя о людях и зверях, о том, как мало развилась зоопсихология по сравнению с остальными науками, скажем, с химией или физикой. «Мы все еще бродим с закрытыми глазами по лабиринту психологических тайн, – рассуждала она. – Но кто знает, может быть, в один прекрасный день мы раскроем секрет поведения животных, может быть, в один прекрасный день мы обуздаем свои худшие инстинкты».

Между тем Антонина с Яном на протяжении всей войны продолжали свои неофициальные исследования, живя в тесной связи с млекопитающими, рептилиями, насекомыми, птицами и целой галереей человеческих типажей. Почему же, спрашивала она себя, получается так, что «животные иногда подавляют свои хищнические инстинкты за несколько месяцев, тогда как люди, несмотря на столетия цивилизации, способны сделаться куда более дикими, чем любой зверь»?

Глава двадцать восьмая

1943 год