Читать книгу "Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!» - Владимир Першанин"

Впереди продолжался бой, звучали выстрелы орудий, а полк намертво застыл возле моста. Григорий Зимин потянулся было по старой привычке к фляжке с водкой, но ее отодвинул в сторону Лесков.

– Давай тогда уж вдвоем глаза зальем и прикончим полк прямо у этого оврага. Ты мне лучше скажи, почему гансы мост не взрывают?

– Втягивают сюда таких, как мы, дураков и долбят десятками. А кто и в плен сдается. Ловушка! Знают ведь, что артиллерию по этим тропам не протащишь.

Пришли разведчики и доложили, что в тыл полка вышел немецкий отряд. Небольшой, примерно взвод. Огонь пока не открывают, ждут, судя по всему, подкрепления.

– Стиснут с двух сторон, ударят из минометов, это и будет ловушка. Надо отсюда выбираться! – решительно заявил Лесков.

Поразмыслив, выдвинули вперед пулеметы, лучших стрелков и стали готовиться к повторному штурму.

– Теперь до конца пойдем! Хвост нам зажали, путь только вперед! Атаку возглавим мы с Журавлевым и Зелинским, – прикуривал очередную цигарку майор. – Ну, а следом твоя очередь. Или прорвемся, или здесь ляжем.

Торопливо готовились к прорыву. Тем временем связист Геннадий Белых налегке, с одним наганом за поясом, перебрался на другую сторону оврага и нашел Андрея Мальцева.

– Журавлев просил вас срочно ударить, – тяжело дыша, передал он приказ. – Через полчаса весь полк на штурм пойдет. Там уже все подходы погибшими завалены, остальные пропадут.

* * *

Лейтенант Кондратьев, дважды раненный, делал отчаянные попытки продвинуться вперед. Он видел, что бандеровцы, понеся потери, активности не проявляют. Оставшийся в живых фельдфебель не смог поднять их для броска. Но каждый раз, когда группа Кондратьева поднималась, плотный огонь не давал продвигаться.

Фельдфебель, меняя магазины, стрелял по очереди из двух автоматов. Опыт накопил немалый, боеприпасы тоже имелись, и тупоносые пули находили все новые жертвы.

Кондратьев, забрав винтовку у кого-то из саперов, выполз на открытое место. Сил хватило лишь загнать патрон в ствол. Солнце сверкало раскаленным диском, жгло пробитый бок, из которого продолжала сочиться кровь. Выстрел ударил куда-то вверх, а над ухом терявшего сознание взводного кричали:

– Лейтенанта убили… насмерть.

Бандеровцы оживились и начали бросать гранаты, которые до цели не долетали, но прибавили врагу смелости.

Отделение Мальцева тоже несло потери. Очередь из ручного пулемета убила наповал сапера. Пограничник с девятой заставы, раненный в лицо каменным крошевом, лежал, зажимая ладонью глаз.

– Я его не чувствую. Выбило, да?

– Нормально… терпи.

Мальцев взял с собой Геннадия Белых, двух саперов, а Грицевичу и Орехову приказал:

– Ведите вместе с остальными огонь. Прикроете нас.

А где они, остальные? Один лежит на дне оврага со сломанной ногой, другой убит, третий ничего не видит, хотя и пытается нащупать винтовку. Из девяти бойцов в строю остались шестеро. Надо рисковать. Другого выхода нет.

И впереди не просто бой, а схватка с бандеровцами, от которых не только пощады, но и легкой смерти не жди. Ненависть, желание побыстрее расправиться с недобитыми красноармейцами и пограничниками, изрубить их тесаками, исковеркать тела.

Сделав круг, бойцы ползли к восьмерке крепких мужиков в новых, пошитых в Германии мундирах. Пулемет бандеровцев перегрелся и теперь сыпал короткие очереди. Грицевич с Ореховым, лучшие стрелки заставы, выпускали пулю за пулей.

– Стоп! Дальше нельзя. Бросаем «лимонки» по команде с задержкой в секунду.

Все поняли сержанта. Не добросить до бандеровцев шестисотграммовые Ф-1. Кидать придется с расчетом, что они взорвутся в воздухе и накроют врага осколками сверху. Кого-то ранят, оглушат, а дальше как карта ляжет. Грицевич все же накрыл осторожного пулеметчика. Высматривая сектор обстрела, тот чуть-чуть высунулся, показав верх черного кепи. Пуля ударила вскользь по макушке, отбросила картуз с серебристым трезубцем. Испуганный крик пулеметчика слился со щелчками взведенных взрывателей «лимонок».

Четыре гранаты взорвались с недолетом. Вроде хвалят знаменитые Ф-1 с их осколочной рубашкой, но чугун крошится от взрыва, эффективного удара издалека не получается – это Мальцев хорошо знал. Однако треск сразу четырех гранат оглушил, пригнул оуновцев, кого-то ранило осколками. Один вскочил и попал под выстрел Кости Орехова.

Бежали навстречу друг другу с расширенными от злобы глазами. Орехов стрелял из самозарядной винтовки, но мазал на бегу. Один из бандеровцев точным выстрелом свалил связиста Геннадия Белых. Шлепок пули, короткий стон и бьющееся в агонии тело.

Предчувствие близкой смерти охватило людей, бежавших навстречу друг другу. И вылилось оно в сплошной рев, заменивший слова, злобу, ненависть.

Николай всадил очередь в оуновца с немецкой винтовкой у плеча. Другой бандеровец, округлый, с широким загривком и ножом на поясе, метнулся в сторону.

Автомат отстучал короткую, на два последних патрона, очередь. Пули ударили оуновца в живот пониже ремня, повалили на колени. Старший группы, с вислыми запорожскими усами, застрелил из немецкого МП-40 сапера. У него тоже закончился магазин. Оба одновременно с Мальцевым схватились за пистолеты.

Костя Орехов нажал на спуск самозарядки СВТ три раза подряд. Тело усатого падало на подломившихся ногах. Трое уцелевших бежали к мосту, но раны и контузии от взорвавшихся гранат замедляли бег.

Один упал, получив пулю в спину. Двое с маху вломились в кусты и ушли низиной.

Капитан Зимин на другой стороне ущелья дал сигнал к атаке. МГ-34, мощный, безотказный пулемет вермахта, успел отстучать несколько длинных очередей, посылая тринадцать пуль в секунду. Веер пуль смахнул передние ряды идущих на штурм бойцов.

Старший политрук Толя Усанов оказался одним из тех, кто пробежал десяток шагов по настилу, успел выстрелить и упал от сильного толчка в живот. Затем пришла боль, она жгла и выворачивала внутренности, пробитые разрывной пулей.

Старший политрук пытался поднять с настила свой «ТТ», встать и бежать дальше. Но сознание уже перешло за крайнюю черту, угасал мозг, быстро вытекала кровь.

– Ура! За Сталина…

Изо рта рвался крик. Надо бежать, бить врага. Ура! На самом деле окровавленные губы лишь слабо шевелились. Как быстро кончается жизнь…

Пулеметчикам не дали разогнаться. Сапер с привычной, крепко сжатой в руке саперной лопаткой рубанул в основание шеи и отшатнулся от брызнувшей струи. Второго номера застрелил боец из прорвавшегося отделения Кондратьева.

Охрану моста добивали с яростью, гнались за убегавшими. Немецкий лейтенант, командир взвода, прижатый к скале, поднял руки. Одна была окровавлена, в другой он сжимал «парабеллум». Запоздало бросил его под ноги.

– Я ранен… нужна помощь.