Читать книгу "Ведьмин дар - Дарья Сергеевна Гущина"

что обязательно должна сказать. «Змейка на солнышке», Эфа, «змейка на…»

Безымянный выступил из-за башни быстро и внезапно. Невысокий, тщедушный, безобидный старичок. Невыразительное сухощавое лицо, ледяные жёлтые глаза, всклоченные русые волосы. Старый спортивный костюм и стоптанные кроссовки. Я знала, что он меня не увидит, пока не уберёт последнюю копию, но непроизвольно сжалась, затаив дыхание. А «тарантул» остановился и чутко повёл носом. Его щёки задергались, складки бледной кожи разгладились, являя сначала оспины, а затем и многочисленные жёлтые глаза.

– Где ты, вещая? – он снова втянул носом воздух. Мягкий, певучий, как и у всех «пауков», его голос усыплял бдительность, убаюкивал, расслаблял. И завлекал разум в паутину беспомощности. – Не прячься. Нет смысла. Найду же. И скоро. И тогда пощады не жди. А сейчас… поговорим?

Я прикусила губу, ломая и активируя кольцо в проколе с защитой от любого «убаюкивания». Поджала под себя здоровую ногу и перекинула через плечо тяжёлый хвост, запустила в косички левую руку, пряча заготовленный браслет. И лишь тогда позволила нечисти увидеть себя, минуя защиту копии.

«Тарантул» поднял голову и впился в меня немигающим взглядом. Минутная пауза, секунда недовольства с раздуванием ноздрей, и он мягко сказал:

– Очень глупо.

– Очень актуально, – хладнокровно возразила я.

– Ты не бежишь. А значит, тянешь время, – «тарантул» склонил голову набок и наконец оставил попытки взять меня под контроль силой убеждения. – Зачем?

– Не «зачем», а «почему». Ноги отказывают. Всё равно далеко не убегу. Я давно хочу поговорить. А с нечистью лучше говорить с сытой и утолившей жажду погони и охоты, – я невозмутимо улыбнулась.

Жёлтые глаза снова впились в меня, ощупывая всю, от больного колена до руки, спрятанной в косичках.

– Что ещё ты знаешь о нас, маленькая вещая? – обманчиво медленные и мелкие шажки, оставляющие на ракушечной мостовой чёрные следы – первые пушистые нити паутины.

– О, много. Очень много, – охотно отозвалась я. – Вопрос в другом, приятель. Что ты можешь предложить мне в обмен на то, что я знаю?

– Торгуешься. Назад хочешь? – кажется, он удивился. Немного. Рожа как была бесцветной и каменной, так и осталась, но вот голос… чуть дрогнул. А еще безымянный остановился – и затормозил с паутиной.

– Хочу.

Снова минутная пауза, и «тарантул» довольно кивнул:

– Не врёшь.

– Не первый год вас знаю, – я крепче сжала браслет. – Нечисть невозможно обмануть. И, да, хочу, – повторила уверенно.

– И что ты предложишь за свою бесценную жизнь? – прозвучало издевательски.

– Жизни мне мало, – я нахально улыбнулась. – Мне нужна та ведьма-палач. И мои здоровые ноги. А взамен – ясно дело, информация. И вот это, – я отпустила косички, вытянула руку, и в моей ладони запульсировало чёрное сердце. – Тьма стражей катакомб. Стародавняя тьма. Столько, сколько влезет.

Нечисть живёт инстинктами и до педантизма однозадачна – любая нечисть, даже древняя и стародавняя. Нет, эта – особенно. Тьмы людей им мало – в человеке нет магии. Их главная еда – тёмная сила ведьм или себе подобных. Но стихийная сила ведьмы, как я слышала от приютных, сытнее. Полезнее. И усваивается до капли, в отличие от агрессивной тьмы нечисти. А тёмных ведьм нынче крайне мало, и стародавняя нечисть ходит вечно голодная.

Так мы, люди, «питаемся» солнечным светом и остро в нём нуждаемся. Так «китёнок» насыщается необходимой силой рядом с приютными тёмными ведьмами. И так стародавней нечисти… пообещали. И так же я могу… сделать вид.

– Нагло, – оценил «тарантул»: показалось, одобрительно. – Силу приму. А вот с информацией обманешь, вещая. Её защита палача и клятва прикрывают так, что не подступиться.

– Любое препятствие можно обойти, если знать, как, – безмятежно пояснила я, опустив руку, но не гася призывно пульсирующее «сердце». – Как нечисть обходит вопросы, чтобы не отвечать неудобной правдой? Так и клятву можно обойти, если наловчиться спрашивать. Если подобрать правильные слова.

– Не врёшь, – снова проверил безымянный. – Тебе неудобно, неуютно, стыдно, страшно, но лжи нет. Интересно. А где твой спутник? Удавкин мальчишка? С ним очень хотят… познакомиться.

Твою мать, Илюха, ты всё же прокололся со своими подопытными… И для тебя это даром не пройдёт. И выйдет боком.

– В приюте, – спокойно ответила я. – Я обещала наставнице беречь её внука, поэтому убрала его подальше. Не обессудьте. Мальчишку не отдам. Нужен – сами ловите. У нас обещание мёртвым свято.

– И опять не врешь, – «тарантул» тряхнул левой рукой, выпуская пушистую нить, намотал её на кулак, глянул искоса и ощерился: – Мне нравится твой настрой, вещая. Говори. Как найти реликвии?

Я тоже искоса глянула на нить и произнесла медленно, сосредоточенно подбирая слова:

– В святилищах. Оно у каждой Верховной есть. Сейчас – в тонких слоях скрытые, а пропуск – дар. Увы. Не добраться.

– Можно, – резко возразил безымянный, и его щёки вновь зарябили глазами. – Недоговариваешь, вещая.

Я вздохнула и выпалила:

– Мёртвое озеро.

– Миф, – оскалился «тарантул».

– Правда, – упрямо возразила я. – Святилища – это гробницы. Каждую Верховная забрала с собой. Но раз в год она появляется. Для живых это важно – прийти и поклониться праху, отдать дань уважения. Раз в год, в день смерти, святилище появляется в мире живых – там, где было построено. Чтобы ведьмы с даром могли почтить память великих стародавних.

– Зачем? – резко спросил он. – Смысл?

– Где-то в людских книгах я встретила такое выражение: боги живы, пока в них верят, – я честно смотрела в страшные немигающие глаза нечисти. – Верховных питает вера. Они приходят, пока нужны. Пока о них помнят. И обязательно приходят… к тем, кто знает о встрече. Чтобы выбрать достойных учеников. Мёртвое озеро, – повторила я. – Там появится святилище. И можно зайти внутрь. Любому, в ком есть тьма.

– А что внутри? – ноздри «тарантула» раздулись.

– О, много всего, – я пожала плечами. – Книги, амулеты, мумия – ясно дело. Дух Верховной, полный стародавней тьмы, – и, выдержав паузу, равнодушно добавила: – и, говорят, Договор. Тот самый. Первый. Подлинник. С подписями, печатями, заклятьями для соблюдения. Таких сейчас нет – все тома потерялись, когда из мира мёртвых вываливались тюрьмы, стирая в пыль города. Или когда Верховные сходили с ума, подавались в отступничество и пытались выжать из Договоров силу стародавних для своих амулетов. Ведьмы Круга хранят копии. Но один стародавний экземпляр уцелел.

Безымянный шумно выдохнул, словно я подтвердила некую теорию, которая мучила его не одну сотню лет.

– Дата смерти, – повторил он сипло, – и озеро…

– Даты, – поправила я. – Верховные не в один день скончались. И, они, даты, точно есть в ваших архивах. Я их видела, когда старые тексты переводила. И, кстати…

Я запнулась, вздрогнув. Левую руку свело резкой судорогой,