Читать книгу "Эшафот забвения - Виктория Платова"

– Я научу тебя этому приему, если тебе хочется. Тебеведь этого хочется?

Митяй резко затормозил, едва не ткнувшись задом в переднийбампер идущего позади нас дряхлого “москвичка”.

– Как… Как ты узнала?

– Очень просто. Именно это страстное желание написанона твоей примитивной физиономии.

– Ты правда научишь? Потренируешь меня?

– Все будет зависеть от того, насколько ты обучаем.

– Я очень хорошо обучаем.

Он на секунду показался мне мальчишкой, которому пообещаливелосипед за отсутствие троек в четверти; я даже позавидовала его неподдельнойрадости. Но, с другой стороны, я тоже извлекаю из этого неожиданногопредложения Митяя свои выгоды. Я могу – хотя бы несколько дней –перекантоваться у этого спортсменчика и спокойно обдумать все происшедшее запоследнее время. Он не будет докучать мне ничем, кроме тренировок, теперь язнала это точно. Никакого намека на флирт, потные подмышки к этому отнюдь нерасполагают. Никакого намека на флирт, лишь тень сожаления – молодой красивыймужчина может рассматривать тебя только с точки зрения играющего тренера.

…В соседнем супермаркете Митяй затарился разнузданнойкалорийной едой (для меня), а в соседней аптеке набрал витаминных комплексов,биологических добавок и пшеничные хлопья в фабричной упаковке (для себя).Соседний же ларек облегчился ровно на один блок “Житана” – сильно же тебехочется стать суперменом, щеночек, так можно и хвост потерять. Хвост, которымты так усердно передо мной виляешь.

– Послушай, ты когда-нибудь спишь с женщинами? –спросила я Митяя, когда мы поднимались в лифте.

– Это входит в программу обучения?

– В теоретический курс перед тренировками.

– Да, – немного помявшись, сказал он, – у меня естьдевушка.

– Вот как. – Я внимательно рассматривала Митяя: никакихследов, свидетельствующих о постоянной любовнице, в его квартире не было: низубной щетки, ни халата, ни случайно забытой губной помады.

– Очень хорошо воспитанная, не то что…

– Не то что я, понятно. Она тоже вегетарианка?

– Она следит за своим здоровьем, – осторожно сказалМитяй.

– Вы вместе посещаете бассейн и встречаетесь наутренних пробежках.

– Слушай, какое тебе дело?

– А спите друг с другом два раза в месяц, чтобы неперенапрягать организм лишний раз. В стиле финского легкоатлетического порно.Противозачаточные пилюли с ее стороны и презервативы “Маскулин” с твоей. Яправа?

– Во всяком случае, это лучше, чем ложиться под первогопопавшегося мужика и получать сомнительное удовольствие.

– Да. Удовольствие не должно быть сомнительным, тыправ, бедный мальчик.

– Прекрати так со мной разговаривать.

– Я разговариваю так, как считаю нужным.

…Весь остаток вечера Митяй изнывал – ему не терпелосьприступить к тренировке. Он ждал ее, как ждут любимую женщину: нервнопосматривая на часы и хрустя пальцами. Я не торопилась. Это было похоже напрелюдию к любовным играм – сначала нужно разогреть партнера томительныможиданием и только потом браться за дело.

Сначала я долго возилась с вырезкой и в результате соорудиласебе целую сковородку мяса. Мясо одуряюще пахло полнотой жизни и почтипримирило меня с унылым ландшафтом митяевской квартиры. Митяй толокся тут же,на кухне, и готовил себе куда более скромный ужин: обезжиренный творог и стаканкакой-то адской смеси, лишь по недоразумению называемый “Напиток “Здоровье”.

Мы ужинали, сидя друг против друга: я с наслаждениемпроглатывала хорошо прожаренные куски мяса, покуривала и рассматривала Митяя.Нет, все-таки он так же чертовски хорош, как и скучен. Все-таки отказ отизлишеств и болезненное внимание к своему здоровью наложили на негонеизгладимый отпечаток: ни одного изъяна в лице, утомительное совершенство,глазу не за что зацепиться. Если глаза – то обязательно уныло-голубые, еслимасть – то обязательно тривиально-брюнетистая, если нос – то обязательнобеспардонно-римский, если подбородок – то обязательно бесхитростно-раздвоенный…Кравчук прав, таким красавчикам остается только наружное наблюдение.

За ужином я продолжила прервавшуюся беседу:

– Сколько тебе лет, Митяй?

– Двадцать семь. – Черт возьми, мы почти ровесники, ноя для него безнадежно стара.

– И давно ты на подхвате у Кравчука?

– Мне бы не хотелось обсуждать это с тобой, – его дажене обидело мое уничижительное “на подхвате”.

– Как хочешь… Чем ты вообще занимаешься?

– Я работаю инструктором в атлетическом клубе “Аякс”,если это о чем-нибудь тебе говорит. – Можно было даже не задавать подобныйвопрос: конечно же, атлетический клуб и, конечно, – мускулистый “Аякс”; не“Каллиопа” [6] же, в самом деле…

– Ни о чем не говорит.

Здесь я слукавила, я видела вывеску атлетического клуба“Аякс” недалеко от входа в ресторан “Попугай Флобер”: должно быть, клуб тожепринадлежит вездесущему Андрею Юрьевичу и там качают мускулы все его мальчики.

– А ты? – проявил бледное подобие любопытства Митяй. –Ты что делала до этих съемок?

Действительно, что я делала до этих съемок? Не смоглапохоронить погибших друзей, но успела похоронить единственную любовь;провалялась три месяца в коме, потеряла так и не родившегося ребенка, научиласьубивать, разбираться в ядах, оружии и психологических типах людей; предала тех,кто научил меня быть слепым орудием в достижении сомнительных целей… И оставилапосле себя горы трупов…

– Ничего особенного. Работала в видеопрокате.

– Теперь все понятно. Насмотрелась всякогопорнографического дерьма, всех этих эмансипированных алкоголичек – и теперькуражишься.

– Именно.

– А откуда ты знаешь.., эти единоборства?

– Оттуда же. Насмотрелась всяких ниндзя и тибетскихмонахов – и теперь куражусь.

– Ладно, извини. Потренируемся?

– Мне не во что переодеться.

– Придумаем что-нибудь. У меня есть спортивный костюм.

– Хорошо. Только я после мяса тяжеловата. Чуть попозже,ладно?

– Ладно. Когда скажешь, – вздохнул Митяй. Я тебяпонимаю, мальчик: все, что тебе нужно, – научиться красиво реагировать наопасность, эффектно заламывать руки противнику и бросать его через плечо. Кактолько ты обучишься, ты наподдашь мне пинком под зад.

Еще полтора часа я изводила себя и Митяя сигаретным дымом икондовым ура-патриотическим детективом по телевизору, а потом мы отправились вмаленькую комнату – выбирать мне костюм. Все то время, что я провела у Митяя, яспала в зале, на узком диване: о другом посадочном месте не могло быть и речи –все пространство занимали тренажеры.