Читать книгу "Герцог-упрямец - Мэдлин Хантер"

Наконец она встала и снова осмотрелась, надеясь обнаружить еще какое-нибудь место для поисков. Да, ей было очень приятно подержать в руках несколько реликвий, оставшихся от предков, но поднималась она сюда вовсе не для этого. И нельзя было игнорировать тот факт, что здесь не было ни намека на прошлое Брентворта. Похоже, ни один из предыдущих герцогов не любил эти земли и не проводил здесь много времени. У них имелись управляющие и доверенные лица вроде мистера Робертса, которые занимались поместьем и отправляли в Англию ренту.

В конце концов, сдавшись, Девина стала спускаться по лестнице. Может, Библия и впрямь находилась в сгоревшей часовне, как предположил Брентворт? Или же ее отдали для хранения какому-нибудь из доверенных слуг. И если так, то вряд ли ее удастся когда-нибудь отыскать.

День выдался ясный, что сейчас, перед наступлением зимы, случалось все реже. Девина решила немного прогуляться и насладиться солнцем. Она зашла в свою комнату, чтобы надеть шляпку и накидку, затем спустилась в холл.

Как всегда, проходя мимо, она взглянула на длинную занавесь, скрывавшую выгоревшую часть дома, и вдруг заметила, что один край ее задрался, образовав проход. Хотя занавесь была плотной, как одеяло, Девина сомневалась, что она сможет полностью уберечь холл от январского холода. И тогда холл станет очень неприятным местом – несмотря на огромный камин. Даже сегодня из этого проема ощутимо тянуло сквозняком.

Девушка решила поправить штору, но сначала с любопытством заглянула в проем. К своему удивлению, она увидела Брентворта, стоявшего среди развалин. Скрестив на груди руки, он стоял абсолютно неподвижно, устремив взгляд на булыжники под ногами.

Он не хотел искать определение для переполнявшего его чувства. Подобных сантиментов мужчины не признают, и он в этом смысле не лучше остальных. Но это чувство все сильнее на него давило и требовало, чтобы его признали.

Стыд! Да-да, именно стыд. Хотя после всех ночных кошмаров, после долгих лет раскаяния и угрызений совести он ожидал испытать вовсе не его, если когда-нибудь войдет в эти стены.

Да, конечно, он был тогда юным слепцом. Но это не оправдание! Он являлся наследником одного из самых высших титулов Англии и не имел права быть слепым. Господь свидетель, его учили проявлять куда больше прозорливости, чем он тогда проявил!

Собственно, он даже и тогда был весьма здравомыслящим молодым человеком, но, увы, его разум затуманили возбуждение и внезапная страсть. В результате он утратил самообладание и игнорировал любые предостережения, то есть вел себя как человек, выпущенный на свободу после двадцати лет, проведенных в неволе.

Огонь! Пронзительные крики! Он чувствовал его и сегодня, этот отвратительный запах! Казалось, он за все эти годы никуда не исчез! Даже десять лет дождей и снегопадов не смогли избавить это место от жуткого запаха. Епископам бы это понравилось. Они бы одобрили всю историю целиком. Сначала – грехопадение, затем – наказание. Никогда полного прощения. Да только платить пришлось не ему, верно?

Внезапно что-то ему подсказало, что он здесь уже не один. Эрик по-прежнему стоял неподвижно, но ощущал ее присутствие. Не поворачивая головы, он произнес:

– Я же говорил вам не ходить сюда. Это опасно.

– Но вы же здесь… И не так уж тут опасно. Осталось не так много камней и балок, готовых упасть.

Он вздохнул, но промолчал, а Девина спросила:

– Так что же здесь случилось?

– Тут все сгорело, – пробурчал Эрик. – А я находился здесь, неподалеку.

– В этом крыле?

– Была ночь, и я находился в своей комнате. В те времена тут располагались семейные апартаменты.

– Чудо, что вы выжили.

– За это нужно благодарить Робертса. В ту ночь он вел себя героически. Огонь распространялся чертовски быстро. Он разбудил меня, и мы делали все, что могли, хотя и понимали, что это безнадежно. Оставалось только одно – побыстрее вывести людей.

– И вы сумели вывести всех?

Эрик снова вздохнул.

– Всех, кроме одного. И за это я виню себя.

– Вы не должны. Пожары часто случаются. Они непредсказуемы и могут уничтожить даже целый город.

– Но он начался в моих комнатах, Девина.

– Вы не можете точно это знать. Вы же сказали, что вас разбудил Робертс. Значит, вы спали.

Эрик малодушно промолчал, а девушка продолжала:

– Я рада, что вы уцелели и остались невредимым.

– Почти невредимым. Получил несколько ожогов. Самый тяжелый – сзади, на левой ноге. Шрам уродливый, но я его не вижу. Мне бы следовало предупредить вас об этом вчера, когда я делал предложение.

Обычно он не так сообщал об этом своим женщинам, но обязательно их предупреждал сразу после того, как окончательно договаривался и дарил дорогое украшение. «Кстати, я должен тебе сказать, что на ноге у меня ужасный шрам. Я рассчитываю на полную конфиденциальность как по поводу нашего романа, так и на этот счет. Ты никогда никому об этом не расскажешь. А если такое случится, то я позабочусь о том, чтобы тебя больше никогда не принимали ни в одном из приличных домов». И дело вовсе не в том, что он желал сохранить свой шрам в секрете. Его лучшие друзья о нем знали. Он просто не хотел, чтобы кто-то пытался разнюхать, как это получилось.

– Для меня это не имело бы значения, – сказала Девина. – Я видела самые разные шрамы – держу пари, что даже более жуткие, чем ваш, потому что вы-то хоть ходите нормально. Я знаю, что огонь может сотворить с человеческой плотью. Поверьте, существуют шрамы куда более страшные, чем ваш.

Эрик не сомневался в правдивости этих ее слов и очень сожалел, что Девина отвергла его предложение. Такая женщина заслуживала стать герцогиней.

– Почему вы пришли сюда после стольких лет? – спросила Девина.

– Я подумываю полностью снести это крыло. – Эрик осмотрелся. – Или это сейчас сделаю я, или в следующие полстолетия природа.

– Я думаю, именно вы должны это сделать. И вовсе не для того, чтобы улучшить внешний вид дома или заново тут все отстроить. Просто за долгие годы это крыло превратилось в памятник вашей вины. Снесите его, и избавитесь от чувства вины.

– Шрам-то все равно останется.

– Но вы же сказали, что сами его не видите: видят только ваши любовницы. И если хоть одна из них от вас отшатнется, то поймете, что она собой представляет.

Резко развернувшись, Девина направилась в жилую часть дома. Брентворт тотчас ее догнал.

– Вы ошибаетесь, мисс Маккаллум. Далеко не у всех женщин имеется медицинский опыт, и не все они привыкли видеть шрамы. Мне говорили, что для большинства женщин мой чересчур уродлив.

– Я уверена, что вы рассматривали его при помощи зеркала. И что, действительно очень уродлив?

– В общем – да.

Девина отодвинула занавес и прошла в дом.