Читать книгу "Безмолвный пациент - Алекс Михаэлидес"

– Ладно уж, никому не скажу. Пока что, – отозвался я.

– Спасибо, дружище. Я у тебя в долгу, – выдохнул Кристиан.

– Это точно. А теперь поехали дальше.

– В смысле?

– Давай рассказывай про Алисию.

– А что бы ты хотел узнать?

– Абсолютно все, – сказал я.

3

Некоторое время Кристиан думал и молча вертел в руках палочки.

– Да нечего особенно рассказывать. Даже не знаю, что ты хочешь услышать и с какого момента.

– С самого начала, – подсказал я. – Ты наблюдал Алисию в течение нескольких лет, так?

– Формально – да, хотя на самом деле мы виделись нерегулярно. После смерти отца она приходила ко мне раза два-три, не больше.

– И когда состоялся последний сеанс?

– Примерно за неделю до убийства.

– Как бы ты описал психическое состояние Алисии на тот момент?

Почувствовав, что опасность миновала, Кристиан расслабленно откинулся на спинку стула.

– Сильная паранойя, неадекватное восприятие реальности. Она находилась на грани серьезного психического расстройства. Такое состояние у Алисии было не в первый раз. Она много лет страдала от резких перепадов настроения. Эдакие качели: то вверх, то вниз. Классические симптомы пограничного расстройства личности.

– Оставь свой идиотский диагноз при себе. Я хочу слышать факты!

Кристиан метнул на меня обиженный взгляд, но спорить не решился.

– Что именно ты желаешь знать?

– Алисия призналась, что за ней следят, правильно?

– Следят? – непонимающе переспросил Кристиан.

– За ней кто-то следил. Разве она не рассказывала об этом?

Кристиан молча переваривал услышанное, а потом неожиданно расхохотался.

– Что смешного? – сухо спросил я.

– Извращенец, подглядывающий в окна? Надеюсь, ты не поверил в ее бредни?

– Думаешь, это фантазии?

– Естественно! Я даже в голову не стал брать, – отмахнулся Кристиан.

– Записи в дневнике весьма убедительны. И я ей верю.

– Конечно, убедительны. Я бы тоже попался, если б не знал, в чем дело. В тот период Алисия переживала очередной приступ психоза.

– Это ты так говоришь. Но дневник вел психически здоровый человек. Просто дико напуганный, – возразил я.

– Тут была предыстория. Точно такие же страхи преследовали ее и на прежнем месте жительства. – Кристиан пожал плечами. – Именно поэтому Габриэлю пришлось переехать в Хэмпстед. В тот раз Алисия обвинила в слежке пожилого мужчину, который жил по соседству. Разразился жуткий скандал. Выяснилось, что старик слепой! Он не только следить, он даже элементарно видеть ее не мог! Алисия давно страдала от эмоциональной нестабильности, а смерть отца ее вообще доконала. С тех пор душевное равновесие уже не восстановилось.

– Алисия когда-нибудь говорила с тобой об отце?

– Не то чтобы… Настаивала, что очень его любила и якобы у них были нормальные отношения, насколько это вообще возможно после самоубийства матери. Честно говоря, из Алисии с трудом удавалось вытянуть хотя бы пару слов. Сидит, молчит, и всё тут. Впрочем, ты и сам прекрасно знаешь, какая она.

– Видимо, не очень, в отличие от тебя, – отозвался я и тут же продолжил: – После смерти отца Алисия пыталась совершить самоубийство?

– Я бы так это не назвал…

– А как бы ты это назвал?

– Суицидальное поведение, – пояснил Кристиан. – Вряд ли Алисия всерьез намеревалась свести счеты с жизнью. Слишком нарциссическая натура, чтобы нанести себе реальный вред. Сыпанула в рот пригоршню таблеток, чтобы вызвать передозировку, – скорее напоказ. Этот жест был адресован Габриэлю. Она хотела, чтобы он постоянно уделял ей внимание. Вот уж действительно попал, бедолага! Если б не врачебная этика, я бы давно предупредил его, чтобы держался от своей жены подальше.

– Ему повезло, что ты так придерживаешься этики, – съязвил я.

– Тео, ты – сильный эмпат, и это делает тебя хорошим психотерапевтом. Но, пойми, вылечить Алисию Беренсон невозможно! Еще до убийства она почти потеряла способность к самоанализу, рефлексии – называй как угодно. Она полностью погрузилась в себя и свое творчество. Поэтому сочувствие и доброта, которые ты испытываешь к Алисии, обречены на безответность. Она безнадежна. Настоящая стерва! – Последние слова Кристиан проговорил с нескрываемым презрением – и полным отсутствием сочувствия к столь травмированной женщине.

На долю секунды в голове мелькнула мысль: а не страдает ли сам Кристиан пограничным расстройством? Это многое объяснило бы.

– Я иду к Алисии. Мне нужны ответы.

– От Алисии? И как же ты намерен заставить ее говорить?

– Просто спрошу, – сказал я и вышел в коридор.

4

Я выждал момент, когда Диомидис скрылся у себя в кабинете, а Стефани ушла на заседание управляющей компании. Затем быстро пошел к «аквариуму», где заприметил Юрия.

– Устройте мне, пожалуйста, встречу с Алисией, – шепнул я ему.

– С Алисией? Я думал, ваши сеансы отменены, – удивился он.

– Так и есть. Я только хочу недолго побеседовать с ней с глазу на глаз.

– Понятно. – Юрий задумался. – Психотерапевтический кабинет сейчас занят – у Индиры сегодня полная запись до самого вечера. Зато кабинет арт-терапии свободен. Я могу привести Алисию туда. Но имейте в виду – у вас буквально несколько минут.

Больше Юрий ничего не сказал, но я его прекрасно понял. План, конечно, так себе: управиться со встречей нужно быстро, иначе кто-нибудь непременно доложит Стефани. Юрий просто бесценный союзник. Очень хороший человек! Жаль, я не разобрался в нем при первой встрече.

– Большое спасибо, вы меня спасаете! – поблагодарил я.

– Через десять минут в кабинете арт-терапии, – тихо произнес Юрий с улыбкой.

* * *

Он сдержал свое слово. Через десять минут я и Алисия сидели в пустом кабинете друг напротив друга, по ту сторону от заляпанного краской рабочего пространства. Я кое-как примостился на шаткой табуретке, чувствуя ее ненадежность. Алисия уселась с безупречной грацией, словно позировала для портрета или собиралась писать таковой.

– Спасибо, что доверили мне свой дневник, – проговорил я, положив на колени книжечку. – Я очень тронут тем, что вы поделились столь личной информацией.

Взглянул на Алисию с теплой улыбкой. Она никак не среагировала. На лице застыло отстраненное, жесткое выражение. Жалеет, что доверила мне дневник? И теперь ей стыдно за подобную откровенность?

– Записи обрываются очень неожиданно, на самом интригующем моменте, – через пару секунд продолжил я, пролистывая оставшиеся пустые страницы. – Дневник немного напоминает нашу терапию: тоже неполный и не закончен.