Читать книгу "Гвоздь программы (сборник) - Светлана Алешина"

«Если тебе не нравится сегодняшний день, Александра, это еще не значит, что ты имеешь право проспать его».

Голос моего рассудка в очередной раз пытался пробудить во мне совесть. Ненавижу понедельники! Особенно такие, когда солнце палит немилосердно, а тебе надо опять ходить по душному городу в поисках работы.

Ох уж эта работа! Везде, куда я пыталась устроиться, встречали неодобрительно мои манеры, мою внешность и мое жизненное кредо. Не находя абсолютно никакого компромисса, мы легко расставались с предполагаемыми боссами. Их не устраивал мой взгляд на моральные ценности и мой чересчур независимый вид, а меня – необходимость лицемерия. Поскольку относиться к ним лучше, чем они в основе своей того заслуживали, я не могла. Однако жизнь диктовала мне свои условия – существовали мы с мамой на ее крошечную зарплату учительницы, и надо было что-то срочно придумать.

«Сегодня я соглашусь на любое предложение, – решила я. – Даже если от меня потребуют нравственного падения».

Собственно, чего-то подобного я и ожидала. Накануне я обнаружила в газете странное объявление: «Требуется девушка, готовая рисковать, с веселым нравом. Звонить до двух часов ночи».

Далее следовал телефон. Я набрала номер и услышала приятный мужской голос:

– Да?

– Я по объявлению, – сообщила я.

– Что вас интересует?

– Я бы хотела узнать, что у вас за работа.

Он замялся. Я сразу начала подозревать самое страшное и испытала жгучее желание повесить немедленно трубку. Лучше уж торговать газетами, честное слово!

– Давайте встретимся, и я все вам объясню…

– Давайте, – ляпнула я раньше, чем мой рассудок успел этому воспрепятствовать.

Он назначил мне время, я согласилась, и вот сегодня, в понедельник, я должна была подъехать на улицу Немецкую, дом тридцать, дабы встретиться с неким Андреем Юрьевичем Лариковым.

Вывалив на пол содержимое своего платяного шкафа, я задумчиво уставилась на то, что имелось у меня в наличии: джинсы, майки и шорты. Всего одна юбка. Я ее надела, и теперь разглядывала свое отражение в зеркале с недоумением. Юбки почему-то мне не шли – если это не были мини. Поэтому я смотрела на безобразие, явившееся в зеркале, и думала, как можно быть такой уродливой и почему мои обычно стройненькие и длинные ножки сейчас смотрятся толстыми колбасками? И откуда у меня вдруг появилась такая необъятная задница?

Теперь понятно, почему меня не брали на работу!

Уж лучше я явлюсь пред очи Андрея Юрьевича Ларикова неформалкой, чем скромной толстухой, и я вытащила из кучи свои любимые шорты, а все свое богатство запихала в шкаф. В шортах моя фигура стала нормальной, правда, теперь мне с трудом можно было дать лет шестнадцать.

Ну и ладно, буркнула я. Пусть воспринимает меня такой, какая я есть. И в конце концов, если он собирается предложить мне что-то не совсем приличное, пусть двадцать раз подумает, прежде чем предлагать подобное несовершеннолетней.

Свои непослушные рыжие кудряшки я для более сильного эффекта заплела в две косички и теперь была вполне довольна своим видом.

Можно было отправляться на Немецкую, дабы предстать перед Андреем Юрьевичем Лариковым.

* * *

Я шла по улице, бережно неся пакет, рекламирующий «Ротменс», в котором покоился мой диплом, согласно которому я, Александра Сергеевна Данич, признавалась специалистом по французскому языку и литературе. Точнее – по старофранцузскому. Уж зачем он был мне нужен – до сих пор не пойму. Когда я протягивала этот диплом в оптовой фирме, на меня посмотрели с плохо скрытым ужасом, как будто я им протянула гремучую змею. Никакой гарантии, что мой диплом не произведет такого же отталкивающего впечатления на господина Ларикова, не было. Но на всякий случай я прихватила его с собой – пусть не думают, что я пребываю во тьме непросвещенности.

До Немецкой от моего дома не так уж и далеко, можно добраться пешком. В такую жару городской транспорт меня раздражал.

Дом я нашла быстро и поднялась на третий этаж. Мне показалось немного странным, что Андрей Юрьевич расположился со своим офисом в многоквартирном доме. Я нажала на кнопку звонка и услышала: «Открыто!»

Пожав плечами, толкнула дверь и оказалась в обычной квартире, светлой и просторной, но, увы, пребывающей в состоянии жуткого беспорядка.

– Александра Сергеевна, это вы? – донесся из глубины квартиры веселый голос. – Минуточку обождите, хорошо?

Я кивнула и сказала:

– Не беспокойтесь.

Пройдя в комнату, я села в кресло и начала осматривать помещение.

По стенам высились стеллажи, заполненные книгами. На окне стоял приемник, из которого неслись позывные «Серебряного дождя». «Слава богу, что он любит нормальную музыку», – подумала я.

Он вылетел из соседней комнатки такой взъерошенный, что я не смогла удержаться от улыбки.

Представьте себе длинного, как жираф, молодого человека с огромными печальными глазами. Вот вам и получится Андрей Юрьевич Лариков.

– Простите, что я вас задержал, – сказал он, садясь напротив меня. – Надо было проявить срочно пленку, сейчас придет клиент, а мне приходится все делать одному.

Доверие, возникшее к нему, моментально испарилось. Что за пленки он там проявляет для клиентов? Порнуху, как пить дать… Я нахмурилась и потупила свои глаза. Пусть не думает, что я соглашусь на его непристойные предложения с легкостью.

Он расценил мое замешательство как укоризну и опять принялся извиняться:

– Александра Сергеевна, я понимаю, что вы занятой человек, но…

– Да нет, – призналась я. – Вовсе я ничем серьезным не занята.

– Тогда начнем? – обрадовался он.

– Что начнем? – напряглась я.

– Разговор, – улыбнулся он. – Надо же нам познакомиться, прежде чем мы решим, станем ли вместе работать.

* * *

Я выложила перед ним свой диплом, предчувствуя его разочарование. Сама я при этом испытывала некоторое злорадство – после моих «хождений по мукам» абсолютная непригодность в этой жизни специалиста по старофранцузской литературе стала для меня чем-то вроде креста, который несет на себе страстотерпец. Особенную радость доставляли мне недоумевающие нувориши, которые тщились понять, каким образом можно практически применить мои широкие познания в таком предмете.

Мой визави нисколько не смутился, даже наоборот, взглянул на меня с интересом и спросил:

– И вы, Александра Сергеевна, знаете старофранцузский на «отлично», как здесь записано?