Читать книгу "Душа человека. Революция надежды - Эрих Фромм"

Среди патогенных воздействий на человека со стороны технологического общества необходимо упомянуть еще два: невозможность побыть наедине с собой и исчезновение личностного человеческого общения.

Возможность побыть наедине с собой – понятие сложное. Она была и остается привилегией средних и высших классов, поскольку сама ее основа – место, где человек предоставлен самому себе, – дорого стоит. Однако эта привилегия может стать общим благом наряду с другими экономическими привилегиями. Помимо этого экономического момента, она основывалась также на накопительской тенденции, при которой моя частная жизнь – исключительно моя и ничья больше, как и мой дом и прочая собственность. Ей также сопутствовало ханжество, расхождение между моральной видимостью и действительностью. Но и после того, как сделаны все эти оговорки, возможность погрузиться в свой внутренний мир по-прежнему представляется важным условием продуктивного развития личности. Прежде всего потому, что уединение необходимо, чтобы сосредоточиться, освободиться от постоянного «шума» человеческой болтовни и нежелательного вторжения в собственные духовные процессы. Если все сведения частного характера превращать в общедоступные, то переживания станут все более поверхностными и сходными. Люди будут бояться почувствовать «нечто неправильное»; их еще легче станет подвергать психологической манипуляции, когда с помощью психологического тестирования пытаются установить нормы для «желательной», «нормальной», «здоровой» установки. Принимая во внимание, что эти тесты применяются для того, чтобы помочь компаниям и правительственным чиновникам найти людей с «наилучшими» установками, использование психологических тестов, которые вплоть до сегодняшнего дня являются чуть ли не основным условием для получения хорошей работы, составляет серьезное нарушение гражданской свободы. К сожалению, большое количество психологов отдают такому манипулированию все, что они знают о человеке, во имя того, что крупные организации считают эффективным. Так, психологи становятся важной частью индустриальной и правительственной системы, хотя заявляют, будто их деятельность служит оптимальному развитию человека. Это заявление основано на рационализированном представлении, будто то, что хорошо для корпорации, хорошо и для человека. Важно, чтобы управляющие понимали, что многое из получаемого ими от психологического тестирования основано на весьма ограниченном представлении о человеке, которое в действительности содержалось в требованиях руководства, переданных психологам, которые, в свою очередь, вернули их обратно руководству под видом результата независимого изучения человека. Вряд ли надо говорить о том, что вторжение в частную жизнь может привести к контролю за индивидом, более всеобъемлющему, а возможно, и более разрушительному, чем тот, что до сего дня успели продемонстрировать тоталитарные государства. Чтобы воплотиться в жизнь, оруэлловскому 1984-му понадобится значительная помощь со стороны осуществляемого психологами тестирования, поддержания нормального состояния и сглаживания шероховатостей. Чрезвычайно важно провести грань между психологией, подразумевающей благополучие человека и сделавшей его своей целью, и психологией, изучающей человека как объект с целью сделать его еще более пригодным для технологического общества.

C. Потребность в уверенности

До сих пор в нашем обсуждении я упускал одно чрезвычайно важное обстоятельство для понимания человеческого поведения в современном обществе: потребность человека в уверенности. У человека нет набора инстинктов, регулирующих поведение как бы автоматически. Ему приходится выбирать, а это означает, что в ответственнейших случаях он рискует жизнью, если выбор сделан неправильно. Обуревающие человека сомнения, когда ему предстоит принять решение – и часто быстро, – вызывают болезненное напряжение и могут даже подвергнуть серьезному испытанию его способность к быстрым решениям. Как следствие у человека возникает глубокая потребность в уверенности; ему хочется верить, что нет нужды сомневаться, что его способ принятия решений правилен. Воистину он бы предпочел принять «неправильное» решение, будучи уверен, что оно «правильное», чем решить «правильно», мучаясь сомнениями относительно его обоснованности. Такова одна из психологических причин веры в идолов и политических лидеров. Все они устраняют колебания и риск из процесса принятия решений. Это не значит, будто после того, как решение принято, уже не подвергаются риску ни жизнь, ни свобода и т. п. Просто отпадает риск того, что неправилен метод принятия решений.

В течение многих веков уверенность гарантировалась представлением о Боге. Всеведущий и всемогущий Бог не только сотворил мир, но и провозгласил принципы человеческого поведения, в которых нельзя усомниться. Церковь подробно «разъясняла» эти принципы, и человек, обеспечивший себе место в церкви благодаря тому, что следовал ее правилам, был уверен, что, что бы ни случилось, он на пути к спасению и вечной жизни на небесах[75].

Появление научного подхода и коррозия несомненности религии вынудили человека к новым поискам уверенности. Сначала казалось, что наука способна придать ей новое основание. Так представлялось рационально мыслящему человеку последних веков. По мере усложнения жизни, утратившей все человеческие измерения, по мере нарастания чувства собственного бессилия и изолированности ориентированный на науку человек перестал быть рациональным и независимым. Он растерял смелость думать самостоятельно и принимать решения на основе интеллектуальной и эмоциональной приверженности жизни. Ему захотелось обменять «сомнительную уверенность», которую рациональная мысль способна выдать за «абсолютную», на якобы «научно обоснованную уверенность», опирающуюся на способность к предсказанию.

Эта уверенность гарантируется не собственными ненадежными знаниями и эмоциями человека, а компьютером, способным делать предсказания и выступающим гарантом уверенности. Давайте возьмем в качестве примера планирование в крупной корпорации. С помощью компьютеров можно составить план на много лет вперед (включая сюда и манипулирование человеческим разумом и вкусами); управляющему больше не приходится полагаться на свое собственное суждение: для этого есть «истина», изреченная компьютером. В результате решение управляющего может оказаться и ошибочным, зато ему нет нужды проявлять недоверчивость в процессе принятия решения. Он чувствует, что волен принять или отклонить результат компьютерного прогнозирования, но практически он столь же мало свободен, как и благочестивый христианин в своих действиях против Божьей воли. Вообще-то он мог бы это сделать, но тогда ему пришлось бы пойти на безрассудство – взять риск на себя, поскольку нет большего источника уверенности, чем Бог, – или компьютеризованное решение.