Читать книгу "Змеи и лестницы - Виктория Платова"

Журнальная картинка!

В стандартную рамку кто-то запихнул вырезку, и вряд ли этим «кто-то» являлся сам Гвидо, – известный аккуратист. Картинка была вырезана из журнала второпях; вернее, даже не вырезана – вырвана. Затем края подогнули под размер рамки и только после этого повесили на стену. Кусок текста на обратной стороне листка отсылал к чемпионату Бундеслиги, и привлеченный для консультаций Томас сходу определил, что страница вырвана из журнала «Кикер»[10]. Он же вспомнил, что видел целую стопку «Кикера» – в прихожей, в плетеной газетнице. Как и следовало ожидать, нашлись все журналы, вышедшие за последний год, – номер к номеру, в строгом хронологическом порядке. Усадив помощника за просмотр «Кикера», Миша вернулась к изучению фотографий. Тут-то и обнаружилась интересная деталь: на каждой, в правом верхнем углу, был проставлен едва заметный логотип одного и того же фотоателье. Очевидно, Россетти отдавал снимки на обработку именно туда.

– Ну что, нашел что-нибудь? – спросила Миша у Томаса.

– В тех, что просмотрел, – ничего. Все страницы на месте.

– Провалов в нумерации нет?

– Вроде бы нет.

– Вроде бы?

– Вообще-то, не хватает четырех номеров.

– Что значит – не хватает?

– Последний… из тех, что в стопке, – полуторанедельной давности. Периодичность выхода «Кикера» – два раза в неделю. Так что за это время успели выйти еще три, – Томас проявил удивительную осведомленность. – И нет еще одного. Номер 27, за март месяц.

Теперь Миша почти не сомневалась, что квартиру Россетти (уже после смерти стрелка) посетил неизвестный. Или – неизвестные. Это он прихватил с собой компьютер Гвидо и вставил в рамку журнальный листок. Вероятно он же взял и сам журнал – номер 27, за март месяц. Неизвестный – совсем не дурак, иначе не стал бы затевать такую сложную комбинацию с фотографиями на стене. И Миша, никогда бы не узнала о ней, если бы не зоркий глаз фрау Дурстхофф. Не будь старухи и ее привязанности к подруге юности Ханне-Лори – участь фотографий была бы предрешена. Не слишком завидная участь – ведь близких родственников у Россетти не было. А дальним не так уж важны его прошлые спортивные достижения.

И фотоателье!

Рассчитывать на то, что в нем могут обнаружиться копии снимков не приходится, но посетить студию все-таки стоит.

Так решила для себя Миша, – и через два часа (когда обыск в квартире Россетти был закончен, а сама квартира – опечатана) уже стояла перед малозаметной дверью на четной стороне переулка Бибергассе. Полицейский комиссар бывала в этом районе бесчисленное количество раз, но блеклую вывеску фотостудии видела впервые.

За дверью она обнаружила небольшую комнатку с деревянной стойкой, над которой возвышалась украшенная дрэдами голова приемщика. Документы, предъявленные Мишей, не произвели на дрэды никакого впечатления.

– Можете что-нибудь сказать об этом? – она выложила на стойку несколько фотографий, прихваченных из квартиры Россетти.

Повертев снимки в руках, юный хипстер заметно оживился и с любопытством посмотрел на комиссара.

– А что именно вас интересует?

– Здесь стоит логотип вашей фотостудии. Узнаете снимки?

– Я их печатал, да. С разрешением правда пришлось повозиться. И с обработкой тоже. Клиенты частенько снимают на не слишком пригодные носители. На телефоны, к примеру. Вот и приходится корпеть над изображением, чтобы убрать недостатки съемки…

– Не помните, кто приносил их? Наверняка, у вас сохранились номера заказов. Посмотрите, я подожду.

Хипстер послушно кивнул и углубился в монитор.

– А что произошло? – спросил он через мгновение, не поворачивая головы. – С Гвидо все в порядке?

Мише показалось, что она ослышалась: юнец из фотоателье, оказывается знаком с Россетти и даже называет его Гвидо!

– Вы знаете Россетти?

– Конечно. Он заказывает снимки на печать уже несколько лет. Наш постоянный клиент.

Звание «постоянного клиента» еще не повод, чтобы сблизиться с Россетти, который годится этому мальчику в отцы.

– И как часто он заказывает снимки?

– Нечасто. Пару раз в год.

– Когда он заходил к вам в последний раз?

– Давно. Перед прошлым рождеством. Двадцатого декабря.

– Вы так хорошо запомнили дату?

– Конечно. Это ведь сам Россетти.

В голосе парня послышались нотки восхищения, и это снова поставило Мишу в тупик. До сих пор ей казалось, что слава Гвидо Россетти довольно локальна, несмотря на спортивные заслуги и чемпионство. В конце концов, все эти достижения – в прошлом, а стендовая стрельба отнюдь не так популярна, как футбол, большой теннис или хотя бы биатлон. О существовании Россетти Миша узнала лишь в связи с делом Шолля, а до этого и слыхом о нем не слыхивала. Зато навскидку может назвать с десяток футболистов – от форвардов до хавбеков и вратарей. А ведь она в жизни не интересовалась футболом, в отличие от Томаса и остальных ее коллег-мужчин. Интересно, скольких футболистов сможет назвать этот мальчик с дрэдами, так трепетно относящийся к убитому стрелку?

– Я пять лет занимаюсь стрельбой, и Россетти – мой кумир. У меня даже есть его фотография с автографом.

Вот и объяснение, ага. Мише крупно повезло.

– Понятно, – сказала она, а потом добавила без всякого перехода. – Гвидо Россетти погиб. Я расследую это дело, потому я здесь.

– Погиб? – растерялся парень. – Что значит – «погиб»?

Наверное, нужно быть помягче с трепетным фанатом стрелка, – подумала Миша про себя, но вслух произнесла:

– Произошло убийство. Как вас зовут?

– Что? А-аа… Отто.

– Так вот, Отто. В память о вашем кумире вы обязаны помочь следствию.

– Я готов.

– Вы печатали фотографии…

– Гвидо приносил мне файлы на флешке. Я вводил их в компьютер, обрабатывал в фотошопе и только после этого печатал. Размер фотографий был всегда одним и тем же.

– Эти файлы, конечно, не сохранились?

– Сохранились. Видите ли… Поскольку это касалось Гвидо… Я оставлял их у себя. Завел специальную папку для этого.

– Я могу на нее взглянуть?

– Конечно. Я переброшу ее на диск. Там собрано все за последние три года.

Только теперь Миша почувствовала, что удача, наконец-то улыбнулась ей. Если фрау Дурстхофф не ошиблась, и Ханне-Лори возникла на стене около двух лет назад – есть немаленькая вероятность, что Миша сумеет заглянуть ей в лицо. А заодно – попытается понять, почему снимок с Ханне-Лори показался неизвестному посетителю настолько опасным, что тот решил прихватить его из квартиры стрелка.