Читать книгу "Змеи и лестницы - Виктория Платова"

* * *

…000_14.JPG.

Так, совсем не романтически, называлась картинка, запечатлевшая Ханне-Лори. Девушка на снимке и впрямь оказалась почти точной копией африканской подруги фрау Дурстхофф. «Почти» – с поправкой на прическу и макияж: Ханне-Лори из двухтысячных была коротко, по-мальчишески пострижена, что никак не сказывалось на ее женственности. Да-да, она была вызывающе женственна, вызывающе сексуальна, и вообще – вызывающа. Одним своим существованием Ханне-Лори-2000 бросала вызов не только подавляющему большинству мужчин, но и бесцветным, унылым дурнушкам, похожим на Мишу.

Это еще можно было пережить, если бы… не Айди.

Айди – вот кого Миша увидела на снимке! Именно Айди оказался одним из «негодяев», о которых упоминала старуха. Двух других можно было смело отнести к статистической погрешности: размытые силуэты на заднем плане, неразличимые лица, неясный цвет волос. Но Айди!.. Несмотря на то, что центром композиции были Ханне-Лори и Гвидо, Айди – при всем желании – невозможно сбросить со счетов. Его профиль маячит за спиной стрелка – тот самый профиль, который так любит Миша; мужественный, как у римского легионера. Или даже – императора, на ум ей приходят сразу два имени – Нерон и Калигула. Архетипические злодеи, сукины сыны. Изломанная линия губ, капризная и вероломная одновременно – вот что портит идеальный портрет. Странно, что Миша не замечала этого раньше.

Айди улыбается.

Это – улыбка заговорщика, хорошо бы еще вычислить других участников заговора. Снимок был сделан два года назад, Мише известны даже точная дата и время (вся информация заложена в файле). Во Франкфурте ежедневно проходит масса самых разных мероприятий, форумов и встреч. И коктейльных вечеринок тоже; подавляющее большинство из них – частные. И вычислить, какую из них посетил Гвидо Россетти 22 апреля позапрошлого года, на первый взгляд, не представляется возможным. Так кажется и Мише, но потом она вспоминает о педантичности стрелка. А заодно – о верхнем ящике его письменного стола, где она видела целую стопку каких-то приглашений. Не факт, что удача будет на ее стороне и на этот раз, но попытаться стоит.

Извлеченных из стола стопок оказалось несколько. Все они были рассортированы по годам, а искомое приглашение (на благотворительный вечер, который устраивала Ассоциация немецких фармацевтических компаний) нашлось в третьей по счету. Россетти не имел никакого отношения к фармацевтике, зато Айди занимался разработкой новых препаратов. Не он ли пригласил стрелка? Такой вывод напрашивался сам собой, и проще всего было расспросить об этом Айди. Всего-то – набрать его новый гонконгский номер, и задать прямой вопрос.

Почему Миша не сделала этого?

Одним простым вопросом не обойдешься – вот почему. Придется задавать и другие вопросы – и относительно знакомства Айди и стрелка (если таковое имело место в действительности), и относительно Ханне-Лори-2000, на которую Айди пялился с видом заговорщика. Фотография с вечеринки (заново отпечатанная все тем же безотказным Отто) стала самым настоящим проклятием. Миша возвращается к ней снова и снова, иногда – по двадцать раз на дню. И чем больше комиссар полиции вглядывается в лица участников благотворительного вечера, тем труднее ей совладать с собой.

Безусловно, между Айди и Ханне-Лори-2000 что-то есть.

– Мне нужен список приглашенных на благотворительный вечер Ассоциации фармацевтических компаний. Полный список. За 22 апреля позапрошлого года, – говорит Миша Томасу.

– Ищем кого-то конкретного?

– М-м… Вернер Лоденбах.

Вот она и сдала Айди.

– Что за тип? – не унимается Томас. – Он был как-то связан с Россетти?

Как оказалось, Миша совсем не готова к таким – вполне ожидаемым – вопросам. Щеки ее вспыхивает – интересно, заметил ли это Томас?

– Не думаю.

– Тогда зачем он понадобился?

– Просто отыщи эту чертову фамилию в списках. Если она там есть.

– Как скажете, босс. И относительно «Кикера» – я раздобыл двадцать седьмой номер, за март месяц. Если он вам еще нужен…

– Журнал у тебя?

– Да.

– Уже успел его просмотреть?

– И даже найти фотографию. Ту, что была на стене.

Бейсболка скрывает вовсе не лицо Россетти – совсем другого человека. Он тоже спортсмен, но к стрелковому спорту не имеет никакого отношения. Один из полузащитников мюнхенской «Баварии» – так гласит подпись. Он мог быть кем угодно – пловцом, теннисистом, гонщиком «Формулы-1» и даже рок-звездой. Единственное условие – отсутствие лица и антураж, сопутствующий публичному человеку. Автограф-сессия и есть такой антураж. В его поисках неизвестный, посетивший квартиру Россетти, перелопатил с десяток журналов…

Неизвестный.

Пока он существует только в воображении Миши, никаких прямых свидетельств его пребывания в квартире нет. Все имеющиеся в ней отпечатки принадлежат только двум людям – самому Россетти и фрау Дурстхофф. Исчезновение компьютера – не улика: в конце концов, стрелок сам мог вынести его из дома. История с фотографиями тоже выглядит достаточно умозрительной, едва ли не притянутой за уши. И от нее можно было бы легко отмахнуться, если бы не Айди, случайно или намеренно оказавшийся в опасной близости от стрелка.

Присутствие Айди путает все карты, меньше всего Миша хотела бы обнаружить его следы в деле Россетти. Они едва заметны, совершенно необязательны, как и в истории с Шоллем. Но они есть – и это заставляет Мишу вновь и вновь анализировать произошедшее между ней и ее возлюбленным. Это очень сложно, почти невыносимо.

Любовные воспоминания, которые до сих пор грели душу, теперь прожигают насквозь. Если отрешиться от губ Айди, от его рук, что выпадет в сухом остатке?

Разговоры.

Их первый вечер был посвящен прошлому, их первая ночь – будущему, а все остальные недолгие вечера и ночи вертелись вокруг настоящего. В котором существует Миша, отнюдь не Айди. А, поскольку жизнь комиссара полиции Нойманн состоит только и исключительно из работы – они и говорили о работе. О деле Готфрида Шолля – потому что именно им занимается сейчас Миша. Не то, чтобы Айди выведывал все подробности этого дела специально, но вовремя заданный невинный вопрос направлял беседу в нужное русло.

Упоминала ли Миша о Россетти?

Да.

Как и о двух других подозреваемых. Отреагировал ли Айди на имя Россетти?

Нет.

Айди – гольфист и карточный игрок, если верить тому, что он сам рассказал о себе. В сферу его интересов не входит стендовая стрельба. Точно так же, как фармацевтика не входит в сферу интересов Россетти. И все же, они оказались на одной вечеринке, в опасной близости друг от друга. Айди не скучал там в одиночестве, об этом свидетельствуют сведения, нарытые ищейкой-Томасом:

Вернер Лоденбах + 1

Так выглядит та часть списка, где упоминается Айди. Он прибыл туда со спутником или – что вероятнее – со спутницей. Почему бы Ханне-Лори-2000 не быть этой спутницей? Когда Миша начинает думать об этом, – кровь приливает к лицу, а сердце прошивает десяток игл.