Читать книгу "Дуэль - Барбара Мецгер"

Ренсдейл, тяжело дыша, отправился в свою гостиницу, бормоча себе под нос, что брат у него – слабак, а сестра идиотка. Он уже приготовился утешиться при помощи бутылки превосходного бренди и смазливой горничной. Нет, он не желает видеть никаких мерзких сирот. Хватит с него Афины и Троя. Пусть другие сами заботятся о себе, решил он.

Эти другие, все, кроме Троя, разумеется, отправились в тот день в сиротский приют, даже леди Марден. Несмотря на свою праздность и недомогание, графиня действительно интересовалась филантропией, которой занимались ее дети. Больше того, она хотела сама решить, стоит ли мисс Ренслоу ее сына. Если да, леди Марден сделает этой девице резкое замечание насчет долга, судьбы и несомненных достоинств крупного счета в банке.

Графиня держала у носа смоченный в лавандовой воде платок, чтобы избежать заразы, и осталась в конторе сестры-хозяйки, чтобы избежать сирот.

Леди Дороти возглавляла осмотр приюта, стараясь показать Карсуэллу классные комнаты, а потом записи, чтобы продемонстрировать, как много бывших ее подопечных овладели профессией клерков, лавочников и помощников. Несколько девочек, умеющих читать, стали гувернантками, две работали секретаршами у дам-литераторш. Грамотность не дает детям грандиозных знаний, не соответствующих их скромному положению, сообщила она мистеру Карсуэллу. Но она дает им возможность подняться над теми низами, где они начали свою трудную жизнь. Умение читать дает им надежду, сказала она, а этого заслуживает каждый ребенок. Карсуэлл не мог не согласиться, что сироты, которых он видел здесь, представляют собой гораздо более жизнерадостное сообщество, нежели бездомные уличные дети. Но у этих желудки были наполнены, и спали они по ночам в кроватях, а не в канавах. Вот почему они умеют смеяться и играть, а не потому что головы у них забиты бесполезными знаниями.

– Бесполезными? Держу пари, умение читать более важно для этих беспризорников, чем для вас. Что вы читаете? Сведения о статях скаковых лошадей, счета от вашего портного, колонки сплетен?

– А иногда еще и любовные записочки. Я пошутил, леди Дороти, чтобы увидеть вашу реакцию. Этому дому следует быть образцом для всех подобных учреждений, а вас и вашего брата нужно поздравить с таким передовым образом мыслей. – Он прикоснулся пальцами к своей шляпе. – И раз уж я все равно пою вам дифирамбы, могу ли я заметить, что сегодня вы чудесно выглядите?

Лицо Дороти было густо покрыто румянами и пудрой, и она могла не бояться, что Карсуэлл заметит, как она покраснела. Конечно, он все равно всех затенял своим видом, но леди Дороти было приятно, что она потратила время – как оказалось, целое утро – на то, чтобы стать «как картинка», подвыражению ее горничной. Даже ее мать сказала что-то приятное, если только фразу «давно бы так» можно счесть комплиментом. Но услышать такое из уст графини – этого уже было много.

Однако Дороти стало легче, когда Карсуэлл вынул монокль и осмотрел ее внимательнее.

– Да, вы восхитительны, и не из-за этой прелестной шляпки или очаровательного платья. И не из-за этого легкого румянца, так искусно наложенного на ваше лицо.

Легкого? Горничная леди Дороти опустошила лавку аптекаря, но Дороти не собиралась сообщать об этом, когда самый элегантный джентльмен Лондона был так дипломатичен и так… так… Не любезен, потому что Карсуэлл был вовсе не обязан говорить сестре своего друга приятные вещи. Он говорит что думает. Он на самом деле находит ее очаровательной.

– Вот в чем дело, – наконец заключил он. – Это сияние. Просто хорошенькие девушки не идут с вами ни в какое сравнение, когда сияет ваша внутренняя красота. Хорошая работа вам к лицу, леди Дороти. Мне придется сопровождать вас в работные дома и приюты для умалишенных, чтобы защитить вас от их обитателей, и от их смотрителей, и от их братьев, и от каждого джентльмена, который пройдет мимо.

За всю жизнь никто не обращался к леди Дороти с такими неприличными словами, но об этом, она тоже не собиралась сообщать.

– Я вполне в состоянии сама себя защитить, знаете ли. Я делала это последние десять лет, а слуги у меня сильные и ловкие.

– Да, но мне было бы спокойнее, если бы я мог сопровождать вас, пока вы в Лондоне. Вы не возражаете?

Разве цветы негодуют на солнце, которое им светит?

Афина начала подумывать, что ее брат прав. Она действительно самая глупая женщина в Лондоне, а может быть, и во всей Англии. Лорд Марден не только обладает титулом и богатством, не только хорош собой и умен, силен, щедр и добр и имеет хорошие манеры, но он по-настоящему славный человек. А как он целуется! Просто сказка!

А она отказала ему из-за каких-то глупых угрызений совести. То, что честь обязывала его сделать ей предложение, все еще беспокоило ее, и то, что он записной повеса, тревожило. Но, видит Бог, никто не совершенен в этом мире. Его сестра мила, несмотря на вовсе не совершенный цвет лица, а ее брат не менее дорог ей из-за того, что он болезненный мальчик. Ее единокровный брат хромает, а его жена – мегера. Сама она до обидного маленького роста. Совершенства нет ни в ком.

Йен близок к совершенству, насколько это вообще возможно.

Он знает половину сирот по именам и всех учителей и сестер-хозяек. Он не только послал приюту чек, он сам приехал проверить, правильно ли расходуют его деньги. Когда видел в чем-то недостаток, исправлял его, вот как теперь, когда он раздал большой мешок леденцов детям, редко получающим сладости. Других людей из ее окружения нужно дубинкой заставлять делать пожертвования, и, уж конечно, они не испытывают никаких чувств к своим подопечным.

Но Йен был здесь, к щеке его прилип кусочек конфеты, на руках сидела крошечная девочка. Он усмехался сиротам и выглядел счастливым среди этой шумной толпы. Он казался младше своих лет, и малышка у него на руках не причиняла ему неудобств. Афина не могла себе представить, чтобы Спартак держал на руках младенца, не могла вообразить и мистера Карсуэлла, который смеялся, заметив детскую слюнку у себя на рукаве. Каким хорошим отцом станет Йен!

А она дуреха! Она скажет ему об этом сегодня же вечером и примет его предложение, не дожидаясь возвращения дяди Барнаби.

Теперь ей не придется чувствовать себя распутницей, жаждущей его поцелуев и того, что бывает после них. После них бывает первая брачная ночь, и теперь она может ждать ее, жалея, что ночь эта наступит еще не завтра. При мысли об этом Афину бросило в жар. Она представила Йена без одежды, и ей захотелось прикоснуться к нему. Волосатая ли у него грудь, и как это будет, когда она ощутит ее у своих голых грудей? О Господи! Соски у нее затвердели, и она поплотнее закуталась в шаль, чтобы никто ничего не заметил. Она скажет, что ей холодно, вот и все, хотя леди Марден обмахивается веером, а леди Дороти сняла накидку.

Тут Афина подумала о том, что у нее фигура не соответствует идеалу, что она явно не идет ни в какое сравнение с пышнотелостью леди Пейдж. Она была бы унижена, если бы Йен нашел ее ущербной. Хватит и того, что он получит неопытную любовницу. Хотя бы один талант у его жены должен быть.