Читать книгу "Капитан Крокус - Федор Кнорре"

Профессор, очень довольный, что всё делает сам, пошарил по пульту управления, после недолгого раздумья ухватился за нужный рычажок и с торжеством сказал: «Ага!»

Приговаривая сам себе: «Потихоньку надо, потихонечку, потихохоньку…» он осторожно потянул на себя рычажок, сетка с Тити Ктиффом плавно поднялась в воздух. Профессор от удовольствия высунул кончик языка, мягко опустил сетку в чашу и включил аппаратуру.

В чаше засверкали блёстки, побежали миллионы пузырьков, странная молочно-белая жидкость закипела и стала ещё более странной: синевато-желтоватой, полосато-оранжевой.

Миллионы пузырьков побежали и стали лопаться на поверхности со звуком множества игрушечных балалаек.

Погружённый по самую шею, Тити Ктифф спокойно лежал, переливаясь всеми цветами радуги, и чувствовал, что внутри у него тоже играют разные музыкальные инструменты и всё переливается от радости. Он прославится на весь город! Люди станут, разинув рот от восторга, собираться под его окнами, все поймут, какой он необыкновенный, утончённый и даже музыкальный сыщик! Все! Маленькие Взрослые будут мечтать стать такими же сыщиками, как он, и так же ловить и отправлять на Чучельномеханический комбинат заговорщиков! Дело уже сделано, осталось не больше суток работы, и он опять возьмётся за арфу, в то время как комбинат заработает вовсю!

— Тэк, тэк, тэк, тэк-эк!.. — приговаривал в это время профессор Тромбони, похаживая вокруг чаши и макая градусник во всё, что ему попадалось по пути и поглядывая на будильник. — И кто всё? Всё сам, всё сам!.. На ком держится вся наука, а?.. Вот то-то и оно-то! Все пошли по домам, только неутомимый труженик не пошёл по домам. Бодрствую! Людей мариную! Кунаю!.. А кто всё? Вот то-то!

— Не пора ли меня вынимать? — с некоторым беспокойством спросил Тити Ктифф, заметив что прошло много времени.

— А это мы сейчас посмотрим!.. Ага, без пяти двадцать пять, то есть четверть двенадцатого тепла!.. Ай-ай-ай! Пора, скорей, скорей, что же вы зеваете! Уволю! Всех поувольняю! Повываливаю! Поуволиволиваю! Поувиливаю!

Выкрикивая свои обычные угрозы, Тромбони кинулся к пульту, дёрнул за один рычаг, отчего погас свет, за другой, пустив в ход двадцать вентиляторов, зажёг снова свет и наконец дёрнул нужный рычажок.

Тити Ктифф на своей сетке со свистом взлетел под потолок. Профессор Тромбони схватился за голову и толкнул рычажок обратно, и Тити бултыхнулся с головой обратно в холодно-кипящую жидкость.

— Кто посмел?.. Все уволены за халатность! Охалатены за увольнятность! Он собрался было затопать ногами, но вспомнил, что позабыл, как это делается, и стал дёргать за все рычажки подряд.

На счастье Тити Ктиффа, он дёрнул наконец за нужный переключатель. Сетка взлетела в воздух, Тромбони радостно захихикал и, упустив рычажок, опять шлёпнул сетку обратно в чашу, так что великий сыщик снова с головой ушел в жидкость и там довольно долго булькал, пуская пузыри, пока великий учёный, почёсывая голову, раздумывал, что делать дальше. Наконец он сообразил, что надо поскорей выудить пациента, захлёбывающегося в радужной водичке.

Чертыхаясь и отплёвываясь, Тити выбрался наконец из качающейся сетки, бросился под душ и, на ходу натягивая штанишки с помочами, с туфлями в руках кинулся к выходу, в то время как профессор Тромбони на ходу пытался обмакнуть в него градусник, бормоча:

— Вот, видали, что они наделали! Хорошо, что я вовремя тут оказался!..

Уже по дороге, в машине, мчавшей его в цирк, сыщик оделся как следует. Какое-то странное ощущение осталось у него в голове после окунания. Он надел свою матросскую шапочку, и она тотчас провалилась ему на уши. Ощупав голову, он без труда убедился, что она стала гораздо меньше. Ещё бы, старый дурак окунул его несколько раз, так что он хлебнул «укоротина»!.. В конце концов, не беда. Только странное ощущение, что в его маленькой голове мозгам как-то стало просторно, точно подсохшему грецкому ореху в скорлупе. Тити потряс головой, боясь, что там что-нибудь болтается. Конечно, всё было в порядке. Глупости!.. Он попробовал голос. Пискливый, тоненький, лучшего и желать нельзя!

Глава 34. ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ ДОМИКА НА ШЛАКОВОМ ПУСТЫРЕ

этого поросёнка храбрость бенгальского тигра, упрямство дикого осла и верное сердце друга! — подумал Капитан Крокус, оставшись один на палубе баржи после бегства Персика. — Он не вынесет разлуки с Коко… С какой радостью я пожертвовал бы жизнью, чтобы выручить Коко из беды! Но это легко только говорится.»

Было бы так хорошо, если бы можно было зайти в какое-нибудь специальное «Бюро по пожертвованиям» и заявить: «Добрый день, я явился сюда для того, чтобы пожертвовать своей жизнью за такого-то» …но в жизни как-то всё гораздо сложнее. В жизни мало хотеть жертвовать, надо ещё суметь это сделать с пользой!»

Минуту Капитан стоял, скрестив руки на груди, вглядываясь в темноту и размышляя. Оставаться на барже? Но в домик опять явятся ребята с пирожками и котлетами, и их некому теперь будет встретить! Подняться и войти в домик? Но тогда все звери останутся такими беспомощными на барже!

В конце концов Капитан решил остаться на барже. Он зажёг фонарик, спустил на верёвке за борт и зачерпнул полное ведро воды и начал обход своего плавучего зверинца.

Длинные железные ящики, оставшиеся от того последнего груза баржи, который она перевозила, прежде чем её поставили на прикол, теперь всегда были полны воды. Большие собаки всегда могли вдоволь напиться, но, когда уровень немножко понижался, самые маленькие собачонки только беспомощно скреблись лапками, встав на дыбки и стараясь подальше вытянуть язык, а до воды не доставали.

Поэтому Капитан, обходя все помещения, стал доливать воду до самых краёв.

Собаки и собачонки, еноты и белки, кролики и ежи, как только он входил в их каюты, сбегались к нему со всех сторон и теребили и стискивали так, что шагу не давали ступить, в точности как толпа любопытных, когда на столб наклеивают интересную афишу с новостями.

Да так оно и было — они сбегались со всех сторон, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь новостей. В особенности хороших. А от Капитана они ждали именно хороших новостей, потому что считали его хорошим человеком.

Капитан присаживался на корточки и разговаривал со всеми по очереди, подбадривая и убеждая ещё немножко потерпеть и посидеть смирно, без шума, визга и тявканья, и, когда он уходил, все укладывались снова спать немножко разочарованные, но всё-таки успокоенные тем, что им всё-таки есть на кого надеяться. А это очень большое дело не для одних только енотов и ежей.

Но кролики, зайцы, морские свинки и прочая мелюзга вообще-то были спокойный народец. Другое дело ослики, а их набралось уже четверо. Голоса у них очень громкие, а характер страшно упрямый. И они то и дело собирались поднять крик. С ними Капитану Крокусу пришлось пуститься на хитрость. Он уверил их, что враги, подстерегающие на берегу, во что бы то ни стало решили заставить их раскричаться во весь голос. И, как только ослики это узнали, они из упрямства стиснули зубы, решили молчать и молчали с этого момента как убитые!