Читать книгу "Возвращение во Флоренцию - Джудит Леннокс"

— Зачем? Чтобы ты знала, кого ненавидеть?

«Что ж, — подумала Фредди, — почему бы и нет?» А вслух произнесла:

— Я бы хотела, чтобы он понял, какую боль причинил.

— То есть ты хочешь ему отомстить.

Этого ли она хотела? Фредди ответила:

— Я бы назвала это возмездием.

— Только к чему оно теперь?

— Если бы не он, ничего бы не произошло. Если бы не он, ты не была бы сейчас здесь.

— Но мне здесь лучше, Фредди. — Тесса наклонилась вперед и взяла сестру за руку. — Не могу сказать, что я счастлива, но мне здесь хорошо. Я понимала, что мне надо будет все начинать сначала, а в Лондоне это было невозможно. В Лондоне я была Тессой Николсон, которая когда-то славилась своей красотой, или Тессой Николсон, родившей внебрачного ребенка. Или бедняжкой Тессой, ребенок которой погиб.

Бизнесмены громко расхохотались. Один из них, поймав взгляд Фредди, поднял свой бокал.

Тесса продолжала, теперь уже более мягко:

— Здесь никто не знает об Анджело или о катастрофе. Я никому не рассказывала и, возможно, никогда не расскажу. У меня есть крыша над головой, есть работа, есть своя жизнь, поэтому, Фредди, пожалуйста, не злись на меня.

— Я на тебя не злюсь. — Боясь расплакаться, Фредди отвела глаза. — Просто я по тебе скучаю.

— Я тоже скучаю по тебе. Каждую минуту. — Тесса улыбнулась. — Ты всегда можешь остаться здесь, со мной. Подумай об этом.

— Макс говорит, если начнется война, ты окажешься иностранкой во враждебной стране.

Их беседа происходила в квартирке Тессы. В тот день, прогуливаясь по городу, пока Тесса работала в магазине, Фредди заметила на улицах Флоренции странную настороженность, угнетенность. В полдень, когда лучи солнца отвесно падали вниз, там, казалось, можно было видеть тени старых воспоминаний, старой вражды, притаившиеся в сине-черной тени переулков и галерей.

— Я бегло говорю по-итальянски, — ответила Тесса. — Вполне могу сойти за итальянку.

— Но твой паспорт…

— Со мной все будет в порядке, Фредди. Тебе не надо беспокоиться.

— Но я беспокоюсь. Беспокоюсь, потому что ты не понимаешь, как сильно может осложниться ситуация, не хочешь признавать, что… — Она остановилась на полуслове, увидев выражение лица сестры.

Тесса перешивала какое-то платье из магазина, в котором работала. Она вытащила наметку, смотала нитку на катушку. Потом произнесла:

— Скажи, Фредди, что может со мной случиться такого, что было бы хуже, нежели события, которые уже произошли?

— Я не имела в виду…

— Нет, имела. Ты боишься, что я не смогу сама о себе позаботиться. Боишься, что я приехала сюда, подчинившись случайному импульсу, необдуманно. Так ведь?

— Нет. — Фредди положила руки на колени и, опустив голову, посмотрела на них. Она думала о том, что сказал ей Макс в тот день в парке. Потом мягко произнесла: — Я боюсь, что тебе все равно.

Тесса отложила иголку и нитки.

— Так и было, долгое время, это правда. Я жалела, что не погибла в той аварии вместе с Анджело.

Фредди боялась задавать этот вопрос, но все-таки спросила:

— А сейчас?

— Время от времени что-то радует меня. Я сижу на площади, подставив лицо солнышку. Слушаю, как люди разговаривают между собой на рынке, и внезапно, на мгновение, ощущаю, что рада быть частью всего этого. Я начала здесь новую жизнь. Она неприметная, совсем не такая, какой мне когда-то хотелось, но я ею довольна. У меня есть друзья, итальянцы, которые, в случае необходимости, придут мне на помощь. Если я не смогу оставаться здесь, я уеду за город. Там кругом холмы и долины, и я легко смогу затеряться, если в этом возникнет нужда.

Фредди было слишком жарко в крошечной комнатке; пот стекал у нее между лопаток, болели плечи, обгоревшие под солнцем за время ее долгой прогулки. Она сказала:

— Если ты останешься здесь, я буду все время тревожиться. Если начнется война, я буду бояться за тебя. Буду бояться каждый божий день.

— Мне очень жаль, — негромко ответила Тесса. — Честное слово, мне очень жаль.

На автобусе они отправились во Фьезоле. Дорога вилась вверх по склону холма; с обеих сторон к ней подступали увитые бугенвиллеей и олеандрами высокие заборы богатых вилл. Сойдя с автобуса на главной площади, они дошли пешком до виллы Миллефьоре, где когда-то жили с матерью у миссис Гамильтон.

Двери виллы были заперты, окна закрыты ставнями. С одной стороны дома узкая пологая тропинка, заросшая крапивой и вьюнками, спускалась к старому саду. Они пошли по ней гуськом; Тесса шагала впереди, палкой раздвигая высокую траву.

Деревья, росшие по обеим сторонам тропинки, зачахли, и солнце вовсю светило сквозь их голые ветви. Протиснувшись в дыру в кованой ограде, сестры оказались среди зарослей лавра. Темные кожистые листья образовали у них над головами плотную крышу. Иглы света пронизывали кроны, острый аромат лавра мешался с запахом сухой земли. Крошечные серые мошки, словно обрывки паутины, взлетали с веток.

Фредди вспомнила, что здесь, среди лавров, Фаустина Дзанетти закопала свою куклу, и они, сколько ни искали, так и не смогли ее обнаружить. Что если она все еще лежала под землей, навеки закрыв голубые фарфоровые глаза, с почерневшими от времени золотистыми волосами? За лаврами рос падуб. Кружевные коричневые листья ковром покрывали землю, колючие ветви цеплялись за рукава и подолы платьев.

Пройдя через кусты, они оказались в саду. От яркого света Фредди зажмурила глаза. Сквозь гравий дорожек пробивались сорняки. Опершись руками о бортик бассейна, она заглянула в его темную глубокую чашу. Оттуда шел запах гнили, над затхлой зеленой водой кружилась мошкара. Морской змей, опутанный пышными оборками водорослей цвета хаки, глядел на них, покинутый на своем островке.

— Мне нравилось здесь купаться, — сказала Фредди. — Помнишь, мы соревновались, кто дольше продержится под водой?

— Гвидо. Побеждал всегда Гвидо. — Тесса надела солнечные очки и прилегла на бортик бассейна лицом к солнцу, жадно впитывая его лучи.

Фредди вспомнился один полдень у бассейна: жара, солнечный свет, братья Дзанетти, Гвидо и Сандро, их загорелые руки, рассекающие воду, темные волосы Гвидо, с которых стекает вода…

Она бросила в бассейн камешек.

— Интересно, маме нравилось здесь жить? В конце концов, это ведь был не ее дом.

— Думаю, понравилось, когда появился Доменико.

Еще один камешек — хлопок, эхо.

— Мне нравился Доменико, — сказала Фредди. — Он был гораздо симпатичнее других маминых любовников.

— И гораздо симпатичнее отца, — сказала Тесса.

— Я его почти не помню. Иногда он читал мне сказки перед сном.