Читать книгу "Чужой жизнью - Анна Зюман"

— Да это я уже поняла, — отмахнулась я от столь подробного объяснения. — Ты мне лучше скажи, я как источник могу управлять своей силой?

— Смотря что ты имеешь в виду, — ведьма запустила свои длинные острые зубы в сэндвич и блаженно прикрыла глаза — бутерброд ей очень понравился.

— Я имею в виду всякие там магические штучки. Ну, например, создавать огонь как Альберт.

— Нет, магических действий совершать ты не можешь. Ты источник, ты даешь, а не используешь.

— Тогда как я смогла омолодить Альберта? И почему он утверждает, что я могу управлять силой? — продолжила я допрос. Ответ ведьмы меня очень расстроил, но надежда все же осталась.

— Ты можешь ею управлять, — задумавшись, ведьма оставила в покое сэндвич, — если ты вкладываешь в силу свои эмоции или желания, она меняет свое действие, но все равно остается силой. Ты просто меняешь русло, по которому она течет.

— То есть исцелять я могу, — постаралась сделать понятный для себя вывод.

— Это не исцеление. Если ты хочешь кому-то помочь, как, например, ты сделала со мной, то, давая силу, ты словно говоришь ей, что она должна сделать, и сила это делает, но тот, кому ты силу дала, в любой момент может перенаправить ее, куда захочет.

— То есть тебя я не омолаживала? — уточнила я.

— Нет, я сделала это сама. Сила имела задатки омоложения, но слишком слабые, мне пришлось применить ведьминскую магию, чтобы довести начатое тобой до конца.

— Значит, местным источником молодости мне не стать, — заключила я, подумывая, как преподнести эту новость королеве-матери, когда раскроется, кто причина омоложения Альберта. Какая нормальная женщина не захочет скинуть пару десятков лет? Тем более такая женщина.

— Только если у тебя будет очень сильный эмоциональный подъем и сам объект будет магически достаточно силен.

— Ты опять намекаешь на мои якобы чувства к Альберту? — ведьма уже начала меня конкретно доставать этой своей чушью. То, что я с ним сплю, совершенно не значит, что я люблю его. Это вообще ничего не значит. Может, мне просто так удобно. Нравится — еще не значит влюбилась.

Ведьма выразительно посмотрела на меня, и я решила плавно сменить тему:

— А Альберт сильный маг?

— Да, — коротко ответила Веста, не сводя с меня глаз.

— А… — но договорить следующий вопрос я не успела, поскольку синий огонь резко пропал, и я оказалась в темноте.

И что это значит?

Ответом мне послужил звук четких шагов, которые, видимо, приближались ко мне. Я сидела, не шевелясь, надеясь, что в темноте меня не заметят, и если это просто повар проснулся посмотреть, кто ночью хозяйничает на его кухне, я сумею сбежать. Зря надеялась.

Прямо перед моим носом вспыхнуло пламя, и я невольно отшатнулась.

— И что ты здесь делаешь? — раздался глухой голос Альберта, и пламя плавно скользнуло в сторону, позволяя нам увидеть друг друга. А посмотреть было на что, во всяком случае на меня. В одной рубашке, застегнутой всего на пару пуговиц, сидящая на столе, положив одну ногу под себя, и вцепившаяся в наполовину съеденный сэндвич обеими руками.

— Ем, — ответила я, мысленно проклиная Весту. Могла бы и предупредить, зараза такая, наверняка знала, что он идет сюда.

Альберт с интересом покосился на мой бутерброд, беспардонно забрал его и, осмотрев со всех сторон, откусил.

— Вкусно, — промычал он, жуя. — Почему повар раньше такого не готовил?

— Потому что это мой бутерброд! — возмутилась я, видя, что Альберт не собирается возвращать мое творение, с упоением поглощая его. — И я его делала для себя, — вообще-то я уже наелась, но сам факт того, что меня таким наглым образом объели, выводил из себя. Этот сэндвич, между прочим, мое высшее кулинарное творение, я за свою жизнь ни разу даже яичницы не пожарила, а тут самостоятельно приготовленный целый бутерброд!

Альберт удивленно и с какой-то щенячьей жалостью в глазах уставился на меня:

— Тебе что, жалко для меня?

— Нет, — честно призналась я, — просто мог бы попросить, а не сразу забирать.

— А ты, оказывается, жадина, — по-детски исподлобья глянул он на меня.

— Когда дело касается того, что мое, я любому горло перегрызу.

— Я тоже, — понимающе кивнул Альберт и добавил, — поэтому я очень зол, что это мое покинуло мою кровать и голое сидит на столе в помещении, в которое в любой момент могут зайти слуги далеко не женского пола.

Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но Альберт, прикончив мой сэндвич, сгреб меня в охапку и понес назад в спальню.

— Аль, — тихонько позвала я Альберта, пока он нес меня по лестнице, — мы ведь уже вроде как выяснили, что я не вещь…

— Угу, — спокойно буркнул Альберт.

— А потому не могу кому-либо принадлежать…

— Угу, — все то же спокойное в ответ.

— Что я свободная женщина… — продолжала я осторожно гнуть свою линию, — и у нас свободные отношения…

Альберт к этому времени донес меня до кровати, уложил на нее, снял с меня свою рубашку и, раздевшись сам, крепко зафиксировав меня в своих руках, зарывшись в мои волосы, выдохнул мне в ухо:

— Мечтай.

И уснул! Этот гад уснул! Спрашивается, перед кем я всю дорогу распиналась. Мужлан!

Глава 26. Королевские тайны

В покоях королевы-матери.

Королева нервно вертела в руках малюсенькую чашку с остатками чая на дне. В такое время она привыкла уже давно спать, но сегодняшний бал абсолютно лишил ее спокойствия. Наконец, белая в позолоте дверь распахнулась, и в комнату вошел ее сын.

— Что она сказала? — отбросив всякие церемонии, ведь они в комнате были одни, спросила королева-мать.

— Отказалась, — довольно улыбнулся король.

Королева поставила многострадальную чашечку на столик и гневно взглянула на сына:

— Одуэл! Неужели ты так ничего и не понял?!

— Нет-нет, матушка, — протестующее замахал руками Его Величество, продолжая счастливо улыбаться. — Ты меня не так поняла. Просто в тот момент, когда она сказала нет, появился Альберт, услышал ее слова и…

— Решил, что ты хочешь лишить его невесты? — удивленно продолжила королева-мать.

— Вот именно, — победно выпятил грудь король. — Это даже лучше, чем мы хотели.

— Но я все равно настаиваю, что необходимо узнать, откуда она, — строго продолжила королева-мать.

— Конечно, матушка, пока мы не будем знать все точно, я даже помолвку не дам ему объявить.

Королева-мать улыбнулась, она была горда за своего сына не только как за короля, но и как за человека, способного ценить близких ему людей. Решение оставить баронессу Альберту далось молодому королю нелегко. Каким-то чудом эта странная женщина свела с ума обоих братьев, но королева очень хорошо знала их обоих и понимала: Одуэлу с ней не справиться. Слишком независима была иноземка, ее не беспокоило ни общественное мнение, ни страх перед королевской властью. Королева-мать сразу заметила, что эта женщина привыкла опираться только на свои собственные силы. Она не млела перед королем и не тряслась в страхе перед герцогом, как большая женская половина двора. Странным образом она разговаривала с ними как равная, в то же время перед самой королевой-матерью выражала глубокое уважение и почтение. Все вышеперечисленное заставило королеву-мать сделать вывод — баронесса Яленская далеко не баронесса, она слишком хорошо знает, что такое власть и что с ней делать. Если она станет фавориткой короля, то править страной будет именно она, а этого ой как не хотелось старой королеве.