Читать книгу "Музей смерти - Александр Тамоников"

– Это вопрос с прикладной точки зрения? – хихикал убийца. – А почему же нет? У меня обычное, но почему-то нестареющее тело, я не из железа сделан, не бронирован, бьется такое же сердце, как у всех…

– И ведь не убили же… – с досадой бросил я.

– А это для чего? – постучал по голове «Кротов». – Хочешь жить – умей вертеться. Две мировые войны, одна гражданская, разгул репрессий… Вы хотите знать, как я прожил эти непростые десятилетия?

Лично я не хотел выслушивать паранормальный бред, но ведь нужно что-то делать, чтобы не потянул за спусковой крючок! Он разглагольствовал, поигрывая пистолетом, смотрел насмешливо. Но было видно, как в его черепушку прорывается головная боль. В 12 году он уехал из села – продал свой дом, продал дом Марии Власовой, которым завладел обманом, имея сговор с полицейским урядником и волостным старшиной. Чего сидеть в селе – его уже не избрали старостой на очередном общественном сходе. Подался в Новониколаевск, на вырученные деньги прикупил аптеку. Боли терзали – хороший способ быть поближе к лекарствам. Война с Германией – смастерил себе инвалидность. Нашествие большевиков на Русь – заранее держал нос по ветру, понял, что грядет. Избавился от бизнеса, заделался трудягой – средним классом. Познакомился с девкой, оказалась дочерью председателя районной ВЧК. Страшна была, как мировая революция! Но сломал себя, женился, и в один прекрасный миг обнаружил на себе кожаную куртку, а в кобуре – «наган»… Делу ВКП(б) был не то чтобы верен, но усердие проявлял, не высовывался, припрятывал золотишко, добытое у интернированных эксплуататоров. Ох, как пригодилось ему потом это золото! Вроде беременной жена была, уже не помнит. С 20 года стал все чаще заглядывать в зеркало, удивлялся – почему не меняется? Полвека разменял, а в зеркале – на сорок. Еще через пару лет все понял. Мигрень не унялась, долбила каждый день, случались такие приступы, что очухивался в больнице. Видения не кончались, образ ведьмы не уходил из сознания. Частенько приходила мысль: а живой ли я вообще? Истязал себя, резал кожу – вроде жив… Однажды дошло: хочешь жить в таких условиях – каждые десять лет меняй сферу деятельности и регион проживания (где тебя еще не знают). Готовься заранее: документы, деньги, «легенды», будь хитрым, умным, изворотливым, безжалостным, просчитывай все ходы, чтобы не спалиться. А главное, никому не верь! Подстроил собственную смерть – типа в реке утонул, унесло течением. Всплыл в Омске – туберкулезник, героический инвалид Красной армии. Потом милиция, войска НКВД, Восточная Сибирь, охрана зоны, в которой содержались «политические» по 58-й статье. Командовал целой охранной ротой, благо в ЧК научили стрелять и выкрикивать команды. Когда избивали армию и НКВД, сидел тише мыши, постукивал на сослуживцев, оттого и выжил… В июне 41-го, будучи офицером советской милиции, валялся в районной больнице на Западной Украине – куда и прорвались сброшенные с самолетов немецкие парашютисты. Испугался умирать, лапки поднял. Концлагерь за линией фронта – но это недолго, школа абвера, куда набирали всякий антисоветский сброд – снова извернулся, в ней и остался на преподавательской должности. В августе 44-го завладел документами и формой мертвого советского капитана – уж больно этот парень был лицом на него похож. Одному майору СМЕРШ что-то не понравилось в предъявленной «легенде» – пришлось по горлу и в канаву… Вернулся на «родную» Брянщину с искалеченной якобы рукой, жена не признала, но это ее проблемы – скончалась, разрыв сердца от чрезмерной радости. Соседи тоже не шибко признавали, пришлось отращивать бороду и ссылаться на потерю памяти и невнятную речь – последствия контузии. Десять лет на Брянщине, потом Калининград – бригадир монтажников-высотников, потом Байкало-Амурская магистраль, тоже бригадир, опыт строительства уже имелся. Была какая-то жена, ребенок; бросил – и плевать! За паспорта и прописки платил деньги, куда деваться? Владивосток – морской порт, заведующий складом; Хабаровский край – председатель исполкома райсовета в каком-то никудышном районе (очень пригодился опыт сельского старосты). Однажды случилась накладка – пришлось убрать чересчур любопытного секретаря районного суда. Но в целом он относился ответственно к правдоподобию своих личностей. Десять лет на золотом прииске. Начал пить. Имел серьезное намерение по завершении «десятилетки» уйти из жизни, но снова не решился. Половина зарплаты уходила на лекарства. Зато намыл золотишка, пополнил кубышку… Перестройка, 90-е, Благовещенск, сколотил банду, с которой занимался мелким рэкетом, да познакомился с интересным ментом, тот и обучил его особенностям жизни в новых условиях: мол, криминал уходит на нет, скоро менты будут мазу держать. Красноярск, Санкт-Петербург, замначальника районного ОБНОН – скромно, но со вкусом; город Сочи, где милиция всему голова. В 2012 году прибыл в родной регион, в котором не был ровно век, поначалу присматривался, удивлялся – как тут все изменилось за какие-то сто лет!

– Ладно, друзья мои, наговорился, – хмыкнул убийца, поднимая пистолет. – Вы первые, перед кем я душу выворачиваю…

А у меня, хоть тресни, ни одной полезной мысли! Он следил за каждым нашим движением, был наблюдателен, имел реакцию. И вдруг убийца застыл, заткнулся на полуслове. Дрогнул ствол пистолета, опустился. Он прислушался. Из проема на лестницу (а под лестницей плита и крест) раздался явственный шорох. Словно кто-то спускался по ступеням. Поскрипывали подошвы, шуршала ткань. Он как-то дернулся, глаза заметались. Но справился с собой, отступил на шаг.

В проеме возникла женская фигура. Высокая дама, одетая в черное платье с небольшим кринолином, с рукавами-оборками, с глухим воротом, медленно подходила к убийце. Черные распущенные волосы растеклись по плечам. У нее было правильное лицо, немного надменное, породистое. Глаза не отрываясь смотрели на убийцу. Теперь она шла бесшумно, казалось, не шла – плыла по воздуху! Убийца учащенно задышал, пот хлынул со лба. Он попятился, как от призрака. Впрочем, почему КАК? Я тоже онемел, и скулящая Варвара притихла. Женщина подходила ближе. Я видел ее на старой фотографии в доме тети Вали. Ее звали Мария Архиповна Власова. Я должен был чему-то удивиться? Но пару ночей назад в этом здании я уже беседовал с одним призраком…

«Кротов» сдавленно вскрикнул, вскинул пистолет. Глушитель подавил шум, но все равно бабахнуло прилично. Убийца оступился, потерял равновесие… А вот теперь я не дремал. Большое вам человеческое спасибо, Мария Архиповна! Я рывком вскочил, сделав «мостик». Жилы рвались, мышцы стянуло судорогой. Руки в наручниках, ладно, не беда. Я налетел на него, как коршун, схватился за ствол, начал выворачивать. Удар коленом в то самое место, которое Создатель приделал мужчине, явно не подумав. Убийца захрипел. Он был жилист, силен, но растерян, выведен из равновесия. Его согнуло, я ударил локтем в челюсть, продолжая отворачивать от себя. Рывок, ствол уперся ему в грудь. Дернулась голова, он захлебнулся слюной. Пальцы свела судорога, он их не контролировал, а еще я давил своими натруженными руками. Хлопнул выстрел – я одновременно сделал ему подсечку – видимо, уже ненужную. Убийца повалился, я на него. Он вздрагивал, кровь шла горлом, затылок несколько раз ударил об пол. Убийца застыл. Я скатился с него. Тошнило – мочи нет, я глотал подступающую к горлу рвоту. Глубокий вдох, выдох. Надо подниматься…