Читать книгу "Мифы и легенды народов мира. Ранняя Италия и Рим - Александр Немировский"

Так говорили вожди, скрепляя договор рукопожатием, а потом над алтарем, по обряду старины, заклали овец, вырвав печень и сердце, предали их огню.

Рутулам казалось, что договор невыгоден им. Когда же Турн с изможденным бледным лицом у алтарей появился, ропот возник. Его услыхала Ютурна и втесалась в гущу бойцов, приняв обличье Камерта[265], царя амиклейцев, сына Вольсента, стала искусно их подстрекать против согласия между вождями:

– Где у вас, соратники, стыд! За наше общее дело будет сражаться один. Взгляните, перед нами враги, аркадяне, тевкры, тиррены. Разве мы им уступаем числом или силой? Если будет бой неудачен для Турна, мы станем рабами пришельцев.

Ропот прошел по рядам италийцев. И в это мгновение Ютурна изобразила чудо на небе. Орел с высоты напал на лебединую стаю, и птицу одну закогтил. Но лебеди, сбившись в кучу, напугали врага, и он добычу свою отпустил.

Первым голос подал гадатель Толумний[266]:

– Я вижу богов, давших нам знак. Злобный пришелец птицу схватил, а теперь он трусливо спасается бегством за море. Время и нам взяться за копья, чтобы царя защитить и сбросить в море пришельцев.

Выйдя вперед, метнул он копье в сторону тевкров не целясь. Оно поразило одного из юношей чудных, сыновей аркадянца Гилиппа. Старцу их родила тирренянка[267]. Братья взялись за мечи. Затем вся фаланга ощетинилась копьями. Навстречу тирренам вышла рать лаврентов. Спасается бегством Латин, унося богов оскорбленных нарушением клятвы. Мессап гонит тиррена Авлеста. Уткнулся тот головою в алтарь, и груда камней его завалила. Короней, головню с алтаря подхватив, ее мечет в Эбуса, и у того густая борода запылала. Вожди спешат занять колесницы, и град громыхает железный.

Благочестивый Эней, не успевший доспех надеть, простирая к соратникам руки, призывал их остановиться:

– Куда вы несетесь?! Ведь договор заключен, и право сражаться осталось за мною.

Он не успел досказать, как стрела в его ногу вонзилась. После из смертных никто не приписал себе славу раненья Энея, и есть подозренье, что некто бессмертный стрелою распрю разжег. Энея окружили сын и Ахат с Мнесфеем, уведя его в лагерь. Турн, увидав, что Эней строй покидает, воспрянул духом. Вскочив в колесницу, берет он в руки поводья и гонит коней, преследуя убегавших. Глумясь над врагами, гибнущими жалкою смертью, кричит он: «Вперед!» За ним его дружина несется.

Исцеление

Оруженосцы вели Энея в лагерь. Он порывался вырвать из раны стрелу, но тростник надломился. «Расширьте мне рану мечом!» – умолял он, но спутники не соглашались.

И вот на траву уложили вождя. Был приглашен целитель Япиг[268], Аполлона избранник. Предложил ему в юности бог-стреловержец кифару и быстрые стрелы, но им предпочел благочестивый юнец врачевание, знание трав, чтобы отсрочить кончину отца. И Япиг прожил век, славы чуждаясь, занимаясь в тиши своим скромным искусством.

Концы плаща подобрав по обычаю всех пеанидов[269], склонился Япиг над вождем, шевеля остаток древка, заливая в отверстие раны травяные настои. Но пути к спасенью Фортуна не указала. Аполлон не пришел на подмогу, и ужас тевкров объял.

Между тем приближались к стану рутулы, и пылью небо затмило, в шатрах слышен стал воинственный клич. И Венера, чтоб вызволить сына, на Крит полетела, сорвав на склоне Иды цветок, чье имя диктам. Им лечатся дикие козы, изгоняя из тела застрявшие стрелы. Незаметно для всех явилась Венера в шатер и в сосуд, служивший для утоления жажды, смешав его с амброзией сладкой, цветок опустила. Япиг омыл этим раствором целебным рану Энея, и стрела удалилась безо всяких усилий, гноя источник иссяк. Видя это, Япиг крикнул голосом зычным:

– Ведите коня, несите оружие! Что вы стоите?

Обращаясь к Энею, он добавил:

– Не человеческим ты искусством спасен. Бог тебя спас и к великим делам призывает!

Роковое копье

На поле, на чистом, у дороги к Лавренту одинокая стояла олива, радуя глаз серебристо-пыльной листвою. Под тенью ее спасались от зноя путники. Порою на ветках священного древа под ветром качалась одежда, пропахшая солью морскою, дары прародителю Фавну от тех, кто чудом спасен был от коварства Нептуна.

На поле, на чистом, неподалеку от древа фригийцы лагерь разбили. Без умысла злого они срубили оливу острым железом под корень. У свежего пня упало копье роковое, несущее гибель могучему Турну. Железное жало под цепкие корни ушло. Эней, подбежав, ухватился за древко и потянул, но копье ему не поддалось. Обливаясь потом, тянул он копье, но оно сопротивлялось ему, словно живое. Матерь-земля, вскормившая Турна, была сильнее пришельца. Впервые в затуманенном смертью взгляде рутула пробудилась надежда. Пав на землю и к ней прикоснувшись губами, шептал он:

– Кормилица-мать, не отпускай железо, твое погубившее чадо. Не уступай святотатцу!

Услышала шепот вечнотекущая нимфа Ютурна, и, русло покинув, образ Метиска приняв, она доставила брату меч, который из рук его был выбит пришельцем. Теперь рутул при мече, а тевкр безоружен. В отчаянье с неба спустилась Венера и, с легкостью вырвав копье, его вручила Энею[270].