Читать книгу "Генетическая одиссея человека - Спенсер Уэллс"

Первую группу этой семьи образуют американские языки на-дене (такие как навахо) и сино-тибетские языки (языки Китая и Тибета). Многие лингвисты теперь признают взаимосвязь между этими двумя языковыми семьями, но отношения между более отдаленными группами вызывает споры. Причина в том, что дене-кавказские языки включают в себя кавказские языки, что следует из их названия, а также баскский и бурушаский. То есть на дене-кавказских языках говорят от Пиренеев до Скалистых гор, включая отдельные районы, разбросанные по всей Евразии — это, мягко говоря, довольно разнородная группа. Отчасти из-за этого американский лингвист Джон Бенгтсон выделил в дене-кавказских языках подгруппу, включающую баскский, бурушаский, кавказский и вымерший шумерский язык. Совпадение с нашей гипотетической «средиземноморской» семьей поразительно, и (как мы уже видели) существуют генетические доказательства в поддержку распространения этой группы языков в течение последних 10 000 лет, возможно, вместе с сельским хозяйством. Включение шумерского языка особенно красноречиво, так как этот язык, на котором говорила одна из древнейших цивилизаций Месопотамии, географически и культурно связан с самым началом развития сельского хозяйства в «Плодородном полумесяце».

Хотя генетические данные и подтверждают родство между некоторыми западными популяциями дене-кавказской семьи, очевидной связи между ними и говорящими на дене-кавказских языках восточными популяциями нет. Однако языки, относящиеся к сино-тибетской семье и на-дене, имеют собственную генетическую связь. Она представлена в виде маркера M130, с которым мы впервые столкнулись, когда отслеживали прибрежную миграцию в Австралию. В предыдущей главе мы видели, что M130 был найден и у популяции Восточной Азии, включая Китай, и отметили его распространение из Юго-Восточной Азии в северном направлении. Интересно то, что этот маркер есть также у популяций Северной Америки, говорящих на на-дене. Но в Южной Америке язык на-дене не встречается. Это говорит об уникальной генетической связи между жителями Восточной Азии и некоторыми индейскими племенами, которая возникла благодаря второй миграции в Америку 5000–10 000 лет назад. В данном случае генетика подтверждает лингвистическую связь и дает приблизительную дату дивергенции языков.

Успех в выявлении общих черт в языках, разделенных десятками тысяч лет, побудил некоторых лингвистов еще дальше проникнуть в лингвистические тайны в поисках самых глубинных связей — общего происхождения всех языков. Меррит Рулен, один из самых верных сторонников этой точки зрения, считает, что дене-кавказская семья отражает древнее распространение современных людей из Африки, в то время как евразийская семья указывает на более позднее распространение из Ближнего Востока. Как мы видели, нет четких генетических данных в поддержку этой гипотезы. Одна из альтернативных версий гласит, что эти языковые семьи распространились, по крайней мере частично, через культуру, не оставив ясно различимых генетических следов. Например, так произошло с некоторыми из индоевропейских языков. Другая версия состоит в том, что евразийской и дене-кавказской языковых семей на самом деле не существует — и вероятно, это просто совокупности неродственных языков, имеющих случайное сходство. Или, возможно, подгруппы действительно существуют, в частности те, что поддерживаются генетическими данными (например, сино-тибетский и на-дене), в то время как многие из этих языков не являются родственными. Рулену явно придется еще много потрудиться.

Похоже, что эволюция языка шла теми же путями, что и миграция современных людей, зародившись в Африке и распространившись в отдаленные уголки земного шара. Однако это утверждение основано на косвенных доказательствах — на универсальности языка во всех человеческих популяциях, на экстраполяции краткосрочных языковых изменений в признанных языковых семьях, таких как индоевропейская, и на предполагаемой роли языка в развитии современной человеческой культуры. Почти все сигналы о происхождении человеческого языка — если они и существовали — утеряны, а мы остались с разрозненными фрагментами Вавилонской башни. Подобно английскому языку, распавшемуся на большое количество диалектов, которые за последние 500 лет стали различаться еще больше, и другие языки с течением времени стали более разнородными. В конце концов они потеряли все, что свидетельствовало бы об их общем происхождении. Неясно, сколько для этого потребовалось времени. Некоторые лингвисты считают, что 6000 лет вполне достаточно, в то время как Рулен и другие утверждают, что нашли черты сходства, которым более 20 000 лет. Поиск языка Адама и Евы в ближайшие несколько лет обещает быть спорным и захватывающим, и генетика может внести в него свой вклад.

Предостережение

Распространение языков — это частный случай культурной диффузии, или изменения. К сожалению, попытка связать культурные трансформации с миграцией людей в настоящее время во многих археологических кругах рассматривается как устаревшая. Вместо этого современные археологи делают упор на внутренние причины развития атрибутов культуры или их заимствование из других культур. Старая школа диффузионизма[32], пытавшаяся проследить распространение конкретной культуры из места своего происхождения, впала в немилость. Тем не менее генетические результаты показывают, что в некоторых случаях именно это и произошло. Если генетические и культурные модели частично совпадают, как в случае восточных дене-кавказских языков, вполне вероятно, что имело место древнее переселение людей, несущих с собой и свою культуру. Тем не менее вполне возможно распространение культуры без сопутствующего переселения людей. Это могло произойти с распространением сельского хозяйства в северо-западной Европе.

Как генетики мы ограничены тем, что мы изучаем. Хотя для интерпретации полученных нами результатов мы и принимаем во внимание историю, археологию и лингвистику, нашим уникальным вкладом является способность проследить генеалогию — фактические биологические взаимоотношения. Таким образом, мы можем или найти доказательства в поддержку миграции людей, как в случае M17 и степной культуры, или опровергнуть ее. Язык служит подходящим для изучения атрибутом культуры, поскольку сохранилось много памятников письменности. И даже когда их нет, отношения между языками могут быть исследованы систематично. С большинством культурных процессов все обстоит иначе, что делает их интерпретацию неоднозначной.

Суть одной из концепций расы, популярной до середины XX века, заключалась в том, что разный цвет кожи отражает глубинные биологические различия между людьми. Это был аргумент Карлтона Куна, и он использовал его (как и форму черепа и некоторые другие признаки) для того, чтобы разделить людей на разрозненные популяционные единицы. Более ранние классификации использовали в качестве расовых признаков атрибуты культуры, на что указал антрополог Джонатан Маркс. Линней, например, включил в свое описание американского подвида Homo sapiens такие характеристики: «упрямый, довольный, свободный; разрисовывает себя красными линиями». Очевидно, что в этом не было биологической основы, в противном случае каждый из живущих сегодня коренных американцев чувствовал бы себя генетически обязанным раскрасить свое лицо в красный цвет. Это архаичное смешение расы и культуры имело ужасные последствия, наиболее очевидные в период расцвета евгеники. Но, как мы уже видели в случае распространения языков, иногда существует корреляция между культурой и генетикой. Придерживающиеся старых взглядов евгенисты могут воспринять это как доказательство генетической причины атрибутов культуры, но на самом деле, как показывают недавние исследования, вероятно, все наоборот.