Читать книгу "В плену Левиафана - Виктория Платова"

Алекс объяснял неприязнь бармена к Лео самой обыкновенной завистью. Еще бы — с тех пор как Лео осел в окрестностях К., интерес к нему не затухает. А Джан-Франко, кто такой Джан-Франко? Унылое дерьмо, если смотреть на него с высоты двухместного бело-красного красавца «Стилетто». Даже из окна «ламборджини» он выглядит унылым дерьмом, собирателем сплетен и слухов. Впрочем, справедливости ради, слухи и сплетни собирают в К. все кому не лень. Не задействованы только близнецы Эрик и Аннета, да и то в силу возраста. Все потому, что в родном городке Алекса годами ничего не происходит. Ничего не происходило со времен массового убийства альпийских стрелков.

Убийство произошло здесь, в «Левиафане»!

Вернее, в месте, на руинах которого возник «Левиафан», и все десять стрелков были убиты так же, как убит Джан-Франко! Почему Алекс вспомнил о стрелках только сейчас? И почему забыл, как отговаривал Лео от покупки форпоста и называл это место проклятым?

Уж не вернулись ли духи прошлого, чтобы собрать здесь новую кровавую жатву?

Ответ пришел незамедлительно: нутро «Левиафана» глухо заворочалось, безмолвие сменилось рыком, стены затряслись. А вместе с ними заходила ходуном и ванная комната. Алекс не помнил, как сжался в комок и отполз в дальний угол: еще секунда — и на него обрушатся потолочные балки, слишком уж угрожающ их треск. Стены комнаты тоже трещат по швам — как будто невидимый великан пинает их снаружи. Еще секунда — и они не выдержат натиска. Сложатся, как карточный домик, похоронив под собой всех, кто имеет несчастье здесь находиться, — живых и мертвых.

Неизвестно, сколько продолжалось светопреставление. Должно быть, не очень долго. В какой-то момент комната перестала качаться, и вновь наступила тишина. Несколько иная, чем была до начала всей этой свистопляски. Теперь Алекса не покидало ощущение, что уши его заткнуты ватой и что сама тишина переложена ватой, подобно елочной игрушке: мама всегда перекладывала игрушки ватой, чтобы они не разбились.

Что-то подсказывает Алексу — нарушить установившуюся ватную тишину невозможно. Или — почти невозможно.

Кажется, он потерял фонарик.

Алекс шарит руками по полу, но всякий раз натыкается на пустоту. Он — не что иное, как елочная игрушка, упакованная в вату и спрятанная на антресолях до следующего Рождества. Темнота и до внезапной встряски казалась ему кромешной, теперь же он не видит даже собственных пальцев, хотя они почти касаются носа. Когда начались удары, Алекс отполз в угол по левую сторону от двери — кажется, так. Следовательно, фонарик должен быть где-то на полпути между Алексом и душевой кабинкой с Джан-Франко.

Дверь — слева. Душевая кабинка — прямо по курсу.

Алекс ощупывает руками стену и осторожно продвигается вдоль нее в поисках дверного проема: минуту, другую, третью. Но проем все не возникает, вместо этого появляется неожиданное препятствие. Собравшись с силами, молодой человек тихонько постукивает по нему: судя по звуку, он уперся в пластиковые борта кабинки. Приблизился к телу бармена на максимально возможное расстояние. Почти на максимальное: если он продвинется еще на несколько сантиметров — контакта с мертвым Джан-Франко не избежать.

Осознав это, Алекс дает задний ход, ориентируясь на поверхность стены.

Угол, из которого он выполз несколько минут назад, наконец-то!.. Алекс взмок и тяжело дышит, как будто пробежал несколько километров по пересеченной местности. Главное, не дать себя сбить и выбрать правильное направление. С первого раза не получилось, может быть, получится со второго? Всего-то и нужно, что взять правее. Строго вправо — и он выберется из ловушки!

Игры с пространством ни к чему хорошему не приводят: Алекс убеждается в этом, когда снова утыкается в проклятый пластик. Как такое могло произойти? Он спутал право и лево? Лучше думать, что дело обстоит именно так, чем искать какие-то другие причины. Лучше вообще не думать ни о чем, продолжать курсировать по отрезку между углом комнаты и пластиковой границей, за которой его поджидает расплывшееся в жуткой улыбке горло Джан-Франко.

Алекс все еще боится отлепиться от стены: только она кажется ему относительно безопасной, только она задает хоть какую-то систему координат.

Угол — стена — пластик.

Пластик — угол — стена.

Но в какой-то момент, оттолкнувшись от пластикового борта и продвинувшись вдоль стены на — уже ставшие привычными — пару-тройку метров, он снова упирается в пластик.

Угла комнаты больше не существует.

Алекс всего лишь попытался выбраться из ловушки, подстроенной ему «Левиафаном», но его усилия оказались тщетными. Откуда раздается это поскуливание? Сверху, снизу, со стороны мертвого тела Джан-Франко? Поскуливание переходит в вой, и только тогда Алекс понимает, что воет он сам. Воет почище раненого зверя и никак не может остановиться. Но и этого ему кажется мало: пальцы, предоставленные сами себе, начинают царапать равнодушную поверхность стены. За время бессмысленных перемещений Алекс неплохо изучил ее — холодную, чуть шероховатую, испещренную тонкими волокнами. Теперь и не вспомнить, как выглядела стена при свете: вроде бы она была покрыта водонепроницаемыми обоями. Обоями, а не кафелем. Алекс прекращает царапать стену только тогда, когда чувствует боль; сунув пальцы в рот, он ощущает привкус крови. Наверное, его кровь мало чем отличается от крови Джан-Франко. Разница состоит лишь в том, что Алекс еще жив. Боль и страх — тому подтверждение. Боль и страх, подобно злобным псам, отгоняют наряженную в платьице c оборками спасительную мысль о том, что все происходящее — ночной кошмар. Что он вот-вот проснется. Пусть не в своей квартире, пусть у камина в нижнем зале «Левиафана», в обществе мандариновых корок! Оно куда приятнее, чем общество убитого бармена.

Алекс хочет проснуться. И хочет заснуть. Он хочет, чтобы тьма, окружающая его, отступила. Он хочет снова стать ребенком. Мальчиком, игравшим когда-то в прятки со старшей сестрой… Кьяра! Ее телефон и сейчас лежит в кармане, так почему бы не воспользоваться им, как фонариком?

Вынув из кармана айфон сестры, Алекс нащупывает углубление в нижней его части, и экран тотчас вспыхивает. По сравнению с насыщенным и концентрированным лучом «Mag-Lite» свет дисплея выглядит бледновато, но и его достаточно, чтобы изучить пространство вокруг.

Задача номер один — найти фонарик, с ней Алекс справляется довольно быстро: черная туба лежит в полуметре от него. Вместо того чтобы впадать в ступор и срывать ногти, нужно было просто отползти от стены. А теперь осталось протянуть руку — есть!

Завладев фонариком, Алекс пошарил пучком света вдоль стены, у которой провел столько томительных минут. Ничего сверхъестественного в ней не оказалось; лишь в том месте, где он позволил страху и отчаянию овладеть собой, обои были исцарапаны.

Подсвечивать кабинку с телом Джан-Франко он не стал и, поднявшись с пола, направился к выходу. Постоял несколько минут в коридоре, прислушиваясь к дыханию «Левиафана». С домом явно что-то происходило, сквозь тишину, по-прежнему остававшуюся ватной и какой-то вязкой, стали просачиваться звуки. Они были едва различимы, и Алекс вряд ли услышал бы их, если бы не был так напряжен. Но и «Левиафан» был напряжен, как если бы пытался справиться с напавшим на него, гораздо более крупным чудовищем. Всем естеством Алекс ощущал, как стены дома потрескивают, пытаясь вырваться из чьих-то — не слишком дружественных — объятий.