Читать книгу "Скрытые пружины - Уолтер Кенни"

Пребывая в сильном потрясении от услышанной истории, я рассеянно кивнула кузине и спросила:

– А что было дальше? Ты рассказывала об этом кому-нибудь?

– Конечно же нет! – Маргарет в ужасе помотала головой. – Все подумали бы, что я тронулась умом. Ты первая, Бетти, кому я об этом рассказываю. Тогда же, в ту ночь, я настолько сильно испугалась того, что чудовищный кошмар вырвался из моего сознания на волю, что буквальным образом ни словечка не могла произнести. После этой ужасной сцены, которую я наблюдала из окна своей спальни, я побежала в комнату матери. Мне необходимо было её увидеть, убедиться, что она здесь, в доме, что злобный монстр, которого я только что видела, ничем ей не угрожает.

– И?.. – спросила я, уже заранее зная, что скажет Маргарет.

– Да, Бетти, я нашла её комнату пустой, – кивнула кузина, комкая платок. – Дверь была не заперта, окна, когда я вошла в комнату, полностью раскрыты, постель не заправлена. В комнате было очень свежо, ветер приносил запахи леса и скошенной травы. К ним примешивался сильный аромат розовой воды, которую она любила. До этого момента я надеялась, что увиденное было плодом моего воспалённого разума. Но обнаружив ночью её спальню пустой, я ужасно испугалась того, что кошмарное порождение моего сознания пробралось в реальность. Я вернулась к себе и принялась ожидать, когда оно придёт, чтобы забрать и меня тоже.

– Бедная моя девочка, почему же ты никогда не рассказывала мне об этом? – я притянула кузину к себе и хотела обнять, но она отступила на шаг и возбуждённо произнесла:

– Знаешь, Бетти, а ведь это довольно странно! Мать не любила открытых окон, она считала сквозняки убийцами, а свежий воздух – вредным для здоровья. В её комнате всегда было жарко натоплено, она вечно куталась в тёплые шали и любила сидеть у огня. Даже в комнате для занятий мы с Деборой были вынуждены находиться в духоте, если матери приходила вдруг охота понаблюдать за нами.

Вздрогнув, как от озноба, кузина подняла голову и долго смотрела в небо, на парящую прямо над нами птицу. Наконец, издав долгий вздох, она прервала молчание:

– Ты и не представляешь, Бетти, каким облегчением для меня стала эта жуткая находка на чердаке. Да, несомненно, я испытала сильное потрясение, даже, наверное, шок, но теперь я ясно понимаю, что мой разум здоров, что в ту ночь я не поддалась сумасшествию, ведь я видела реального человека, а не ожившего монстра из детских кошмаров.

– Мы не можем утверждать этого наверняка, – возразила я мягко, – прошло слишком много времени. Ты была ребёнком и поблёкшие воспоминания того времени могут оказаться ложными. Бурная фантазия, нервное потрясение после побега твоей матери…

– Бетти, милая, я знаю, что ты хочешь мне только добра, – Маргарет чуть нахмурилась, – но не надо так излишне оберегать меня. Не убеждай меня, что страшная картина, которую я видела в детстве, всего лишь плод моего воспалённого воображения. Вчера мы обе видели на чердаке зримое подтверждение того, что бегущая по лужайке птица не привиделась мне. Это произошло на самом деле.

Видя, как Маргарет взволнована, я не стала больше спорить с нею. Неожиданная находка на чердаке и правда выглядела крайне странно, особенно в свете воспоминаний кузины о той ночи, когда моя тётка покинула поместье. И была ещё одна вещь, которая представлялась мне необычайно важной, но которую я скрыла от Маргарет, оберегая кузину и заботясь о ней.

Будто подслушав мои мысли, она задумчиво произнесла, прикрыв глаза и сжав руки под накидкой, словно они озябли:

– В детстве я стала свидетелем разговора, который состоялся между моей матерью и тётушкой Мод. Они говорили о Ричарде Фергюсоне. О том, что он уже один раз чуть было не погубил мою мать и может сделать это снова. Наверное, лишь он знает, где она находится сейчас.

Кузина умолкла, опустив глаза. Мы никогда не обсуждали побег её матери, поэтому я не знала, что сказать ей на это. Но мы обе одновременно припомнили незнакомца с биноклем, которого видели возле поместья в то лето, когда миссис Вордсворт сбежала.

Кто это был? Сам Ричард Фергюсон или кто-то из его людей? Причастен ли этот человек к побегу миссис Вордсворт? И как ко всему этому относится странная картина, которую видела Маргарет в ночь исчезновения своей матери? Загадочный костюм, найденный в одном из сундуков на чердаке? Существовала ещё одна вероятность, но, щадя Маргарет, я не стала озвучивать свои мысли.

– Не думаю, что Ричард Фергюсон знает, где сейчас миссис Вордсворт, – неосторожно произнесла я, не сумев промолчать.

Маргарет не преминула воспользоваться моей оплошностью. Вскинувшись, она уставилась на меня цепким взглядом.

– Бетти, ты что-то скрываешь от меня, – утвердительно проговорила она, придвигаясь ко мне. – Ты не должна ничего от меня скрывать, ведь я и так слишком долго находилась в неведении. Если ты знаешь ещё что-то, что касается меня и всей этой истории, ты обязана рассказать мне об этом!

На мгновение я заколебалась. Да, я знала ещё кое-что, что относилось к истории семейного скандала Вордсвортов, но стоило ли мне посвящать в это Маргарет? То, что произошло так много лет назад, могло снова причинить кузине боль и погрузить в горькие размышления, а это вовсе не пошло бы на пользу человеку её душевного склада.

Она заметила мою нерешительность и произнесла с необычной для неё настойчивостью:

– Не молчи, Элизабет. Расскажи мне всё, что знаешь!

Всегда такая мягкая и уступчивая, сейчас кузина Маргарет с твёрдостью во взгляде смотрела на меня, упрямо сжав губы и вынуждая говорить. Ветер бросил ей на лицо выбившуюся из причёски прядь волос, и она решительно отвела её рукой, продолжая пристально смотреть на меня.

У меня не оставалось другого выхода, кроме как отдать ей письмо, полученное мной от миссис Донахью. Та, смущаясь и густо краснея, вручила мне его в один из моих визитов на почту для получения корреспонденции от моего отца.

Несколько дней я носила его в кармане платья, терзаясь сомнениями относительно того, как мне следует поступить с информацией, содержащейся в нём. Несколько раз я порывалась сжечь письмо и забыть обо всём, что там говорилось, но до сих пор не нашла в себе сил сделать это. Содержание короткого письма врезалось мне в память, я знала его почти наизусть и теперь, когда Маргарет, чуть шевеля губами, читала его, я стояла, молча наблюдая за ней и готовясь объяснить причины своего поступка.

На конверте не было указано обратного адреса, а на единственном листке внутри него стояла дата «27 сентября 1905 года».

«Принимаю ваше мудрое решение безропотно и даю обещание никогда больше не беспокоить Вас своими чувствами. Теперь я понимаю, что не имел никакого морального права толкать Вас на безрассудный поступок, последствия которого пагубно бы отразились и на Вашей репутации, и на будущем Вашей дочери.

Не дождавшись Вашего появления в условленном месте, я сделал надлежащие выводы и теперь глубоко скорблю по несбывшейся жизни, о которой мы так мечтали, но признаю, что наше воссоединение стало бы тяжким ударом для Ваших близких, разрушив их судьбы.