Читать книгу "Яд для Наполеона - Эдмундо Диас Конде"

Сара почувствовала, что сознание вот-вот покинет ее. Усилием воли заставила себя выпрямиться и выглянула из окна. Он все еще стоял внизу, под фонарем, который уже снова зажгли. Не раздумывая больше ни минуты, она поднялась из кресла, быстрым шагом вышла из спальни, спустилась в прихожую и распахнула дверь. Несмотря на холод, ночь была чарующе прекрасна. Улица казалась пустынной.

В это же самое время Наполеон вступил в Париж. У Тюильри его ожидали более двадцати тысяч горожан, самыми восторженными среди них были ветераны его военных кампаний. Когда карета подкатила, и дверцы открылись, старые вояки бросились к любимому полководцу и на руках, под ликующие возгласы соратников, средь моря толпы верноподданных, с величайшей осторожностью, торжественно пронесли своего кумира по ступеням парадной лестницы дворца.

У Сары не хватило духу спуститься с невысокого крыльца, и она, замерев на месте, взглянула на Жюльена. Когда же он поднял голову и наконец осмелился посмотреть ей в лицо, у девушки перехватило дыхание.

Жюльен был похож на усталого путника, вернувшегося после долгих странствий, утратившим все на свете, кроме веры в свой идеал. Он приблизился нетвердой поступью, и Сара потянулась к нему со ступеней. И вот, как много лет назад, в другой, далекой жизни, когда оба были еще детьми, легким движением Сара прикоснулась к его глазам. И Жюльен опустился на колени и прижался к ней лицом, обхватив за талию руками. И боль, и усталость, и раны, — все разом отступило.

В течение следующих недель Жюльен занимался разработкой плана действий. Он подготовил пять возможных вариантов, хотя ни один из них не был вполне надежен. Между тем стало очевидно, что времени для практического осуществления акции потребуется больше, чем предусматривалось сначала. Тем более что, как и предвидела Сара, за ее домом было установлено круглосуточное наблюдение.

У Сары имелось достаточно веских оснований полагать, что руководит теми, кто за ними следит, де Меневаль. Из своих источников, а может — и из личного опыта (сведениями о происхождении информации подобного рода она с Жюльеном не делилась) ей было известно, что виконт — один из самых доверенных секретных сотрудников Фуше.

Однако основной помехой для осуществления плана было отсутствие координации между агентами, не успевавшими вовремя передавать информацию о передвижениях императора, который до последнего момента никого не извещал, куда и каким маршрутом отправляется. Учитывая это, Сара пыталась уговорить Жюльена отказаться от роли исполнителя, но в конце концов он ее переубедил.

— У тебя есть личные мотивы? — спросил она.

— Это моя судьба, — ответил он, не вдаваясь в подробности.

И больше к этому разговору они не возвращались.

Согласно сведениям, добытым Огюстом, император входил в свой рабочий кабинет в шесть утра и продолжал трудиться до вечера. Ежедневно, изо дня в день. Когда же что-то нарушало привычную рутину, Жюльену об этом доносили слишком поздно, в лучшем случае — через несколько часов. Ничуть не помогло и то, что поначалу казалось неожиданной удачей: ввиду отсутствия придворной жизни Наполеон перенес резиденцию из Тюильри в относительно небольшой Елисейский дворец. Однако полиция и ее секретные подразделения, судя по всему, были в состоянии повышенной готовности.

Однажды император вдруг нагрянул в легендарный Мальмезон — дворец, где он жил с Жозефиной, когда состоял с ней в браке. Чтобы прибыть туда к девяти утра, Бонапарт выехал из Парижа в семь вечера. Но уникальный шанс упустили, поскольку о поездке Жюльен узнал… на следующие сутки.

Значительно более предсказуемы были шаги Наполеона в сфере политики. В международных делах он бросил все усилия на то, чтобы добиться мира, внутри страны демонстрировал готовность к общению с представителями любых кругов. Например, пригласил Бенжамена Констана составить новую конституцию. Еще недавно один из самых яростных хулителей Бонапарта, Констан с удовольствием принял лестное предложение.

Однако Европа единодушно отвергала мир с узурпатором. Наполеон использовал серьезные рычаги влияния, чтобы привлечь на свою сторону того, кого ему более всех недоставало, — Талейрана. Но бывший его министр находился теперь в прекрасных отношениях с королем, а значит, стал опасным противником, чьи хитроумные ходы подчас не могли разгадать даже его нынешние соратники. Что же касается Меттерниха, фактического правителя Австрии, то он даже не удосужился распечатать конверт с письмом Наполеона и в таком виде вернул послание. Письма, которые император без устали писал своей супруге Марии Луизе и сыну, все до единого перехватывались, не доходя до адресатов.

Наполеон занялся фортификационными мероприятиями и реорганизацией армии. На горизонте замаячил призрак неминуемой кровавой войны. Союзники не собирались отказываться от вторжения во Францию, и катастрофу могло предотвратить только чудо.

В тот вечер Жюльен просматривал у себя в кабинете последние донесения, когда в дверь постучали.

— Войдите, — сказал он.

На пороге стоял Огюст, который был в жилетной тройке, а перед ним — в не менее элегантной одежде — подросток лет тринадцати. Жюльен оставил перо в чернильнице и, скрестив руки на груди, с любопытством оглядел парнишку. Плутоватые глаза, лицо со следами оспин… В костюме он чувствовал себя явно неловко, стоял неспокойно, двигался неуверенно. Не вязалась с благородным одеянием и обувь — грубые, нечищеные башмаки.

— Привет, вот и мы! — радостно, словно солдат, вернувшийся домой из похода, возвестил Огюст.

— Я вижу, — сдержанно кивнул Жюльен, который никого не ждал.

Если б не кое-какие детали в поведении младшего персонажа, эти двое вполне сошли бы за добропорядочных отца и сына. Хотя, подумалось Жюльену, его другу возможность подобных отношений вряд ли приходила когда-либо на ум.

Огюст легонько ткнул парнишку локтем в спину и произнес:

— Расскажи-ка господину, что ты рассказывал мне.

Парень скорчил недовольную мину, почесал себе ногу ниже колена, затем неожиданно с врожденной грацией провел рукой по волосам.

— Ну же, перестань артачиться, давай, говори, — Огюст хитро улыбнулся и наградил упрямца новым тычком.

На сей раз тот не остался в долгу и, разразившись громким хохотом и оставив в стороне приличия, двинул Огюста локтем в живот.

— Уж и не знаю, чего здесь такого важного, — начал парень. — Я ведь рассказал это просто так. Думал, можем посмеяться вместе.

Огюст стряхнул с рукава несуществующую пылинку и укоризненно глянул на своего юного спутника, который, совершенно осмелев и развеселившись, залепил ему кулаком в плечо. Однако Огюсту это показалось ужасно смешным.

Жюльен склонил голову набок и выгнул бровь дугой. Ему еще не доводилось видеть своего друга в состоянии расшалившегося школяра, и он приготовился досмотреть сценку до конца. Огюст, вдоволь насмеявшись, перевел взгляд на Жюльена, тут же посерьезнел и, как бы извиняясь, пояснил: