Читать книгу "Грехи маленького городка - Кен Джаворовски"

class="p1">– Значит, давай сожжем эти деньги. Или выбросим в лесу.

– Когда твоему пациенту станет лучше, он пришлет кого-нибудь из своих дружков-наркодилеров, чтобы пырнуть меня ножом.

– Я сказала тебе свое мнение. Чего еще ты хочешь?

– Чего я хочу? Смотри, ты говорила, что Келли завтра вечером вывезет из больницы ту вашу пациентку, девочку с раком. Что они выйдут через кабинет МРТ, где нет видеонаблюдения.

– Я тебе по секрету говорила. Не проболтайся никому.

– Я хочу, чтобы ты открыла мне эту дверь, когда они уедут.

– Зачем?

– Чтобы я мог войти и… поговорить с тем парнем.

– А если ты наговоришь ему всякого, а он тебя не послушается?

– Вот тогда и решу что-нибудь.

– А если тебя увидят?

– Скажу, что мне захотелось проведать человека, которого я спас. Вполне нормальное желание.

– А если он подцепит от тебя инфекцию?

– Знаешь что? Я очень на это надеюсь. Парень заслужил смерть. Он же чертов наркодилер, варил мет и, возможно, убил сотни людей. Он умер бы, будь в нашем мире справедливость.

– Нейтан, к чему ты клонишь?

Я не мог ответить. Я даже самому себе боялся признаться в собственных намерениях, которые, похоже, начали формироваться еще в день пожара. Мысли о них мельтешили на периферии сознания, и легко было убедить себя, что их якобы не существует. Пола по-прежнему не сводила с меня глаз. Мы оба знали, что я намерен сделать с жертвой пожара. Наконец жена сказала:

– Ты так себя ведешь, что тебя страшно пускать в больницу. Боюсь, как бы ты не сделал чего с этим парнем. Видел бы ты свои глаза: так и бегают. И еще…

– Я буду на месте в половине одиннадцатого и постучу в дверь кабинета МРТ.

– Она останется запертой. Я не открою тебе.

– Пола…

– Ты не придешь завтра вечером в больницу. Не постучишь в эту дверь. Я знаю тебя, Нейтан Штульц, знаю, какой ты на самом деле. Ты – человек, который нарядился Санта-Клаусом, чтобы принести мне завтрак в постель, когда я однажды подхватила грипп на Рождество. Вот ты какой. Но эти деньги отравили твое сознание. Напряжение, в котором ты живешь и в котором по твоей милости живу сейчас я, все эти дикие замыслы – даже знать не хочу, что тебе взбрендило сделать с пострадавшим на пожаре парнем, – стресс, паранойя, злость… это все от жадности. На самом деле ты не такой. Но сейчас сам не понимаешь, что делаешь. Не можешь увидеть. Но я-то вижу.

– Что ты несешь? Прекрати.

– Что подумали бы твои родители?

Не могу сказать точно, какими именно словами я ответил. Это все равно что пытаться сосчитать, на сколько острых осколков разлетелся стакан с бурбоном, когда я швырнул его в стенку. Жена будто поднесла горящую спичку к взрывчатке, которая скопилась у меня внутри. Мне недоставало лишь повода, чтобы взорваться, и она дала мне его, упомянув моих отца и мать.

В тот момент в меня вселился дикий зверь. Я бросился к Поле.

– Мои родители? Какого хера ты их приплела, сука? Думаешь, хорошим быть легко, да? Ни рожна ты не знаешь. Пытаешься сделать из меня зайчика, а я не зайчик. Ты не знаешь, какой я! И никогда не знала! Ты не знаешь, насколько я ненавижу этот город и этот дом! А сама-то ты кто, Пола? Кто ты, мать твою, такая?

Выкрикивая все это, я рванулся вперед и теперь орал прямо ей в лицо. Она отступила назад на шаг, другой. Я продолжал напирать, пока у нее за спиной не оказалась стена. Отступать жене было больше некуда. Нас разделяло, наверное, дюйма три.

– Я задал тебе вопрос! Кем ты себя считаешь? Может, проблема в тебе, а? Ты всегда такая правильная, такая милая! Только, блин, бездетная!

Пола переменилась в лице. Стоило мне только произнести эти слова, и я понял: отныне она будет жить с раной в душе, которая никогда не затянется.

Чтобы помешать жене сказать что-нибудь, а может, от отвращения к себе, я схватил ее за плечи. Тряхнул.

– Ты убиваешь меня, Пола! Разрушаешь мою жизнь!

Даже если бы я ударил ее дюжину раз, это было бы не так жестоко. Пола была слишком ошеломлена, чтобы говорить, и я оттолкнул ее к стене, по которой жена сползла на пол. А потом скрючилась на полу и разрыдалась.

Я взял бутылку бурбона, направился с ней к машине, залез внутрь и уехал прочь из дома, подальше от жены.

Келли

Мы с Габриэллой никак не могли успокоиться.

Вспоминали каждое мгновение последних двух часов, начиная с того, когда увидели на заправке Келси в отчаянном положении («Получается, придурки, которые ее лупили, все-таки были правы!» – заявила Габриэлла. Я возразила: «Значит, в принципе людей можно бить?» Габриэлла: «Нет! Но ее, наверное, можно. Не знаю. А ты как думаешь?» – после чего разгорелись двадцатиминутные дебаты о преступлении и наказании), перешли к эпопее с добыванием сигарет для управляющей стоянкой трейлеров, обсудили знакомство с Полом в баре, потом – пистолет и ту опасность, в которой я оказалась, когда явилась к Келси («Этот Лестер уже, наверное, в тюрьме, и полицейские смазывают замки жидкостью с его рожи!» – хохотала Габриэлла). Возбуждение заставляло самые незначительные мелочи вырастать у нас в головах: «А помнишь, как он уже собирался закрыть магазин?!», и мы не меньше двух раз пересказали друг другу каждый эпизод. Обсуждение не стихало на протяжении всего пути по Центральной Пенсильвании, через Лихай-Вэлли и вдоль нижнего кряжа гор Поконо.

Лишь по прошествии двух часов мы наконец выговорились, замолчали и уставились в лобовое стекло. Дорога длиной в двести миль в основном пролегала среди лесов и редких ферм. Земля за пределами автострады зачастую была погружена во мрак и, казалось, тянулась во все стороны без конца и края. Порой, поглядывая вниз, в долину, мы замечали огни какого-нибудь одинокого городка, а потом проезжали мимо него, чтобы больше никогда в жизни его не увидеть. При мысли об этом во мне поднялась странная тоска по всему тому, что я уже не узнаю, не увижу или не пойму. Крошечные огонечки в беспросветной тьме заставили меня посочувствовать и тем, кто обитает в этих богом забытых местах, и тем, кто ночь за ночью проезжает через Локсбург и ощущает то же самое по отношению ко мне. Нам с этими людьми не суждено встретиться, да и почти весь остальной мир никогда не узнает о нашем существовании.

– У меня в жизни не было такого крутого приключения, – сказала