Читать книгу "Русское масонство - А. М. Васютинский"

вел жизнь аскета и строгого мистика. Жил он очень бедно, в холодной и сырой комнате, отличался нищелюбием, раздавал милостыню и поучал Священному Писанию тех, кто к нему обращался[252]. Из писем Гамалеи видно, что в этот период он иногда нуждался: при всей его скромности ему приходилось занимать деньги[253], он болел, и тогда его не покидала мысль о смерти[254]. Но вообще в отношениях к людям он был молчалив и казался суровым философом, представляя собой контраст более живому и впечатлительному Новикову[255]. До нас дошло довольно много отзывов об удивительно высоких нравственных качествах Гамалеи. Все эти отзывы соответствуют его письмам, которые проникнуты мыслью о необходимости нравственного самоусовершенствования. Но старый киевский бурсак не без труда превратился в аскета: это превращение стоило ему борьбы. Впоследствии в одном из своих писем Гамалея утверждает на основании своего опыта, что человек ко всему способен, то есть человек способен к нравственному самоусовершенствованию. Так и он сам некогда был склонен к «блудодеянию», но потом нашел в себе силы побороть все это.

И на склоне лет, как и в годах кипучей деятельности в Москве, Гамалея пользовался высоким уважением окружающих и особенно мистиков. Один из его учеников, Невзоров, с большим благоговением вспоминает уже в 1818 году о полезной деятельности Гамалеи на пользу российского масонства. Влияние Гамалеи и значение его у мистиков отчасти может быть констатировано по следующему оригинальному случаю: небезызвестный мистик Лохвицкий в своих записках рассказывает, что 8 марта 1810 года он видел во сне Гамалею и радовался во сне, что увиделся с Семеном Ивановичем[256].

Наиболее подробные сведения об условиях жизни Гамалеи на склоне лет в селе Тихвинском передает известный архитектор Витберг. По совету Лабзина он повез на одобрение Новикова проект плана храма Христа Спасителя. С некоторым волнением молодой архитектор ехал на свидание со старыми масонами. По рассказам Лабзина, он представлял их строгими и неумолимыми стариками, особенно Гамалею. Но эта характеристика совершенно не оправдалась. В Гамалее Витберг нашел человека, исполненного любви и привета, хотя говорившего мало и резко. Новиков с большим интересом отнесся к проекту храма, Гамалея – с большей холодностью. Новиков проявил живость, пламенность идеи, Гамалея – суровость мистика. «Всего лучше, – говорил архитектору Гамалея, высказывая свое суждение о проекте храма, – что вы расположили храм свой в тройственном виде; ежели удастся выработать вам, то это будет хорошо». Он даже несколько скептически относился к увлечению архитектора своим проектом, ценя личное самоусовершенствование выше всего. «Ежели ваш проект будет избран, – говорил тоном строгого учителя Гамалея, – не опасаетесь ли вы тогда увлечься так вашими наружными занятиями и исполняя по совести, как верный сын Отечества, сложные и трудные должности, что вы принесете им на жертву высшее, нежели чего они достойны?» В этом сказалось пренебрежение Гамалеи мирскими успехами и его преклонение перед успехами духа.

Строгость Гамалеи сказывалась даже в мелочах: так, например, Витберг не мог уговорить его дать разрешение написать его портрет.

Стоическая строгость Гамалеи и те высокие христианские идеалы, которые он проводил в жизни, побуждали обращаться к нему таких людей, которые сомневались в истине христианской религии. Так, Витберг рассказывает о Карамышеве, первом муже жены Лабзина, что он был человек без веры. Ему советовали поговорить с Гамалеей о бессмертии души. Карамышев встретился с Гамалеей, будучи уверен в бессилии Гамалеи убедить его. Видя перед собой «маленького старичишку», Карамышев в начале беседы едва сдерживался от смеха, но затем «презрение мое заменяется вниманием, наконец, переходит в уважение, и с тем вместе я ему сказал: “Довольно”. Не прошло еще пяти минут, и он уже убедил меня вполне, несмотря на все предрассудки, с коими я пришел»[257].

Таков был этот один из оригинальнейших представителей старого русского масонства.

Т. О. Соколовская

Масонские системы

Единственная мечта масонства есть —

быть счастливыми.

Магазин свободно-каменщический, 1784. Ч. I. С. 33

Братья, гоните мрачность и страх,

Света ищите в ваших сердцах.

Сборник масонских песенпод заглавием «Песни», № XXIV

I

Орден свободных каменщиков есть всемирное, тайное собратство, поставившее себе целью вести человечество к достижению земного эдема, златого века, царства любви и истины, царства Астреи.

Исходя из мысли, что никакие общественные отношения не могут даровать всемирного благополучия людям, коих не томит жажда всеобщего блага, коим неведомо чувство любви к страждущему ближнему, – вольные каменщики полагали достичь рая на земле путем нравственного, умственного и физического совершенствования каждой отдельной личности. Наподобие каменщиков, которые заботятся о том, чтобы привести в совершенство каждый отдельный камень, отесать его, обработать и затем уже приступить к кладке здания, – вольные каменщики должны были обращать внимание на воспитание, в духе орденского учения, каждого сочлена. «Масонство – это перевоспитание взрослых человеков», – говорили масоны и мечтали в более или менее отдаленном будущем создать в обществе большинство, которое, будучи проникнуто масонскими идеями, помогло бы установить взаимоотношения, основанные на любви к всему людскому роду. Тогда, уверяли масоны, сами собой отпали бы, как обветшалые, уродливые формы взаимоотношений, основанные на себялюбии.

Поэтому-то первым и обязательным условием для принятия в орден вольных каменщиков было искание света. При посвящении «профана» в каменщики в начале обряда он именуется «ищущим».

Сами масоны именовали себя строителями духовного храма премудрости в сердцах человеческих; учение свое они почитали преисполненным духом Христовым. Эти мысли ярко выражены песней:

Если дух твой благородный,

Возвышаясь к небесам,

Есть тот каменщик свободный,

Что сердечный строит храм

Богу сил для поклоненья

И без мрачного сомненья

Работает в простоте,

Молится о постоянстве,

О духовном христианстве,

О телесной чистоте,

И, когда живое слово

Мог он в сердце ощутить,

Царствие обресть Христово…

И в себе его вместить…

То без отрицанья можно

Христианином не ложно

И тебя признать тогда!

Долговременное существование масонского ордена, широкое распространение каменщического учения среди различных народов повели, однако, к постепенному расколу первичного чистого масонства. Как течение общественное и длительное, оно постоянно видоизменялось, принимая то одну форму, то другую, и распалось на множество толков, в которых более или менее затемнена была основная мысль. Эти различные толки названы системами.

Отдавая дань времени, подчиняясь иногда властной воле единичных личностей, масонство восприняло в себя учения мистиков, теософов, алхимистов; первоначальный принцип непротивления злу уступал другому, резко от него отличному, дозволявшему борьбу со злом силой.