Читать книгу "Перстень альвов. Пробуждение валькирии - Елизавета Дворецкая"

– Хорошо! – Торбранд кивнул, и с души Энделя свалились последние обломки тяготившей их горы. Если уж конунг фьяллей принимает его гостеприимство, то за свою жизнь можно не опасаться. Когда-то Торбранд Тролль бывал суров, но никогда он не был коварен!

Пересмеиваясь, фьялли вытащили все свои корабли на берег и стали сооружать шалаши. Все войско, числом в полторы тысячи человек, не могло разместиться в усадьбе, но конунга и его ярлов гордый Эндель, суетясь и без умолку болтая, повел в дом. Торбранд шел, разговаривая больше с Фреймаром, чем с хозяином. Он, по правде сказать, очень бы удивился, если бы нынешний хозяин Можжевельника пожелал повторить судьбу предыдущего и встретил бы фьяллей с оружием в руках. Не такой он человек, Эндель сын Финнульва, и фьялли об этом знали. Они пришли на Квиттинг, имея в виду совсем другого противника. И никто не испытывал разочарования (ну, кроме разве нескольких юнцов от двенадцати до шестнадцати лет, которых впервые взяли в поход и которые жаждали немедленной ратной славы) от того, что высадка на берег произошла так тихо и мирно, даже под приветственную речь. Нынешний Квиттинг был не тот, что при поколении отцов. Одним ухом слушавший болтовню Энделя Торбранд с удовлетворением отмечал про себя, что поход начинается удачно. Войско не несет потерь, имеет возможность спокойно отдохнуть, а дань, от которой он не собирался отказываться, без хлопот обеспечит войско съестными припасами.

В усадьбе Можжевельник Торбранда конунга приняли как почетного гостя. Эндель очень сожалел, что его жена умерла и теперь вручение приветственного кубка приходится доверить Вирилевой жене Хлодгуд, самой видной женщине в усадьбе, но такой низкородной! Стремясь прочнее заручиться дружбой могущественного гостя, Эндель охотно рассказывал все, что только знал о Железном Кольце, Вигмаре Лисице и его вражде с Бергвидом. Хитрец быстро понял, что его дань «зерном и скотом» не является главной целью фьяллей, что на самом деле их занимают сокровища Вигмара Лисицы, о которых так много говорилось в последние годы.

– Вигмар Лисица очень, очень богат! – твердил Эндель, совершенно, кстати сказать, не кривя душой и твердо веря в то, что говорил. – Об этом все знают! Он живет у себя в глуши, он никому и никогда не платил дань и скопил такие богатства, что его впору звать Вигмар Фафнир! Теперь он ждет только нового Сигурда, который пощекочет ему брюхо копьем и увезет все его золото!

– Он в самом деле так богат? – с небрежным сомнением расспрашивал Торбранд, по своей привычке покусывая соломинку. – Откуда же? Там, говорят, горы, и земля не очень хорошая?

– Сверху – да, так и есть. Но зато внутри!

– Внутри чего?

– Внутри земли, внутри гор! Там же золотые россыпи валяются под ногами!

– Да уж мы об этом слышали! – крикнул Фреймар ярл.

– И все это брехня! – одновременно возразил Сигвальд Хрипун.

Сигвальд являлся младшим сыном Эрнольва Одноглазого: не одобряя этого похода, старый великан не захотел в нем участвовать, но в знак преданности своего рода послал с конунгом младшего сына (старший, Халльмунд, ушел с Торвардом ярлом на Зеленые острова, и они еще не вернулись). Сигвальду было сейчас двадцать пять лет; от матери он унаследовал мягкие черты лица, невысокий рост и довольно легкое сложение, но голос у него был неожиданно хриплый, за что его еще в юности прозвали Хрипуном. По душевному складу он почти повторил отца и стремился всегда исполнять свой долг перед конунгом, даже если не одобрял затеянного дела. Правда, и разница имелась: Эрнольв делал это по внутренней убежденности, для себя, а Сигвальд – только по сознанию, что от него этого ждут другие.

Соперничество между собой Сигвальд и Фреймар сын Хродмара тоже унаследовали от отцов и потому не упускали случая поспорить.

– Эти золотые ручьи, россыпи и все такое – это одна брехня! – сурово повторил Сигвальд. – Мой отец это все на себе попробовал, и если кто не слышал, то, значит, с ушами плохо! Или с головой! Про эти золотые ручьи надо забыть! Если там что и можно взять, то только то, что люди уже взяли!

– Вот я про это и говорю! – торопливо вставил Эндель. – Вигмар Лисица знает особые заклятья, и золото ему моют тролли! И самородки приносят целыми мешками! У него вся дружина пьет из золотых кубков и ест серебряными ложками! У него кашу в усадьбе варят в золотых котлах с алмазами!

– Чем, чем? – Фреймар ярл недоуменно нахмурился.

– Алмазами!

– А что это?

– Это самые драгоценные камни, какие только есть на земле! Они похожи на кусочки прозрачного льда, а сверкают так, что глазам больно!

– Что-то я не слышал о таких!

– Они слишком редки, так редки, что иной раз даже очень знатные люди о них не знают! На Квиттинге они есть только у одного человека – у Вигмара Лисицы! На один такой камень, скажем, с орех или даже меньше, можно купить полтысячи коров!

– Да это звезда с неба, а не камень! – заговорили фьялли.

– Полтысячи! Ну, хватил!

– Такого не бывает!

– Бывает! – неожиданно поддержал Энделя сам Торбранд конунг. – У моей жены в обручье вставлены два таких камешка. Совсем маленькие, в глаза золотого дракона. И в моем мече тоже. Только она называет их «звездный блеск».

Он опустил руку к мечу на поясе. Рукоять его обвивал искусно отлитый дракон из черной бронзы, и голова его служила навершием. В глазах головы сверкали ледяным блеском два маленьких камешка, как две звездочки.

– А я думал, их всего четыре на свете и есть! – протянул Эйнар Насмешник, сын Асвальда Сутулого, придав глуповатое выражение своему точеному, остроносому лицу. – А оно вон как выходит!

Фьялли негромко засмеялись: все они искренне пребывали в той убежденности, которую Эйнар изображал. Он имел привычку притворяться дураком, хотя так намеренно неискусно, что ум его оставался всем очевиден; эта небрежная игра забавляла прежде всего самого Эйнара. Сейчас ему было двадцать лет, но он уже лет шесть или семь ходил в походы, возглавляя дружину взамен отца, которого жестокие боли в спине в последние годы почти приковали к лежанке и не пускали из дома. Острый на язык, Эйнар был все же не так ядовит и ехиден, как его отец, и потому в конунговой дружине его любили больше.

– Но главное его богатство – это мечи Хродерика! – повествовал Эндель. – Это тоже сокровище изнутри горы. Хродерик Кузнец все кует и кует их, уже триста лет кует или больше. Ты знаешь, Торбранд конунг, кладовые Хродерика Кузнеца открываются раз в месяц, в новолуние, и каждое новолуние Вигмар выносит оттуда по мечу! Если посчитать… а… уже лет двадцать он этим занимается, и двенадцать месяцев в году… а… – Эндель возвел глаза к потолку, напряженно вычисляя, фьялли ухмылялись, но помочь ему никто не спешил. – Ну, словом, у него их скопилось так много, что он может их продавать и даже раздаривать кому ни попадя. Ты знаешь, конунг, что Вигмар обручил свою дочку со слэттом, с Хельги сыном Хеймира, и послал в подарок Хеймиру конунгу пятьдесят таких мечей!

– Пять! – с негодованием крикнул Сигвальд Хрипун. – Мой брат при этом был и все видел своими глазами! Пять, а ты если не знаешь, так помалкивай! Расквакался!