Читать книгу "Телепорт - Стивен Гулд"

– Спасибо за подсказку, но у меня уже есть другие планы.

– Относительно побега?

Лимузин подъехал к отелю и остановился у двери.

– Нет, относительно отпуска. Впрочем, они и для побега сойдут. Под арест я точно не попаду.

По-моему, я пожал больше рук, чем могло быть у собравшихся в зале. Может, кто-то из гостей – скрытый осьминог? «Да, мэм! Спасибо за добрые слова, сэр. Да, мне будет очень ее не хватать. Спасибо, что приехали. Мама была бы рада, что вы здесь…» Господи, это когда-нибудь закончится?

Минут через сорок пять меня спасла «команда из Сакраменто».

– Знаешь, Мэри звонила мне из Лондона рассказать, как прошли ваши совместные выходные. – Лайнел улыбнулся. – Боже, она так боялась вашей встречи!

– И я боялся. – я нервно сглотнул. – Мама сказала, что выходные получились отличными?

– О да! Мэри очень радовалась, что вы повидались.

Патриша закивала:

– Мэри всю поездку вспоминала выходные. Даже на самолете, даже… ну, при террористах, она повторяла: «Хоть Дэви повидать успела».

Этого я не выдержал.

– Прошу прощения…

Спотыкаясь, я побрел в мужскую уборную, закрылся в кабинке и прильнул к стене. По щекам текли слезы. Глубоко внутри меня кричал голос – кричал что-то нечленораздельное, неразумное, полное боли. Не знаю, почему меня это удивило.

Через пару минут, сделав несколько глубоких вдохов и высморкавшись, я вышел из кабинки, ополоснул лицо и поправил галстук.

Пора прощаться и сваливать.

Флоридский полицейский стоял у двери, у той самой двери, через которую Лео Силверштайн сбегал с заседаний клуба «Киванис». Вернувшись в приемный зал, я ободряюще улыбнулся Лайнелу и сотрудницам агентства «Улетное».

– Простите.

Они закивали, показывая, что поняли. У парадных дверей застыли сержанты Бейкер и Уошберн, в холле – пожилой флоридский полицейский. Лео Силверштайн разговаривал с ними, выразительно жестикулируя. Флоридский полицейский поднял руки: успокойтесь, мол. Уошберн явно злился, а Бейкер бросал на него встревоженные взгляды.

Похоже, Бейкер понемногу прозревает.

Ко мне подошла Джейн из турагентства «Улетное».

– Понимаю, время сейчас неудачное, но я хотела бы сфотографировать тебя, чтобы потом держать снимок вместе со снимком Мэри.

– Внесу контрпредложение. У меня нет свежей маминой фотографии. Если пришлете мне копию, я покрою вам расходы.

Мне показалось, что Джейн сейчас расплачется.

– Да, конечно. Платить не надо. Я с удовольствием…

Я нервно сглотнул и продиктовал адрес абонентского ящика в Нью-Йорке. Вряд ли о нем известно полиции. Счета за коммунальные услуги приходят в квартиру, письма Милли – на абонентский ящик.

– Давайте сделаем групповое фото – Дэвид, Лайнел и агентство «Улетное». Попросим кого-нибудь нас щелкнуть. – Я махнул рукой на стол с закусками. – Можно у той стены.

Одна минута подталкивания, выстраивания, умасливания, и мы встали у стены – Сильвия в центре, Лайнел, Джейн и Патриша с одной стороны от нее, Роберта, Бонни и я – с другой. Мистер Стайгер быстро сделал два снимка.

– Отлично! Теперь давайте сделаем один большой шаг вперед! – скомандовал я, осторожно отодвигая группу от стены, и тихонько попросил Бонни: – Я шагну назад. Пожалуйста, сомкните ряд, чтобы меня прикрыть.

– Зачем это? – недоуменно спросила Бонни.

Я кивком показал на полицейских:

– Пожалуйста!

– Ладно, – нервно отозвалась Бонни.

Я сделал шаг назад, а Бонни притянула к себе Роберту, полностью заслонив меня от всех присутствующих в зале.

Я прыгнул.

12

Вот уже десять дней я обитал в «Серенити-лодже» и три дня как начал мои прогулки по окрестностям. В тихой столовой, где я собирался позавтракать, меня остановила миссис Бартон:

– Все в порядке, мистер Райс?

– Зовите меня Дэви, миссис Бартон.

Так звала меня мама…

– Хорошо, Дэви. Как вам домик? Вам что-нибудь нужно?

– Нет, все хорошо, – покачал головой я.

Пятидесятишестилетняя миссис Бартон овдовела десять лет назад: ее муж умер от рака. Она работала психотерапевтом, но о маме я говорил с ней лишь однажды, сразу по приезде. Как погибла мама, я не сказал.

– Ну, мы любим проверять. Как вы проводите время?

– Гуляю. Много гуляю.

– Если вам что-то понадобится…

– Да, я попрошу. Спасибо.

Миссис Бартон зашагала дальше, ненадолго останавливаясь у других столиков. Большинство гостей были старше меня, пенсионерами, и меня не трогали: таковы у миссис Бартон были правила. Между приемами пищи желающие общаться собирались в главном здании пансионата, помимо этого донимать людей разговорами запрещалось. Я сторонился телевизионных залов, собраний, игры в карты.

По-моему, миссис Бартон считала, что я склонен к суициду.

Возвращаясь к себе в домик, я задержался в регистратуре у крупномасштабной топографической карты округа Пресидио. Округ занимает площадь более трех тысяч квадратных миль, в нем имеются целые горные цепи, а населения меньше, чем в крупном городе. Округ Брустер, западный, более крупный сосед Пресидио, благодаря расположенному на территории национальному парку Биг-Бенд, населен гуще. Пресидио лежит в самом центре пустыни Чиуауа. Редфорд, ближайший к пансионату город, стоит на Рио-Гранде, в шестнадцати милях от города Пресидио и в тридцати четырех милях от городка Лахитас у западной границы Биг-Бенда. На северо-востоке от пансионата раскинулась Эль-Солитарио, кольцеобразная горная цепь – не слишком высокая, но по причине изрезанного рельефа причисленная к самым труднопроходимым на свете.

В «Серенити-лодж» я приехал вместе с еженедельной партией продуктов. Водитель рассказывал, как вез в Эль-Солитарио группу геологоразведчиков. Они ехали на полноприводных внедорожниках и при самом удачном раскладе продвигались на семь миль в день.

На карте пройденный мной сегодня участок выглядел жалким.

Я вернулся в домик и прыгнул на прогулку. В первое прогулочное утро я прошел по бескрайней пустыне около семи миль – выступил затемно, без двадцати семь, и остановился в полдень, когда стало совсем жарко. Я записал на камеру выбранный участок песка, скалы, фукьерию блестящую и прыгнул обратно в домик.

Пообедав в общей столовой, я вернулся к себе в домик и проспал до обеда. По словам миссис Бартон, это вполне предсказуемая, нормальная реакция на горе и депрессию. Первую неделю по приезде в «Серенити-лодж» я спал от семнадцати до двадцати часов в сутки.

В пять вечера, еще не восстановившись после утренней прогулки, я доковылял до пансионата, тихо поужинал и снова вернулся в домик просмотреть отснятое утром. Потом я прыгнул в пустыню и гулял до самого заката, еще примерно час. Для прогулки света вполне хватало, но мне хотелось качественно заснять пустыню на камеру.