Читать книгу "Не жизнь, а сказка - Алена Долецкая"

Со мной такое недоразумение стряслось в гостях у моей давней подруги. Живёт она за рубежом, а в Москве наездами. Как приедет — пир горой, гости и гулянка до утра.

Подруга моя на этот раз привезла новую, супернавороченную саунд-систему, музыка в динамиках звучала прямо как живая. И в какой-то момент из этих самых динамиков полился фантастической красоты мужской голос — пел что-то блюзовое по-английски. Я про музыку понимаю, да и песня — какой-то известный кавер, но голос слышу впервые. Кто это? Что это? Весь стол смеётся: ты что, не узнаёшь? Песню знаю, голос не знаю — низкий, мужской, с хрипотцой, обволакивающий, будоражащий. Все смеются ещё больше. И моя подруга говорит: направо повернись, через два человека этот голос и сидит.

Смотрю: сидит мужик с длинными тёмными волосами, стянутыми в хвост, горько-шоколадные глаза с длиннющими ресницами, внимательный взгляд. — «Серёжа». — «Алёна. Это вы так убойно поёте?» Серёжа возвращает мне комплимент и говорит что-то в том роде, что, если уж говорить о голосе, то голос красивый у меня. Но в динамиках поёт и правда он.

Я влюбилась за полторы секунды.

Алёна Долецкая и Сергей Воронов, 2007 г.

В разговоре выяснилось, что он фронтмен московской группы, которой уже лет двадцать, зовётся она The CrossroadZ, и у нас пол-Москвы общих знакомых. Странный выходил казус, что я про этого человека до сих пор ни звука не слышала.

Выяснилось, что на завтра нас обоих пригласили на день рождения к общему приятелю музыканту. Договорились ехать вместе на его машине. После дня рождения мне нужно было ехать на дачу, и обладатель рокового голоса, разумеется, согласился отвезти. Стоял ноябрь, уже тот противный, с ветром и дождём, и когда уже больше хочется спрятаться в доме с камином и в носках из козьей шерсти. Дальше, как говорил классик, все заверте…

Мы не могли оторваться друг от друга. Работа была единственной причиной временных расставаний, телефон дымился взаимными признаниями. Я не вылезала из ночных клубов, где выступали The CrossroadZ. Отличная крепкая группа, которая много лет была вместе, музыканты понимали друг друга с полкивка. Серёжа — солист и феноменальный гитарист от бога, в юности даже разок сыграл с Китом Ричардсом на гастролях в Америке. Голос, который меня так впечатлил, продолжал взрывать сердце, душу и прочие важные органы.

Жизнь раскололась на до и после нашей встречи. Главное, я поняла — у меня есть миссия. Серёжа должен жечь на лучших блюзовых фестивалях планеты, звездить, джемить только с великими. Какая Москва, Пермь, Екатеринбург?! Бери выше — Новый Орлеан, Монтрё, Хэмптонс, Цинцинатти, Монреаль. Вставать из кровати меньше чем за десять тысяч долларов — ни за что. А уж на сцену и подавно. Миссия любящей женщины — это вам не хухры-мухры. Это держите-меня-все.

Мы жили вместе, дышали вместе, думали вместе, выходили «в свет» в одинаковых костюмах YSL, собирали комплименты самой красивой пары Москвы. Дома и в личной переписке у нас были прозвища, которых никто не знал. Мебель с трудом выдерживала ночные бдения.

В сексе был один «изъян» — мне было странно, что он в это время не поёт, чтобы вынести меня за пределы нормальной вселенной.

И тут в нашем романе происходит заминка. Мне потребовалась маленькая, но неприятная операция на глазах. И я, конечно, прошу его подержать меня на операции за руку. Потому что страшно.

За день до моего отправления в больницу он исчезает. Резануло больное воспоминание из ранней молодости. Его нет дома, на даче, его нигде нет, он не отвечает ни на звонки, ни на смс. Пропал. Во время операции меня держит за ручку лучшая подруга, и я ничего не понимаю.

Спустя пару дней выясняется, что Серёжа запил. Надолго. А я и знать не знала, что он пил, да ещё запойно! Никто ж не предупреждал. Пришлось стать экспертом в вопросе алкоголизма. Оказалось, что больно не само по себе, что человек пьёт, — ибо кто же не пьёт в России. А то, что это питие приводит в конечном итоге к безразличию ко всем. Кроме себя.

Понеслись отношения в режиме «качели». Запой, выход из запоя, ссора-прощение, детокс сработал, детокс провалился. И по новой. Взлёт, жар, любимое дыхание, а дальше опять провал, исчезновение. Хорошо, что запой происходил в его съёмной квартирке, я бы не справилась с потерей человеческого облика, со «всё под себя» и внутривенными промываниями.

Но качели моей миссии не отменяли. Сердце горело любовью, желанием всё отдать, помочь, но уходы в запои портили дело.

В Москву приехали Aerosmith, я отправилась брать интервью у Стивена Тайлера, и пока мы разговаривали, я подумала, как было бы здорово, если бы The CrossroadZ сыграли на разогреве у Aerosmith в Олимпийском. Высокая и достойная планка для русских музыкантов. Тайлер, увидев фотографию Серёжи у меня на экране мобильного (с хвостом и серьгой, в усах и в шляпе) спросил, что за чувак, и, услышав, что мой бойфренд — гитарист-блюзовик, сказал: вижу, правильный чувак, из наших. Мне было приятно, тут бы и разговор завязать, но у правильного чувака опять случился запой.

Пережили. Следующий взмах качелей. Я превратила свою дачу в звукозаписывающую студию, чтобы Серёжа там сидел и писал свои собственные сочинения, потому что сколько можно играть чужие каверы, хотя бы и великих музыкантов. Блюз — это всегда твой собственный голос. Дело вроде пошло.

А я тем временем придумала отправиться в Индию с севера, с Гималаев, через центр Раджастана на юг страны, в Бомбей, в святые деревни. К тому времени я начиталась книг по Веданте, Аюрведе, занималась йогой и увлекалась индийской философией, но в стране не была никогда. Вышло своего рода паломничество. Паломничество мечты. И пригласила Серёжу присоединиться.

Путешествие было почти волшебным: каждую минуту открывала Индию и влюблялась в неё ещё больше. Роскошные отели Оберой и придорожные трактиры, похороны чьей-то родни в Ганге и Тадж-Махал в пять утра, намотанные сотни километров в поездах, на машинах и пешком. Я жила словно в сказке, а Серёжу моего ничего словно не трогало — он смотрел на всё как будто со стороны, как человек, которому это мало интересно.

В конце нашего путешествия мы добрались до северных провинций, и там у меня произошёл печальный разговор с местным учителем веданты в ашраме. Он вдруг спросил, как мне живётся с этим вот человеком рядом со мной, как ухаживает, как хвалит, как заботится, как болеет за меня. А я не нашлась, что толком сказать.

Вернулись в Москву.

Стал накатывать холод. Качели со сближениями-исчезновениями раскачивались слишком сильно. Когда очень хочется и надо, чтобы любимый человек был рядом, а его нет — тяжко. Меня рвало на куски, я не могла сказать до свидания, но и жить с ним становилось одиноко.

На помощь пришла подруга Лори Родкин, известный ювелир, женщина — ходячая энциклопедия личных пертурбаций и приключений, черноволосая роковая колдунья родом из Чикаго. Мы познакомились в Москве на открытии её бутика и подружились. Харизматичная красавица, ближайшая подруга Шер, она к тому времени имела в своей биографии череду головокружительных романов со знаменитыми рок-н-роллщиками, включая Стинга и кого только не. Увиделись снова на парижских показах, обнялись и скорей отправились ужинать. Надо же всё обсудить! И я давай жаловаться: не могу дышать, не могу думать, не могу работать. Любимый человек большого таланта выбирает жизнь провинциального неудачника, раз в месяц превращается в свинью, плюёт на себя, на всех и даже на такой бриллиант, как я. За двадцать лет не написал ни одной новой песни и морочит мне голову, что алкоголь, видите ли, расширяет талант и сознание. Невыносимо!