Читать книгу "Не жизнь, а сказка - Алена Долецкая"

Она не просто всегда оказывалась рядом и в нужный момент. Она умела поселить сомнение в безупречности Черчилля как человека и как правителя. А ведь дело имела с главой страны и любимым непростым мужчиной. Зимой 1940 года она написала ему письмо, в котором среди прочего была обеспокоена тем, что Уинстон перестал слышать критику. Он стал настолько уверенным в своей правоте, что начал вызывать неодобрение политического окружения. Хуже того, его стали бояться друзья, а это — совсем недопустимо. Потому что, если ты их потеряешь, ты никогда ни от кого не услышишь правду. И, предупреждая его об этой потере, она обращает его внимание на простую вещь: «Мой дорогой Уинстон, должна признаться, что я заметила: твои манеры ухудшились, и ты не так добр, как раньше». Добр! Добр?! И в самом конце послания: «Я написала это письмо в прошлое воскресенье в Чекерсе и порвала его, но сейчас оно перед тобой».

Никаких выяснений в стиле «почему ты на меня смотришь ледяным взглядом? С тобой стало невыносимо находиться рядом». Нет-нет, совсем не так. А через вдумчивую мудрую паузу.

Мечту о человеке, которого любишь, на которого опираешься и который умеет поселить сомнения в правильности того, что ты делаешь, — вот такую мечту о клементине с маленькой буквы я собирала по кусочкам и трепетно ценю.

Взбесил меня как-то один человек, инвестор проекта, над которым я работала. Взбесил своим тотальным безразличием. Он забывал, что людям надо платить, что надо отвечать на звонки, на WhatsApp, на Telegram, на смс, на email. Он забивал на всё с таким усердием, что сам же губил свой проект. Злилась я на него всерьёз, хотя парень он был вроде симпатичный. Просто сколько же можно?!

Дойдя до градуса закипания, я решила: «Скажу ему всё, что думаю: тебе наплевать на большое дело, твоё молчание нарушает все юридические и человеческие договорённости, всё, чему нас учат с детства, все принципы порядочности как инвестора, как нанимателя, в конце концов! И кроме того, нельзя так поступать с живыми людьми».

Написала жёсткое письмо. Без единого грязного слова, но что ни фраза, то бросок лезвия в аорту. Жгла глаголом сердце, печень, лёгкие и остальные органы. И в этот момент, как раз когда я полировала финал и раздумывала, как подписать: «твоя А.», или «без уважения, А.» или «озверевшая А.», в гости зашёл мой близкий друг Серёжа.

Бешенство начало отступать, а удовольствие от того, что я написала это письмо, — оружие, как мне казалось, массового поражения непорядочности, светилось сквозь раскрасневшееся лицо. Он спросил, что случилось.

— Прости, что вываливаю на тебя свои рабочие проблемы, но просто не могу молчать, как тот Толстой.

Довольная своим письмом-филиппикой в адрес инвестора, зачитываю его с выражением. Он выслушал и говорит:

— Скажи, а чего ты хочешь добиться?

— Мне нужен ответ! — говорю. — Хоть на что-то!

— А покажи, что ты перед этим ему писала?

— Да я пишу как птица-секретарь!!! Вот от вчерашнего, а вот от позавчерашнего, вот неделю назад, вот имейл, а вот WhatsApp, а вот звонки.

— Понял, — говорит. — Давай ты напишешь другое письмо.

— Какое?

— «Дорогой Х, я соскучилась по хорошим новостям». И всё.

— Ты с ума сошёл? Что это за литературщина? Он бизнесмен, в такие тонкости не въедет, и вообще он дядька, а не фиалка.

— А ты попробуй, — говорит.

Что-то у меня щёлкнуло, и, без малейшей надежды на ответ, я отправила своему мучителю эту фразу. Нажала кнопку «отправить» и пошла ставить чай. Через полминуты звякнул WhatsApp. Это был первый ответ безалаберного инвестора после двухмесячного молчания.

А вот ещё история в таком же духе. У меня случилась масштабная личная катастрофа, и я переживала тяжёлые последствия расставания с одним человеком. Вёл он себя недостойно, угрожал мне всеми видами расправ от карьерной до физической. А поскольку это расставание шло преступно долго, дело тянулось почти год и вымотало меня донельзя. На меня свалилась вся мерзость и злоба, все пакости, о которых прежде я могла только читать, и всё это было помножено на два и возведено в третью степень. Короче, я распадалась на куски.

И тут ко мне на дачу приезжает близкая подруга Маша.

— Что это с тобой?! — говорит. — Ты серо-зелёного цвета, а ещё у тебя, у тебя… просвечивают уши.

Я ей рассказываю всю свою муторную историю.

— Давай разберёмся, — говорит. — Вот он грозится тебя убить. Давай представим, как именно.

— Да масса способов! Иду по улице, и меня сбивает машина, например.

— Нет-нет-нет, — говорит, — давай подробно, в деталях. Какая машина? «Мерседес»? «Лада»? BMW? Грузовик?

— Знаешь, наверное, машиной меня не собьёт. Он же не в себе, так что оглоушит топором.

И пошло-поехало. Выходило кино, которое начинается с погони, а потом этот «Форсаж-8» встречается с «Экзорцистом-3» и полируется «Мысом страха-2». Маша — человек творческий, добавляет детали, подкидывает дровишек: «Сзади визг тормозов. А ты прыгаешь через бордюр? Нет, не прыгаешь, ты остановилась, ах, тебя отвлекли, а потому и сбили!».

Сценарий триллера нас поверг в состояние истерического хохота, но остановиться не было сил.

— С убийством всё понятно. Что с трупом делать будем? — спрашивает. — Надо похороны планировать. Давай рассказывай, как будем хоронить. Какие указания? Музыка? Место проведения? Дресс-код, пожалуйста.

Я увлечённо расписывала похороны, с московским особняком как местом проведения, с конкретным музыкальным миксом (Aretha Franklin, 5’Nizza, Rameau, Chopin, Pink Floyd, Alabama Shakes Pavarotti+Sting, etc) и с развеиванием праха в самом волшебном месте на планете. Когда мы допланировали последние детали, Маша сказала:

— Ну что, смотри-ка, уши у тебя не просвечивают, румянец появился — закрыли тему?

— Закрыли.

Этот мудрый совет заставил меня усомниться в правильности моего поведения и в правильности эмоции. Маша просто взяла, достала меня за шкирку из пучины животного страха и ловко превратила разрушение в созидание.

Поселила сомнение — есть в этом слове «поселить» что-то мягкое и уютное, — чтобы сомнение заработало в твою пользу. Эдакий трюк Клементины — отказаться от агрессии, от прямого боя.

В замечательном фильме «Дочь Райана» Дэвида Линна главная героиня принимает решение уехать, спрятаться от всяких своих бед в Дублин, приходит к пастору, и он ей говорит: «Все, что я могу подарить тебе на прощание, это сомнение в том, что ты права». Жить со своей правотой или неправотой, конечно, нам. Но сомнение любящего дорого стоит.

Плохие мальчики

Ну вот зачем мы втягиваем себя в очередной раз в отношения, которые нам, очевидно, совершенно не нужны? Даже вредны. И, главное, как из этих отношений потом вылезать?!! Да ещё не растерять полностью самообладание, самооценку и близких друзей. Вопрос вопросов.