Читать книгу "Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство - Василий Седугин"

На третий день в гроб уложили прах князя и рабыни, опустили в могилу, рядом разместили приготовленные вещи и положенную пищу, а потом под плач и стенания женщин могилу закопали, а над ней воины наносили высокий курган. После этого началась тризна.

Десять дней поминали князя, а потом собралось вече. Без лишних слов народ проголосовал за Русса, и он стал князем бодричей, сохранив за собой звание великого князя славянских племен.

— Везет Руссу, — говорил Скрынь, когда вместе с Евоной возвращались они с народного собрания. — Не успел вернуться в родной дом, как был избран великим князем; только женился, стал князем бодричей…

— Тебе-то чего обижаться? Русс ведет тебя за собой. Ты у него в заместителях. Он выше, и ты следом.

— Да я не в обиде. Просто отмечаю то, что происходит.

— Человеку всегда мало. Вечно он чем-то недоволен. Особенно когда во власти. Так и хочется все больше и больше захватить.

— Ты о ком — о Руссе или обо мне?

— Обо всех сразу, — ответил Евона и свернул к своему дому. Он никогда не любил Скрыня и удивлялся, что Русс так приблизил его к себе. Есть люди более умные и более достойные, почему же он их не замечает? Что-то, видно, есть такое в каждом человеке, что заставляет его выбирать себе в друзья и помощники только определенных, но порой не лучших людей…

Зима уже клонилась к концу, когда в Вышковец приехал Лютобор. Русс еле узнал его, так он изменился. Ткнув ладонь для пожатия, князь проговорил глухо:

— Надо переговорить. Я прошу поддержки в войне с лангобардами.

Русс понял его состояние. Лютобор был предельно унижен и оскорблен, поэтому не стал поминать их прежний разговор, а внимательно выслушал его и сразу перешел к делу:

— Я немедленно свяжусь с Могутой. Но лангобарды — это сильное племя, у них большое количество бойцов. Надо поговорить с Добраном, чтобы он к нам присоединился. Я бы попросил взять разговор с ним на себя, князь.

— Добран не вылезает из лесов, но я попытаюсь его разыскать.

Могуту не надо было уговаривать. Он понимал, что это был прекрасный случай для совместного выступления славянских племен, который еще больше объединит их.

Через месяц прискакал гонец от Добрана. Князь словен давал согласие выставить свои войска против лангобардов. Местом сбора сил он предлагал избрать Радигош — столицу лютичей.

И зачастили от одного князя к другому гонцы. Наконец был определен день соединения дружин. Это был 1 березеня (1 марта), когда бог Солнца — Даждьбог наполняется большой мощью и прокладывает дороги для войска, когда Бел-горюч камень Алатырь и молочная река Сурья вливают в души воинов новые силы.

Появление дружин у стен Радигоша вызвало восстание жителей, руководил восстанием князь Лютобор. Лангобарды были вырезаны, чтобы показать всему племени лютичей: назад дороги нет и не будет, или победа, или смерть. Лютичи повсеместно вооружались и были полны желания отомстить врагу за унижение. Огромное войско вторглось в пределы владений племени лангобардов.

Так совпало, что лангобарды в это время вступили в войну с франками и не могли выделить больших сил против славян. Они запросили мира. Лютобор самолично повел переговоры. Он добился того, что германское племя вернуло ему всю дань, которую лютичи уплатили, да вдобавок вынуждены были привезти десять телег звериных шкур и пять подвод льняных тканей.

Встречаемое ликованием жителей, вернулось войско в родные края. Русса вышковцы у ворот сняли с коня и понесли на руках, возле дворца не дали ему возможности уйти, кричали приветствия и хвалебные слова в его честь.

Воодушевленный победой Русс задумал большую войну против саксов и англов, чтобы вернуть земли, когда-то отвоеванные этими племенами у славян. Но он не сразу решился на активные действия, а сначала обдумывал, прикидывал, советовался со старыми воинами, военачальниками. Как-то шел от старого воеводы, с ним он разговаривал про войны с саксами. Был поздний вечер, улицы были пустынны. Вдруг из-за дома наперерез ему шагнул невысокий, стройный воин, в нем он признал Зарену.

— Здравствуй, князь, — сказала она напряженным голосом. — Ничего, если пройдусь с тобой?

— Конечно, Зарена.

Она некоторое время шла молча, упорно глядя в землю, потом подняла измученные глаза, спросила:

— Как живешь, князь?

— Спасибо, хорошо живу. Вот лангобардов побили. Коли будут милостивы боги, достанется скоро и саксам с англами.

— И про то слышала.

— Откуда? Я вроде на вече не говорил, широко не распространялся.

— Мир слухами полнится.

— Ты-то как? Что-то на лугах не появляешься.

— Некогда. Замуж собираюсь.

— Поздравляю.

— Рано поздравлять. День свадьбы еще не намечен.

— Кто он?

— Из твоих дружинников. Всеслав. Помнишь такого?

— У меня ребята хорошие.

— Это верно. Только ты не очень.

— Это почему? — удивленно спросил он.

— Забыть тебя не могу. Стараюсь, а не получается. Порой думается, что лучше бы тебя не встречала. Или вообще чтобы не было на свете.

Русс ничего не ответил, Зарена тоже молчала.

Прошли довольно большое расстояние. Безмолвие угнетало Русса, он не выдержал:

— А от меня-то тебе что надо?

— Да ничего. Повидать тебя захотелось. Может, в последний раз.

— Зачем же так мрачно?

— Как получается. Не взыщи.

Миновали пару домов. Она остановилась, сказала:

— Прощай, князь.

— Прощай, Зарена.

В начале июня по приглашению Русса в Вышковец приехали князья всех племен. Он устроил им пышную встречу. Во дворец были приглашены музыканты, скоморохи, девушки пели хороводные песни. Потом состоялось совещание. Русс сказал:

— Десятилетиями саксы и англы оттесняли нас, славян, с исконных земель. Когда-то наши предки рыбачили на Одре, ставили капканы в дремучих лесах по ее берегам, имели две пристани на Балтийском море. Теперь мы все потеряли. И только по одной причине: мы были разобщены, каждое племя оборонялось в одиночку, поэтому нас и сломали. Теперь мы едины. Не пора ли вернуть наши исконные земли? Что на это скажете, князья?

Князья долго молчали, потом слово взял Могута:

— Земли завоевать — это не набег совершить, напал, пограбил и скоренько вернулся. Тут надо большую силу иметь. Легко землю завоевать, да очень трудно удержать. Вот я и думаю: силы наши надо взвесить хорошенько, чтобы еще большие беды на свою голову не накликать. Не одолеем, покажем свою слабость, германцы в наши пределы войдут, наши земли повоюют. Как бы не получилось, что пойдем за овцами, а вернемся стрижеными.