Читать книгу "История о магии - Крис Колфер"

Во втором стойле находились два раненых единорога. Один сидел на полу – его копытца потрескались и покрылись щербинками, у другого рог был погнут на конце и расплющен. Оба выглядели такими удрученными, словно их самолюбие пострадало не меньше, чем тело.

В третьем стойле на ворохе сена лежал грифон размером с крупную собаку с перебинтованной передней лапой. Он дрожал от боли. Бристал не знала, как долго живут грифоны, но, судя по тому, что его оперение поседело, он был уже стар.

– Бедняжки, – сказала Бристал. – Что с ними случилось?

– Пикси отбился от своей стайки, и на него напала сова, – объяснила мадам Грозенберри. – Пикси всегда держатся вместе большими группами, чтобы защищать друг друга. Без крыльев он не сможет вернуться к своей семье и станет легкой добычей для хищников. Единороги пострадали, когда упали со скалы. К счастью, раны не очень серьезные, но единороги – существа гордые и крайне трепетно относятся к своей внешности. Этим двоим стыдно вернуться в свой табун после случившегося. Что касается грифона, увы, он уже очень стар, и его кости не так крепки, как раньше. Он неудачно приземлился и сломал лапу. Как и у птиц, у грифонов кости внутри полые и с возрастом становятся более хрупкими.

– Это лазарет для животных? – догадался Ксантус.

– Совершенно верно. – Мадам Грозенберри кивнула.

– И где же тогда звериные лекари? – поинтересовалась Эмеральда.

– Мы и есть звериные лекари, – сверкнув глазами, ответила наставница. – Сегодня вы впервые попробуете применить магическое исцеление. Способность лечить больных – самая важная для магического сообщества. Так что сейчас каждый из вас выберет для себя раненое животное и попробует исцелить его раны и избавить от боли. Тангерина, покажи, пожалуйста.

Тангерина с важным видом подошла к первому стойлу и, встав перед ящиком, закрыла глаза и сосредоточилась. Из ее волос вылетели пчелы и устремились к раненому пикси. Тот испугался надвигающегося на него роя и попытался выбраться. Пчелы облепили его и стали удерживать на месте, в то время как другие с помощью меда и своих жал склеивали и сшивали поврежденные крылья.

В считаные минуты крылья пикси стали как новенькие, и он радостно взмыл в воздух. Спасенный подлетел к лицу Тангерины и обнял ее нос, а затем выразил свою благодарность на родном языке. Он состоял из пронзительных звуков, которые ученики не могли разобрать. Тангерина же, судя по всему, прекрасно его поняла и ответила «не за что» на таком же необычном наречии. Пикси вылетел из конюшни, чтобы поскорее вернуться к семье, а одноклассники оторопело уставились на Тангерину.

– Чего пялитесь?

– Как ты поняла, что он тебе сказал? – спросила Эмеральда.

– Язык пикси похож на пчелиный, – объяснила Тангерина. – Все это знают.

– Спасибо, Тангерина, – сказала мадам Грозенберри. – Кто следующий?

– Э-э-э, мадам Грозенберри? Можно вас на пару слов? – Люси отвела наставницу в сторонку. – Слушайте, я очень ценю ваши намерения обучать меня – вы просто золото, – но думаю, мне не стоит выполнять это задание из-за моего прошлого опыта. Эти животные уже и так настрадались.

– Очень мудрое решение, Люси, – сказала мадам Грозенберри. – Признаться честно, у меня были опасения на этот счет. Поэтому здесь только четыре пациента. Сегодня можешь просто понаблюдать. Эмеральда, тогда ты следующая.

– Мне можно прикасаться к животным? – спросила Эмеральда.

– Конечно. Исцелять можно любым способом.

Эмеральда осмотрела раненых и выбрала единорога с треснутыми копытами. Прикладывая руку к каждой его ноге по очереди, она заполняла трещины и сколы в копытах рубинами. Исцелив животное, Эмеральда еще и одарила его алмазными подковами, чтобы тот больше не пострадал. Вылеченный единорог радостно прогарцевал по конюшне и благодарно заржал, повернувшись к Эмеральде. Затем он поскакал на луг – похвастаться в табуне своими новыми копытами.

– Бесподобно, Эмеральда! – восхитилась мадам Грозенберри. – И очень умно!

– А я не поняла, зачем ты надела на него алмазные подковы? – поинтересовалась Скайлин.

– Потому что алмаз – самый твердый камень на свете. С такими подковами он больше не собьет себе копыта.

– Они просто прекрасны, как и ты, – с улыбкой заметила мадам Грозенберри. – Ксантус, твоя очередь.

Ксантус снял медаль с несколько большей уверенностью, чем вчера. Он переводил взгляд со второго единорога на грифона, выбирая, кому из них помочь. Наконец он выбрал единорога, и тот встревожился, увидев, что к нему подходит горящий мальчик.

– Не бойся, – прошептал он. – Кажется, я знаю, как тебя исцелить.

Успокаивая единорога, Ксантус успокаивался сам, и мало-помалу пламя на его теле погасло. Завоевав доверие животного, он потер ладони, чтобы они как следует разогрелись. Затем Ксантус осторожно дотронулся до погнутого рога, и тот начал плавиться, становясь мягким и податливым, как глина. Тогда мальчик придал ему естественную форму и дул до тех пор, пока он не охладился. Единорог лизнул щеку Ксантуса, выскочил из стойла и ускакал к своему табуну.

– Просто восхитительно, Ксантус! – воскликнула мадам Грозенберри.

От гордости за себя он чуть не забыл надеть медаль.

Теперь, когда Ксантус выполнил задание, внимание всех обратилось к Бристал. Ее будто сковал страх – вдруг магия снова подведет, и она провалит задание?

– Бристал, ты всегда последняя по счету, но не по значимости, – сказала мадам Грозенберри. – Можешь вылечить сломанную лапу грифона?

– Я очень постараюсь, – нервно улыбнувшись, ответила Бристал.

Она подошла к третьему стойлу и присела рядом с раненым животным. Закрыв глаза, она воззвала к внутреннему ощущению магии. Как и раньше, чувство стало крепнуть, но на этот раз Бристал не давала ему захватить ее полностью. Как только бурлящая в ней магия немного утихла, она осторожно взялась за лапу и представила, как срастаются кости, как уходит боль и возвращаются силы. Она мысленно увидела грифона в самом начале жизни, когда тот свободно летал, приземлялся где угодно и ничего себе не ломал.

Неожиданно грифон перестал дрожать и выпрямился. Уверенно выпятив грудь, он оглядывал конюшню ясным взором, а его перья вновь стали рыжевато-коричневыми. Грифон размотал клювом повязку и показал всем здоровую конечность, прямую и сильную, как и три остальные. Впервые за долгое время магический зверь встал на все четыре лапы.

– Ого! – выдохнула Бристал. – Я его исцелила! В кои-то веки магия сделала то, что я хотела!

– Поздравляю, Бристал! – сказала мадам Грозенберри и захлопала в ладоши, ученики тоже к ней присоединились. – Я знала, что ты справишься. Нужно было лишь немного практики, терпения, настойчивости, и все бы…

Все замолкли: магия Бристал продолжала действовать! После того как лапа исцелилась, тело грифона начало уменьшаться. Он испуганно вскрикнул, попытался выбежать из стойла и улететь прочь из конюшни, но его лапы и крылья стали очень маленькими и не могли его поднять. Грифон сжался до размера яблока, а затем вокруг него появилась оранжевая скорлупа, испещренная черными точками. Несколько секунд яйцо неподвижно лежало на земле, а потом затряслось, и из него вылупился грифоненок – без оперения, покрытый слизью и перепуганный.