Читать книгу "Свобода на троих - Ева Никольская"

Но блондин почему-то не поверил. Хмыкнул скептически и уселся в большое белое кресло, которое плавно перетекало из круглого основания, сросшегося с полом, в мягкое сиденье с широкой спинкой. Оно напоминало мне воздушное облако, а мужчина на нем – бескрылого ангела. Жестокого и холодного небожителя, на пути которого лучше не вставать. Я и не вставала… Сидела себе скромненько на диване, сложив на коленях руки, и разглядывала Кир-Кули. Раньше мне не доводилось общаться с ожившей мраморной статуей в бело-серебристом интерьере летающего дома.

Цветочный аромат, приглушенное освещение, два бокала с недопитым вином и легкая закуска на столике с тонкими ножками, точно молодые деревья уходящими корнями в пол, – все вокруг располагало к приятной дружеской беседе, однако доверять своему новому знакомому я не спешила. Слушала, кивала и постепенно выпадала в осадок от своих жизненных перспектив. Да, я беременна! Что означало: пленница и смертница одновременно. Пленница, потому что теперь наша связь с отцом ребенка настолько крепка, что он сможет отыскать меня повсюду и вернуть обратно в золотую клетку. Даже многовековое проклятие для счастливого папаши отныне не преграда. А смертница – потому что в Неронге я проживу положенное количество месяцев до появления на свет младенца и благополучно скончаюсь при родах. Или же меня добьют после них по правилам все того же мерзкого ритуала, который я якобы прошла.

Вот ведь… твари неблагодарные!

Но и это еще не все. Так как чадо, из-за которого столько шума, будет не обычным малышом, а новым воплощением древнего, мое тело в ближайшее время претерпит ряд изменений, которые помогут нестандартному плоду спокойно развиваться в утробе. Я тут же представила себе возможные мутации с отрастанием новых органов и покрытием кожи защитной чешуей… Поежилась от нарисованной воображением картины и, отогнав мерзкие мысли в сторону, решила для начала выяснить, кто на самом деле эти мифические древние. Из пространной речи Кир-Кули удалось понять лишь то, что эти существа – создатели союза семисот миров, из которых и был вырван Неронг со всей честной компанией. Древние олицетворяли собой то ли богов, то ли магов с запредельными возможностями и двумя дополнительными парами верхних конечностей, которые назывались руками силы.

Из дальнейшего рассказа азора выходило, что ни божественность, ни магические способности не уберегли многоруких «мутантов» от вымирания. Впрочем, по другой версии, древние организованно покинули основанную ими цивилизацию и скрылись в неизвестном направлении, бросив осиротевшие миры на произвол судьбы. Так или иначе, но исчезли эти существа около трехсот тысячелетий назад, и до нынешнего момента провести ритуал возрождения никому не удавалось из-за отсутствия подходящего родителя. Раньше, как пояснил Кир-Кули, сославшись на какие-то летописные источники, о которых я, естественно, не имела ни малейшего представления, отцом ребенка становился другой древний, а матерью – девственница любой расы, но непременно со слабым магическим даром, а лучше вообще без него. Это помогало избежать конфликта сил. То есть женщина являлась чистым сосудом без примесей инородной магии. Во всяком случае, я именно так истолковала его слова.

Девственница… Что-то в этой головоломке не сходилось. Либо мои сексуальные приключения в карете были одной из галлюцинаций накачанного мелкой организма, либо я переспала с… наместником? О-о! Но каким чудом тогда сработал ритуал, проведенный гаем Светлоликим? Азор показал мне свиток с рисунком, копия которого красовалась на моей спине. Для пущей уверенности я под заинтересованным взглядом гостеприимного хозяина стянула с себя плащ, подошла к висящему на стене зеркалу и, приподняв нижний край топа, принялась изучать цепочку символов на коже. Совпадение налицо! Все до последнего завитка соответствовали изображению на бледно-желтом листе, таком же, как те, что хранились в мастерской наместника Неронга. Я обреченно вздохнула, Кир-Кули довольно усмехнулся – какое у нас потрясающее «единодушие», однако!

Вернувшись на диван, снова закуталась в подаренную блондином накидку. Очень уж неловко было ощущать его внимательный взгляд на открытых участках моего тела. Такие холодные голубые глаза… и так горячо от их оценивающего взора. Что он, интересно, пытался во мне рассмотреть? Первые признаки беременности? Так за один-два дня ее и в микроскоп не заметить, не говоря уже об изменениях женской фигуры. Или это он прикидывал, стоит ли связываться с такой потрепанной курицей, как я? А может, метаморфозы, о которых заикался ранее, искал? Те, что по умолчанию прилагаются к ритуальному зачатию древнего отпрыска.

Когда я спросила о них азора, он ответил, что мой организм будет накапливать и приумножать энергию, необходимую для вынашивания ребенка. В памяти всплыла плита-источник, на которой мне снились необычные сны. А сны ли? Еще Кир-Кули сказал, что именно эта энергия ему от меня и нужна. В обмен мужчина пообещал мне защиту и… жизнь. Гораздо более продолжительную, нежели обычная человеческая, не говоря уже о несчастных девяти месяцах, отпущенных ритуалом. Хотелось бы знать, что за энергия во мне копится, раз за нее такие щедрые предложения делают.

Рука непроизвольно потянулась к недопитому вину. Мысли путались в стремлении объяснить ситуацию на основе новых данных. В том, что азор не лжет, я почему-то не сомневалась. Да и зачем ему? Разве что свой вклад в наше возможное сотрудничество немного приукрашивает. С другой стороны, на дурака он не похож, значит, прекрасно видит, что за неприспособленное к жизни создание ему досталось. Если меня не защищать, я тут и дня не протяну. Попаду в «дружеские» объятия маануков или других представителей местной фауны. Но даже если мне удастся не стать чьим-то завтраком, вряд ли выживу одна. В родном мире есть квартира со всеми удобствами и родители, готовые всегда помочь, поддержать, утешить в конце-то концов. А тут что? Эх!

Погруженная в размышления, сделала глоток из высокого бокала. Багряная жидкость коснулась губ, взгляд рассеянно заскользил по декоративной растительности, которая обвила металлическую раму высокого окна. Белые бутоны отражались в темном, почти черном стекле, сквозь него едва просматривался пейзаж. Я молчала. Мой новый знакомый тоже. Тишина казалась какой-то неестественной, будто мы находились не в комнате, а в звуконепроницаемой камере с имитацией домашнего уюта: ни шума с улицы, ни скрипа мебели, ни шелеста одежд.

Сделав еще один маленький глоток терпкого напитка, ощутила, как мягкий ворс ковра ласково лизнул мою ступню. Рука дрогнула, выпустив бокал. Он упал на пол, расплескав вино. Я хотела извиниться за свою оплошность, как вдруг увидела нечто невероятное: тонкие ворсинки собирались в пучки и, точно шерстяные язычки, слизывали пролитое. Опрокинутый бокал медленно погружался в это копошащееся внизу безобразие, как в трясину, пока не исчез окончательно.

Я даже закричать не смогла от изумления. Приподняла ноги сантиметров на двадцать над полом, продолжая ошарашенно наблюдать за процессом то ли позднего ужина, то ли оперативной уборки. От этого занятия меня отвлек смех азора. Да уж, наверное, я действительно представляла собой веселое зрелище. Бледная как мел девица с перекошенной физиономией и круглыми глазами. Ожившая карикатура, не иначе!