Читать книгу "Последняя загадка Ивана Грозного - Наталья Александрова"

Неожиданно Зоя почувствовала странную симпатию к этим людям.

В них было что-то от ее родной Византии – та же азиатская пышность, то же неспешное, важное достоинство, то же недоверие к шустрым, предприимчивым ломбардцам, высоко ставящим свою собственную волю и ни в грош – волю своего государя.

Главное же, что роднило послов с Зоей – то неуловимое чувство единой веры, истинного восточного православия. На лицах этих трех вельмож она увидела последний вечерний отблеск золотого солнца Византии.

Прибыв с маленькими братьями в Рим, к папскому престолу, Зоя вынуждена была принять католичество, чтобы завоевать благосклонность местной знати, – но в глубине ее сердца неугасимой лампадой горела вера ее предков, простодушная и величественная.

Главный из московитов заговорил – с тем же медлительным, внушительным достоинством, с каким он явился в это пышное собрание.

Он говорил на своем родном языке, а стоявший рядом с Зоей ученый грек тут же переводил слова посла на итальянский.

Московит долго говорил о величии и могуществе своего владыки, великого князя Московского. Говорил о многочисленности его подданных, обширности и богатстве его владений.

Примо деи Корса и тут не удержался. Склонившись к уху соседа, он зашептал:

– Что это за сказочная страна, о которой никто не слышал? Вы не знаете, мой друг, где она расположена? На далеком севере, за полярным кругом?

– Нет, мой дорогой Примо, скорее на востоке. Не так далеко на востоке, как Китай, но гораздо восточнее Австрии.

– На востоке? – заинтересовался Примо. – На востоке, насколько я знаю, находится Полония…

– А Московия еще дальше на восток.

– Дальше? Разве дальше что-нибудь есть?

– Помолчите, мой дорогой Примо, мне любопытно послушать, о чем говорит этот вельможа!

А московский посол перешел к цели своего визита.

– До моего государя, великого князя Московского Иоанна, дошли слухи о красоте и добродетели царьградской принцессы Софии. Посему великий князь послал меня со товарищи в славную фрязинскую, то бишь италийскую землю, дабы я самолично на царевну Софию посмотрел и испросил ее руки для своего государя.

Посол лукавил: еще год назад в Рим приезжал знатный ломбардец, находящийся на службе московского князя, Джанбатиста делла Вольпи. Он подыскивал невесту для своего овдовевшего государя, и кардинал Виссарион показал ему византийскую царевну. Дабы московский правитель мог оценить красоту Софии, знаменитому художнику маэстро Мелоццо да Форли заказали ее портрет. Для жителей Московии такое было в новинку: они видели только иконы, портрет же живого человека показался им неуместным и едва ли не греховным. Московиты перешептывались между собою, что негоже писать на иконе живую царевну, как будто она святая или великомученица. Однако великому князю царевна на портрете приглянулась, а еще более польстила ему знатность ее рода: надо же, из самого Царьграда принцесса!

По традиции своих предков великий князь посоветовался с матерью, митрополитом Филиппом и боярами и принял решение взять в жены царевну Софию.

На середину зала вышел секретарь кардинала Никейского мессер Бонакорсо Бальцони. Низко поклонившись послу, он весьма учтиво проговорил:

– Вы видите в кресле перед собою высокородную принцессу Софию из древнего рода Палеолог. Принцесса вошла в возраст, и если ваш государь так славен и знаменит, то отчего бы нам не обсудить возможности заключения брака? Принцесса София – дева высокого рода, несравненной добродетели и прекрасного воспитания. Она составит счастье для любого государя…

Московит выслушал перевод речи монсиньора Бальцони, степенно поклонился и заговорил:

– Благодарствую! Своими глазами я вижу, сколь хороша и приятна для глаза царевна. А род ее столь знаменит и славен, что нет равного ему ни в франкских, ни в италийских краях. Так что не сыскать во всем христианском мире лучшей невесты для моего государя. Однако всякая высокородная невеста должна принести своему супругу достойное приданое. Какое приданое будет за царевной Софией?

Мессер Бальцони откашлялся, развернул пергаментный свиток и начал зачитывать перечень Зоиного приданого.

Впрочем, список этот был не так велик, как у других знатных невест. Потеряв империю своих предков, византийская царевна потеряла почти все свое богатство, почти все драгоценности, и зависела теперь в основном от щедрости папы Павла Второго и своего покровителя, кардинала Виссариона.

Мессер Бальцони не преминул назвать имена ее высоких покровителей.

– Его Святейшество папа дает за принцессой Софией шесть тысяч золотых дукатов и головной убор персидской работы с изображением Пресвятой Богородицы… его преосвященство кардинал Виссарион Никейский дает за ней две тысячи золотых дукатов и вышитый монахинями покров с изображением сцен из Святого Писания… также принцесса София принесет своему супругу дорогие уборы и украшения своей покойной матери, княгини Екатерины… также принцесса София принесет супругу многие книги, привезенные ее покойным отцом из библиотеки Константинополя… также принцесса София принесет своему супругу четыре сундука голландского полотна столового, сундук посуды серебряной и прочей утвари…

Гости явно скучали. Примо деи Корса откровенно зевал. Только один неприметный человек, необычно худой, в скромном монашеском облачении, с выбритой головой и темными, глубоко запавшими глазами, с крестом из черного дерева на груди внимательно слушал мессера Бальцони и время от времени делал пометки в небольшой книжице. Когда речь зашла о книгах из константинопольской библиотеки, незнакомец заволновался и придвинулся ближе, дабы не пропустить ни слова. Чтобы сдержать волнение и не показывать его внешне, он принялся перебирать четки. Четки эти были весьма необычны – вместо обычных бусин на нить были нанизаны искусно вырезанные из черного дерева маленькие черепа. Едва же секретарь кардинала закончил перечень приданого, незнакомец выскользнул из толпы и покинул парадный покой кардинала.

Его исчезновения никто не заметил – никто, кроме любопытного Примо деи Корса.

Проводив незнакомца взглядом, он шепотом осведомился у своего соседа:

– Кто это был?

– О ком вы, мой дорогой Примо?

– О том худом монахе, который только что покинул зал. Ну, тот, с выбритой головой и злыми глазами!

– Ах, этот… кажется, это знатный испанец, доверенный человек кардинала Сполетти.

В медицинский центр «Долгий век» Лариса влетела за пять минут до начала смены, так что получила порцию неодобрительных взглядов от Алены.

– Ты где это ходишь? – шепотом спросила она. – Знаешь же, что мне за Славиком надо.

Сын Алены пошел в первый класс, она сильно рассчитывала на свекровь, но та заартачилась и заявила, что всю осень проведет на даче. Теперь Алене самой приходилось выкручиваться. Она упросила Ларису работать только во вторую смену и срывалась с места в карьер ровно в три, как скаковая лошадь.