Читать книгу "Золотой запас. Попытка политического фэнтези - Александр Анучкин"

– Обязательно найдем, господин Рыбин, обязательно! – Ухов произнес это ласковым голосом дежурного врача в психушке. – Найдем и посадим. Если вы, конечно, не против.

Больше говорить с этим человеком генералу не хотелось. Он слишком ценил свое время и слишком хорошо понимал, что теряет его сейчас безвозвратно. Если не прекратит этот балаган немедленно.

#7Рязанская область31 августа 2007 года

Пятиэтажные заводские корпуса, выкрашенные отвратительной розовой краской, господствовали над местностью. Они занимали верхушку огромного холма, на котором почему-то вообще ничего не росло. Даже высокая трава – почти по пояс – была желтой круглый год. Никто не мог даже предположить, откуда эта трава вообще тут взялась.

Он лежал на крыше заброшенного деревенского дома на другой стороне реки и смотрел на завод. Старый немецкий бинокль позволял в тысячный раз во всех деталях разглядеть стены, окна, решетки на окнах, все пояса колючей проволоки и морально устаревшие еще в середине прошлого века системы охраны.

Вдоль последнего периметра колючки монотонно ходили вооруженные люди в форменной одежде. Их движения были точны и плавны – казалось, что если смотреть на них неотрывно минут двадцать подряд, то можно впасть в глубочайший гипнотический транс.

С момента его прошлого приезда – за две недели – ничего не изменилось. Завод жил своей обычной дневной жизнью. Все на своих местах. Точно так же приоткрыта форточка на третьем этаже – второе справа окно. Еще дома он сверился с планом здания – как он и предполагал, это окно мужского туалета. Никому и в голову не придет закрывать там форточку летом.

Точно так же стоят два «уазика» у главного входа. Вполне возможно, что они вообще не могут тронуться с места, – обе машины покрыты внушительным слоем пыли, сколько так стоят – одному Богу известно.

Он осторожно, стараясь не шевелиться, посмотрел на часы. До конца вахты еще долго. Минут через сорок покажется броневик – с виду самый обычный тентованный «КамАЗ», а с ним – два «крузера». Огромные ворота крайнего заводского корпуса проглотят конвой. Там внутри он пробудет полтора часа, плюс-минус три минуты. Потом медленно выплывет на улицу. Пропылит до подошвы холма. Там белые «крузеры» с мигалками и какими-то совершенно невыразительными номерами возьмут грузовик в «коробочку». В их окружении «КамАЗ» выйдет на трассу и возьмет курс на Москву. Кольцевую он пересечет уже в темноте. Все.

Эту последовательность действий, расписанную по минутам, он наблюдал уже в пятый раз. Просто хотел убедиться, что все понимает правильно. Убедиться, запомнить, не делая никаких пометок, а потом, когда станет совсем темно, покинуть свой наблюдательный пост, пройти двенадцать километров по лесу до охотничьей базы. По дороге откопать из-под кучи хвороста ружье и ягдташ с дичью. Попариться в бане с другими охотниками. Выпить умеренно водки. Лечь спать. Не забыть попросить Колю – менеджера какой-то торговой компании и страстного любителя фотографировать все, что движется, сделать пару-тройку снимков с добычей. Уже завтра к обеду Коля пришлет карточки по электронной почте. Он никогда не отключает в своей камере время и дату. Это хорошо.

Как обычно, его никто не заметил. По крайней мере никаких внешних признаков тревоги ни на заводе, ни в его окрестностях не наблюдалось. Каждый раз возникал соблазн – остаться до утра на этом наблюдательном пункте, чтобы увидеть своими глазами все то, что будет происходить ночью. Но инстинкт самосохранения был сильнее. «Пока обойдемся рассказами знающих людей», – говорил инстинкт. «Мало ли что», – добавлял он. Спорить не хотелось.

Часть втораяГаз

#8Подмосковье, Север. МКАД – Пушкинский район6 мая 2008 года. 12.00

Он встретил собственное тридцатилетие легко, гораздо легче многих мужчин, переживающих эту сомнительную дату. Никаких депрессий, никакого «кризиса среднего возраста». На ерунду вроде самокопания не было времени. Ни одной свободной секунды. Он делал свою жизнь, строил ее из заранее заготовленного материала. Он двигался к цели, определить которую в точности не мог и сам, с настойчивостью и силой тяжелого танка. Просто потому, что так было надо.

В пятнадцать – простой мальчик из города на краю географии. В двадцать пять – начальник отдела расследований всероссийской газеты, в двадцать семь – репортер центрального телеканала, обладатель престижных наград. В двадцать девять – автор собственной праймовой программы. Ежемесячно – час в эфире и почти неограниченная свобода.

Его знали и уважали, он чувствовал уверенность в себе. Его дом медленно, но верно превращался в ту самую полную чашу о которой мечтал еще подростком, сидя на коммунальной кухне с треснувшей чайной чашкой в руках. Уже тогда он поклялся – этот мир будет моим. Обещания надо выполнять. Миру ничего не оставалось делать, кроме как покоряться.

До дома оставалось километров десять. Ему нравилась дорога домой. Узкое шоссе, сжатое с двух сторон высоченными соснами. Если открыть окошко машины, то можно почувствовать невероятный, пьянящий запах леса. Еще три поворота. Там будет небольшое озеро, а за озером – его дом. Эту квартиру в новом жилом комплексе они с Машей купили всего два года назад, только обжились, по большому счету. Здесь было настолько хорошо, что лишние сорок минут на дорогу не имели вообще никакого значения.

Где-то за спиной послышался вой сирены. Надрывно рыча моторами, одна за другой, его джип обошли три пожарные машины. Затем – вереница «скорых». Он попытался подсчитать количество «неотложек», но после первого десятка сбился. Что-то случилось, что-то очень серьезное. Очень-очень. Может, перевернулся рейсовый автобус. Здесь, на узкой лесной дороге, аварии – не редкость. Но таких больших, конечно, никогда не было.

Последний поворот. Что-то кольнуло в груди, почему-то закружилась голова. Он был готов ко многому. Нет, конечно. Только не к этому. Костяшки пальцев побелели, сжимая руль. Нога сама, не спрашивая совета у мозга, ударила по педали тормоза. Тело, расслабленное, как манекен на краш-тесте, рванулось вперед. Рулевое колесо ощутимо долбануло в солнечное сплетение. Машина остановилась.

Он поднял голову. Он посмотрел, но ничего не увидел. Он посмотрел еще раз. Картинка вокруг плыла. Все люди и предметы приобретали странный молочный контур. Так прошло минут десять. Он стоял на самой середине дороги, и его, сигналя, моргая фарами и мигалками, объезжали все новые и новые оперативные машины – они все стремились туда. Туда, куда ему уже не надо было идти.

Первая ясная мысль пришла в его голову лишь в этот момент. Где Надя? Ее уже привезли из садика или нет? Что с Машей? Ее телефон молчит уже больше двух часов. Где она?

Кто должен был ответить на эти вопросы. Кто-то должен был

объяснить

успокоить

дать надежду

уложить спать

в конце концов

Но никому до него дела не было. Все суетились. В толпе мелькали знакомые лица – репортеры сновали, искали свой хлеб. Хлеба было много. Хватит на месяц, как-то машинально отметил он.