Читать книгу "Письма из Владимирской тюрьмы - Леонид Эйтингон"

Все папы и мамы — разведчики

Отец — Зарубин Василий Михайлович — резидент легальных и нелегальных разведок в Китае, Финляндии, Дании, Германии, США. По некоторым данным, это он поддерживал связь с единственным советским агентом в гестапо Вилли Леманом. В Штатах, помимо прочего, занимался добычей атомных секретов.

Мать — Ольга Георгиевна, работала в аппарате НКВД. В Китае развелась с мужем и соединила судьбу с другим разведчиком — Леонидом (Наумом) Эйтингоном.

Отчим Эйтингон, он же Котов, он же Наумов — правая рука легендарного Судоплатова, впоследствии непосредственно, «в поле», руководил многими важнейшими операциями советской разведки. Операция «Утка», по-простому покушение на Троцкого и его уничтожение, проводилась под его непосредственным руководством.

Мачеха — Елизавета Зарубина — Горская — Розенцвейг — в разведке с 1925 года. Вместе с мужем Зарубиным принимала участие в различных операциях, подполковник. Специализировалась в США на научно-технической разведке. Добывала сведения по урановому проекту.

И как же складывались отношения Зои Васильевны с родственниками? По идее, они должны были быть непростыми. Но ничего подобного. Она любила отца, изредка встречаясь с ним во время его «заездов» на родину. Отчим был примером во всем, и в молодости Зоя даже спросила Эйтингона, может ли называть его папой. Эйтингон отсоветовал.

Дружила с новой женой отца. Вообще, между двумя семьями была — на удивление — сплошная дружба.

Спортсменка, комсомолка, переводчица

Зоя тренировалась, понятное дело, в секциях «Юного динамовца». Ей выдан членский билет этого общества под номером 3. Была чемпионкой страны по легкой атлетике. Училась в школе на «отлично». Мечтала о разведке. Но папа Зарубин отсоветовал: уж слишком много разведчиков, пусть не на одну, а на две семьи. И она поступила в престижнейший тогда ИФЛИ, где два года учила историю, литературу и философию вместе с самыми талантливыми представителями своего поколения. Но настала война, и Зоя Зарубина решила: на фронт, добровольцем.

К счастью, умные кадровики попадались в ту жестокую пору, и такие твердо сказали ей: кадрами разбрасываться грешно. Тебе, девочка, только в разведку. Так все вернулось на круги своя.

Ей легко давались языки. В Китае, где служили отец и отчим, не было русской школы, и правильно говорить на языке Шекспира ее научили в американ скул раньше, чем русскому. Еще тогда она переводила маме в разговорах с домработницей — китаянкой. В Стамбуле, куда перебросили Эйтингона, она выучила французский. В Москве взялась за немецкий. И до чего же легко давались языки.

Гуд дэй, мистер Рузвельт

В 1943 году миловидный лейтенант госбезопасности Зоя Зарубина работала на знаменитой Тегеранской конференции. Переводила, осуществляла связь между делегациями. Довелось пообщаться и с британским премьером Черчиллем, и главным образом с президентом США Рузвельтом. А вот со Сталиным не разговаривала.

По некоторым рассказам (совсем не из уст уважаемой Зои Васильевны), одними переводами не ограничивалась. Пришлось вести и серьезную оперативную работу. Такова суть профессии. Да, конечно, нужны чекисту и чистые руки. Но ради пользы дела…

Часто спрашивают: прослушивали ли жившего в посольстве СССР Рузвельта? Вроде не очень и ловко. А ловко было не открывать второй фронт, загребая жар чужими — не руками — жизнями? Ловко — не очень ловко в военную пору было отброшено в сторону. И Зоя Васильевна старалась.

Потом были Ялта, Потсдам, Нюрнберг… И всюду переводы и разведка. Разведка и переводы. А еще мой отец, спецкор Совинформбюро на процессе над фашистскими преступниками в Нюрнберге, рассказывал, что иногда устраивались танцы. И среди лучших пар всегда — переводчица Зоя Зарубина. Правда, в Нюрнберге все уже знали, что дружелюбная и легко сходившаяся с людьми Зоя переводит в основном документы, интересующие нашу разведку.

Ей же одной из первых пришлось окунуться в переводы уж совсем невиданные. Мощным потоком добирались по тайным каналам из Штатов и Великобритании «атомные» документы. Сначала наш главный атомщик был Зарубиной недоволен: почему не знаете терминологию? Освоила, и больше «борода» Курчатов не возникал. Интересно, знала ли она, что многие сведения шли из США через ее отца — резидента легальной разведки Василия Зарубина? Так что разведка стала делом семейным.

Но наступила в органах пора этнических чисток, и в отставку была отправлена ее мачеха. Отец бесстрашно спорил с любимцем вождя Абакумовым. Почему, когда работала в Германии, где могли схватить в любой момент, национальность нелегала никого не интересовала, а в Москве подполковника увольняют из разведки мгновенно? В 1948-м удалили на пенсию и отца.

Потом пришла очередь отчима. Сколько же он отсидел вместе со своим начальником Судоплатовым. Зое Васильевне, преподававшей тогда язык в МГБ, предложили: откажитесь от Эйтингона, подумаешь, отчим. Или уходите с работы. Она не колебалась: так была завершена столь блестяще начавшаяся карьера разведчика.

Но началась новая. Она использовала свой талант общения и отличные знания языков, создав целую школу перевода. И мало кто слышал, что уже прославленная и заслуженная Зарубина превратилась в благородного жертвователя. Она долгие годы поддерживала на личные средства школу в Юрово, где учились и лечились тяжелобольные дети. В трудные годы, когда денег катастрофически не хватало, уже далеко не молодая Зарубина поехала в Мексику. Гонорар, полученный там за чтение лекций, переведен на счет школы.

Зоя Васильевна долго болела, и вот уход. Соболезнования дочке Тане, тоже отличной переводчице, и всей семье.

Источник: Российская газета. 2009 год. 29 янв.

Приложение 2

Конверты от писем из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы

Фотография страницы письма из Владимирской тюрьмы