Читать книгу "Там, где тебя ждут - Мэгги О'Фаррелл"

Именно Тодд тем же вечером встретил его на лестнице. Тодд вышел взглянуть на афишу с репертуаром кинотеатра, а Дэниел как раз поднимался по лестнице в компании особы с волнистой шевелюрой с педагогического курса. Оба они были пьяны, а женщина приоделась в пальто Дэниела.

Тодду хотелось сказать: «Дэниел, опомнись, подумай, что ты делаешь». Но кто вообще способен думать в подобных ситуациях? И Тодду ничего не оставалось, как только посторониться и пропустить шатающуюся парочку наверх.

На следующее утро разыгралась потрясающая заключительная сцена похмельного и дурного фарса – или, может, трагедии. Николь Джэнкс подъехала к дому в своей красной машинке на день или даже два раньше ожидаемого. Сьюки, случайно выглянувшая из верхнего окна, позже сказала, что она вылезала с водительского сиденья медленно и осторожно, словно этот процесс причинял ей боль. Она уже поднималась к дому по садовой дорожке, когда Сьюки подумала, что надо бы предупредить Дэниела, но к тому моменту Дэниел уже вышел из комнаты. И с ним кудрявая стажирующаяся учительница.

Сьюки выскочила из спальни, надеясь предотвратить несчастье, успеть вовремя предостеречь Дэниела, чтобы он сумел отделаться от Николь, пока не выпроводит кудрявую особу – чье имя впоследствии никто не смог вспомнить. Но в этой суматохе все забыли, что Дэниел снабдил Николь ключом.

Вся компания встретилась на лестничной клетке: Николь вышла из коридора, Тодд и Сьюки прибыли из своих комнат, а Дэниел и «кудряшка» спустились из мансарды.

Позднее возникнут разногласия по поводу того, что именно принесла Николь. Несомненным фактом будет увесистая сумка из черной кожи, однако Сьюки заявит, что, кроме того, видела ветку цветущих лилий. Тодд будет настаивать, что видел пакет с бакалеей к завтраку – круассаны, багет, банку конфитюра. Обычные покупки для взрослых людей. В любом случае, все, что она держала в руках – будь то цветы, бакалея или и то и другое, – оказалось на полу.

Николь растерянно взирала на свои опустевшие руки. Пристальный взгляд переходил с Дэниела на его спутницу и обратно. Она смертельно побледнела. Привалилась к стене. Дэниел начал что-то тараторить, размахивая руками и ероша свою шевелюру. Тодд и Сьюки тихо удалились по своим комнатам. Кудрявая особа разразилась слезами. И быстро ушла. Никто не пытался остановить ее. Дэниел принес стул. Николь опустилась на него. Но тут же встала. Направилась к выходу. Дэниел преградил ей путь. К этому моменту он уже перешел на крик. Николь все еще молчала, что было, с чем все позже согласились, совершенно не в ее характере. Дэниел попытался помешать ей спуститься по лестнице. И только когда он коснулся ее, коснулся ее плеча, она позволила себе выплеснуть чувства. Она ударила его. Залепила пощечину, только и всего. Звонкая оплеуха пришлась как раз чуть ниже левого глаза. Молниеносный и результативный удар. После чего Николь Джэнкс удалилась.

* * *

В просветах между деревьями зеленела поляна. Некоторое время назад – неясно, когда точно, – Тодд решил, что правильно будет обойти ее по периметру, и принялся накручивать круги. Густой ковер сосновых иголок начал приминаться, образуя круговую колею, и ему это почему-то доставляло удовольствие.

Кто-то разжег костер. Вероятно, Дэниел. Он ловко устраивал такие дела. Прошел школу бойскаутов, вроде бы учили его чему-то такому в Америке, он умел вязать узлы, строить шалаши и сооружать в случае необходимости носилки из курток и ветвей.

Именно Дэниел спровоцировал появление в лесу этой отколовшейся компании гостей. Он забрел сюда после разговора с Николь около озера, и, поскольку это был Дэниел, народ потянулся за ним. «Где же Дэниел? – спрашивали они. – Куда он подевался?» И так бывало всегда. Дэниел был из тех людей, за которыми хотелось следовать. И вовсе не потому, частенько подумывал Тодд, что Дэниел хотел или ожидал этого. Просто так бывает.

Люди собирались вокруг этого костра: мелькающие фигуры, приглушенный гул голосов, прорезаемый редкими криками, песенными взлетами или восклицаниями. И Сьюки тоже тусовалась у костра – сейчас она ушла, – но Тодд отчетливо помнил, как, высказавшись о том, что на ее вкус здесь становится охренительно мрачно, она гордо удалилась обратно в сторону дома, помнил, как исчезал за переплетенными ветвями деревьев дракон на ее жакете. Тодд видел у костра и нескольких персонажей из универа, разнообразных постоянных спутников, друзей и подруг, благоприобретенных после окончания учебы. По рукам ходили бутылки виски обжигающего вкуса и водки с привкусом льда. Тодд сделал по глотку этих напитков и еще до ухода Сьюки поделился с ней своим озарением по поводу прекрасной смеси, но она скривилась и посоветовала смотреть на вещи проще. Когда он поделился тем же с Дэниелом, тот склонил к нему голову, чтобы лучше слышать, потом кивнул, очень медленно, и надолго застыл с опущенной головой.

Откуда-то появился проигрыватель компакт-дисков, его пристроили на дереве, и сам костер, казалось, вспыхивал и выбрасывал огненные языки в ритме ударных тяжелого рока. Их ритм проникал в сердце Тодда, и он остановился, чтобы проверить это новое ощущение: да, его пульс выбивал тот же ритм.

Это показалось ему удивительным откровением.

Дэниел шастал по подлеску, собирая древесное топливо и швыряя его в костер: ветки, листья, толстые сучья. Напряженное замкнутое лицо белело, как мука, костюм порван в нескольких местах, руки испачканы и расцарапаны. Костер становился все больше и выше, языки пламени достигали крон деревьев.

Когда Тодд случайно наткнулся на них с Николь около озера, или «лоха», как бы они, шотландцы, тут его ни называли, Дэниел говорил:

– Господи, на тебя же больно смотреть, ты разбиваешь мне сердце.

Николь ответила ему своим хрипловатым смехом.

– Какая ирония, – добавила она надтреснутым, атональным голосом и быстро и нервно затянулась сигаретой. – Не важно, это пустяки. – Выпустив дым, она пожала плечами: – Просто вновь заявили о себе старые демоны. Я совершенно здорова.

Дэниел протянул к ней руку, но она отступила.

– К тому же, – заметила она, стряхнув пепел на землю, – ты сам не выглядишь образцово здоровым. Не довольно ли жечь свечу с обоих концов? Ведь ты прожигаешь жизнь, верно?

– Да, вроде того, – Дэниел почесал затылок.

– Вполне себе представляю.

– Нет, – тихо произнес Дэниел, – по-моему, не представляешь. Я не соображал… – он взъерошил пальцами волосы, – я абсолютно не соображал, что делал. Мне просто пришлось… Моя жизнь, казалось, свернула на совершенно другой путь. Я не могу спать, не могу работать, не могу делать ничего даже близко…

– Бедняжка, – прервала его Николь. – И ты об этом хотел мне поведать? Должно быть, это все ужасно трудно для тебя? Все…

– Нет, – оборвал ее Дэниел. – Перестань, Ник. Ты понимаешь, что я не это имел в виду. Просто теперь, вспоминая тот день, когда… тот день в Лондоне, когда… день этой… ты сама понимаешь… – он глубоко вздохнул, словно пытаясь привести в порядок собственные воспоминания. – Вспоминая тот день, я…