Читать книгу "Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа"

Назревала паника.

Громко зарыдали девушки, страшащиеся потерять только что обретенную свободу и снова оказаться в руках разгневанных дикарей. У мужчин от дурного предчувствия сжалось сердце, а Роонуи-Роонуи начал спешно отдавать приказания готовиться к неравной схватке.

Тапу Тетуануи тут же выхватил длинную шпагу – подарок своих испанских друзей, – но он не чувствовал себя в безопасности даже при взгляде на ее острое жало. Он с ужасом смотрел, как разрезают воду острые форштевни вражеских пирог, летящих по воде словно на крыльях.

На борту «Летучей рыбы» воцарился хаос, среди которого только два человека сохраняли спокойствие: погруженный в размышления главный навигатор, чей взгляд ни на секунду не отрывался от вражеских лодок, и улыбающаяся принцесса Ануануа. Тапу Тетуануи вдруг вспомнил слова, произнесенные однажды капитаном: «Марара» – самый быстрый корабль, но он не выдержит абордаж военного судна.

Во время обмена заложниками Тапу имел возможность изучить пирогу Те-Оно и вынужден был отметить, что корпус «Марара» раскололся бы как яичная скорлупа при ударе высоким, острым и мощным форштевнем, специально созданным для тарана.

Казалось, что у них не было ни единого шанса спастись и им оставалось лишь сдаться на милость нападавших.

Он обернулся к друзьям.

Ветеа Пито, побледнев, с силой сжал свое оружие, а здоровяк Чиме из Фарепити, стиснув зубы, обеими руками ухватился за тяжеленную булаву, готовый размозжить череп любому, кто попытается приблизиться.

Ваине Тиаре и Ваине Типание, как могли, пытались успокоить перепуганных девушек.

Вражеские катамараны продолжали неумолимо приближаться, все больше набирая скорость.

Наконец Мити Матаи решился и начал отдавать распоряжения. Его приказы были просты и лаконичны. Вначале они ставили людей в тупик, однако все выполняли их беспрекословно, не задавая лишних вопросов.

Солнце вот-вот должно было зайти за розоватую тучу…

Те-Оно приблизились настолько, что уже можно было хорошо различить их ужасную татуировку.

«Марара» резко развернулся на сто восемьдесят градусов и, словно намереваясь атаковать, стал носом к преследователям.

Тапу Тетуануи завороженно следил за главным навигатором, который, в свою очередь, пристально смотрел на перья, свисающие с лееров.

Он никогда в своей жизни еще не видел столь уверенного и решительного лица и инстинктивно ослабил хватку на эфесе шпаги.

Несколько минут показались всем вечностью.

Доносящиеся с неприятельских пирог голоса стали четко различимы.

Солнце все-таки решилось зайти за красноватую тучу, и тут же подул легкий ветерок.

– Поднять паруса!

Моряки повиновались и Тапу Тетуануи оказался свидетелем самого настоящего чуда. Два белых прочных испанских паруса, трепещущих на ветру, развернулись над катамараном. Они заняли по высоте площадь от самой верхушки мачты до палубы обоих корпусов, образуя огромные, нависающие над судном треугольники, ловящие малейшие дуновения бриза с кормы.

Судно сделало скачок вперед.

– Всем на корму! – послышался новый приказ Мити Матаи.

Все, подчинившись, перебежали. И почти в то же мгновение два форштевня поднялись почти на метр над водой. Теперь только два острых, V-образных киля, словно ножи масло, разрезали воду.

«Марара» угрожающе заскрипел, однако начал набирать скорость.

С заходом солнца ветер усилился.

– Подтянуть такелаж! – закричал главный навигатор. – Укрепить мачты!

Они были моряками! Лучшими моряками во всем океане! Двое из них ловко вскарабкались на верхушки дрожавших от сильного натяжения парусов мачт, чтобы подтянуть кормовые концы.

Корпуса катамарана, тоже скрипя, сотрясались, словно жалуясь на тяжелую работу. Однако они выдержали!

«Летучая рыба» и вправду полетела.

Метр за метром лодка набирала скорость; словно гигантская чайка, катамаран будто бы парил над океаном, едва касаясь поверхности воды, и стремительно приближался к пирогам противника, чьи гребцы от удивления побросали весла.

Мити Матаи жестом приказал Тапу, чтобы тот бежал к кормчему и помог ему удержать рулевое весло в заданном положении.

То была захватывающая, восхитительная и неповторимая картина.

Когда до врага оставалось менее ста метров, главный навигатор снова закричал:

– Всем на правый борт! Травить шкоты[26]по бакборту![27]

Катамаран начал поворачивать под углом в сорок пять градусов.

Он на глазах терял скорость, но сохранял достаточную инерцию, чтобы пронестись, словно молния, перед разъяренными, не верящими своим глазам Те-Оно.

Когда они находились приблизительно в семидесяти метрах по правому борту от врага и примерно в сорока по линии форштевней его катамаранов, капитан «Марара» снова скомандовал:

– Всем на левый борт! Поднять все паруса!

Корабль сделал опасный галс и, кажется, остановился. Но, когда снова подул кормовой ветер, наполнив паруса, он возобновил ход и начал отрываться от растерянного противника. Напрасно вражеские гребцы пытались развернуть свои пироги и броситься в погоню.

Тапу Тетуануи хорошо рассмотрел огромного, покрытого с ног до головы татуировкой человека, который что-то яростно кричал, потрясая длинным копьем. Не нужно было долго думать, чтобы понять – этот страшный человек был не кем иным, как жестоким королем Барракуд.

В этот момент принцесса Ануануа попыталась броситься в воду, но Мити Матаи, внимательно следивший за каждым ее движением, схватил ее за руку и повалил на палубу, крепко прижав ногой, и не отпускал, несмотря на все ее попытки освободиться.

Когда солнце наконец скрылось за горизонтом, пироги Те-Оно превратились в едва различимые на горизонте точки.

«Летучая Рыба» неслась к родному берегу.

С рассветом ветер утих.

Ничто уже не напоминало ни о Те-Оно, ни об их острове, оставшемся далеко на северо-западе.

Единственное, что сейчас волновало капитана «Марара», так это расстояние, разделявшее его лодку и пироги преследователей. Пользуясь временным затишьем, он приказал уменьшить площадь парусов, так как в течение длительного времени катамаран не выдержал бы столь сильного напора ветра, которому подвергся накануне.

И действительно, правый корпус дал течь. Два человека постоянно откачивали поступающую воду. Однако даже ловкому плотнику было практически не под силу заделать разошедшиеся швы, пока лодка находилась на плаву.