Читать книгу "Мортена: Перерождение - М. Борзых"

протянул повязку, пропитанную ароматическими маслами.

— Чтобы возглавить клан, достаточно иметь сильный дар, но, чтобы им править, нужно быть готовым изгваздаться в дерьме с ног до головы.

Беримир хмыкнул, признавая справедливость изречения для их нынешней ситуации.

— Лучше быть грязными, но живыми, чем чистенькими, но на встрече с предками. — Беримир пытался разместиться в пещерке, где едва можно было сидеть, не цепляя головой своды. Кромешная темнота не была преградой, скорее мужчины старались максимальной вжаться вглубь, чтобы обезопасить себя от миазмов сваленных у выхода протухших полуразложившихся трупов. Когда Беримир был здесь в последний раз, кладка ещё пустовала, пещера ароматизировала залежами засохшего помёта, но запахов тлена и разложения не было. Сейчас же птеры-родители подкармливали недавно вылупившихся птенцов ранее пойманной и забитой добычей.

Выбор у путешественников был невелик. Отдохнуть нужно было обоим. Орёл вымотался, неся на своей спине рослого всадника из снежных барсов. Для Беримира такое передвижение было в новинку, позволяя сократить длительность перехода практически в половину.

Контролировать приходилось только небо, наземные твари стали неопасны, но и маршрут пришлось пересмотреть. Теперь он проходил через центр пустошей, что сильно не нравилось Беримиру. Местная природа и погода были настолько изменчивы и отравлены неизвестным влиянием, что иногда казалось, лучше добровольно залезть в пасть птеру, чем пытаться выжить в сердце пустошей.

Поэтому ирбис перестраховывался, останавливаясь на отдых прям под носом или, вернее сказать, под задом у сильных тварей, дабы, с одной стороны, прикрыть себя от нападок, а с другой — точно знать, что место безопасно. В других местах животные никогда не стали бы выращивать потомство.

Ну а запах — издержки. Придётся потерпеть. В сутках пути есть небольшое озерцо, окружённое скальными выступами. Если повезёт, там они смогут помыться.

Пока же ирбис наблюдал, как Орм вынимал из дорожной сумки энергетик и жадно пил его мелкими глотками. Есть в такой обстановке он не решился, потому ограничился только подпиткой. Дождавшись, пока аэр расслабится и откинется на шершавую стену пещеры, Беримир медленно стал отпускать сознание семьи птеров, до того удерживаемых им. Снаружи послышался разгневанный крик птицеящеров.

— О, как я вас понимаю, — пробормотал ирбис сквозь зубы, обхватывая руками голову. Мысли путались, расплываясь туманом. Во рту чувствовался вкус крови и падали. Жажда разорвать такое податливое неприкрытое горло с пульсирующей веной обострила все чувства. Добыча так аппетитно пахла, словно заранее была подготовлена для кормления детей.

Сглатывая слюну, Беримир чуть сдвинулся, глубоко вдыхая такой желанный запах. Крылья носа его раздувались. Хищник приготовился к стремительной атаке.

— Прекрати смотреть на меня, как на кошку во время течки, — пробился сквозь алую пелену, застилавшую сознание, тихий голос с ухмылкой. — Мы всего два дня в пути, а ты уже изголодался. Не знал, что ирбисы такие охочие к женским ласкам.

Беримир тихо застонал и отвернулся к стене. Отделять своё сознание от сознания птера было мучительно больно. Выцарапывая когтями чужие рефлексы, ирбис искал путь к человеческой ипостаси. С большим трудом ему удалось наживо рассечь связь. Алая пелена оседала, уступая место усталости и апатии.

— Спи первым, я покараулю, — Беримир попытался придать голосу беспечности. — Через три часа меняемся. Если будут какие-то шевеления в нашу сторону, буди сразу, чтобы успел установить связь до того, как нас начнут жрать.

Орм чуть прищурил взгляд, рассматривая проводника и дальнего родственника, но оставил собственные мысли при себе. Спать, так спать.

* * *

Реду и Уруи искали уже вторые сутки. Два клана объединились и прочесывали территорию близ гор и вокруг реки. Орлы из пятёрки Уруи видели, как птер выронил свою добычу, но подхватить несчастных не успели. Примерное место для поисков осталась причесывать тройка аэров, четвёртый же отправился с донесением к ягуарам. Вот только дикие джунгли в сгущающихся сумерках не сильно способствовали поискам.

Муар вообще сначала не поверила бреду аэра, примчавшегося сообщить дурные вести. Она скорее бы поверила, что Рогнеду по-тихому убили, чем в сказочку про птера.

Против такого предположения играла клятва на тотеме о не причинении вреда ягуарам. Но и в историю с птерами верилось с трудом.

Дело в том, что эти летучие твари никогда не покидали свои гнездовья в пустошах. В землях ирбисов и медведей им было холодно, а в южных землях жарко. Птеры любили простор, охотились в степях с редкими пролесками и в основном питались горгами и скутами. Дейтеры им тоже были по зубам, но из-за своего веса птеры просто не могли перетащить в гнездо добычу. На мелких соседей по небу они обычно взирали с безразличием, понимая, что взять в них нечего, кости да перья.

А тут нападение, да ещё и с птенцами в южных землях. Всё не так, как было, словно природа сошла с ума. Можно, конечно, предположить, что мать учила охоте выводок на мелких и более простых целях… но для этого надо было пересечь горы, всегда служившие надёжной защитой от пустошей.

Уруи нашли первым. Он едва живой лежал на берегу реки, гораздо ниже по течению того места, где их искали. Окровавленный с открытыми ранами от когтей и изломанными крыльями он представлял жалкое зрелище. Лишь только тогда Муар поверила в нападение птеров.

Орла на месте отпаивали энергетиком и приводили в сознание. Едва придя в себя, тот упал на колени перед Муар:

— Прости, амори! Я нарушил клятву! Не смог уберечь айше! — из его глаз скатывались одинокие слезинки. — Она спасла нас, но пожертвовала собой! Как настоящий воин, она боролась до конца, вспоров крылья птеру и перерезав ему сухожилия на лапах. — Орел дышал сипло и прерывисто, силясь протолкнуть воздух в лёгкие. — Но что-то пошло не так. Птер выпустил добычу, и мы должны были упасть вместе, но айше сняла страховку. Я не знаю, зачем она это сделала. Я бы принял удар на себя. Последнее, что я успел заметить, как раненная тварь уносила её в сторону гор.

Рассказ Уруи произвел впечатление не только на Муар. Аэры перешептывались, гул их голосов напоминал рокот моря. Он накатывал волнами, разбиваясь о тихие приказы командиров, и снова возвращался с удвоенной силой.

Амори ягуаров почему-то вспомнилась в сердцах брошенная Редой фраза во время лечения аэров: «А разве не этого вы хотели? Чтоб я сдохла. А тут ещё и героический антураж!» Нет. Не этого Муар хотела для внучки. Чем больше амори узнавала девочку, тем сильнее удивлялась скрытому характеру. Упрямая, гордая, добрая, практичная. Борец до конца.