Читать книгу "Мортена: Перерождение - М. Борзых"

закрывая обзор. Почему-то мелькнула странная мысль, что купания входят у меня в привычку.

Тёплая одежда быстро намокла и тянула ко дну. С юбкой пришлось повозиться, но она, в конце концов, поддалась. Благо, здесь пуговиц и застёжек-молний не придумали, поэтому скинуть одежду удалось достаточно легко. Вот только пока я показывала чудеса эквилибристики и гимнастики под водой, стремительное течение уносило меня в неведомом направлении. Я чувствовала себя словно щепка, стремительно несущаяся по ручью после летней грозы. Зацепиться было не за что, сплошь голые камни, даже не поросшие водорослями. Тело окоченело в ледяной воде.

Меня закручивало, как будто кто-то большой и сильный запустил центрифугу или вынул в ванне пробку. Второе предположение оказалось ближе к правде, ибо меня засосало в натуральный слив. Воздуха уже не хватало критически. Перед глазами плясали белые пятна, угрожая скорой потерей сознания. А я всё неслась по тёмным извилистым каналам внутри каменной гряды. Мне ещё повезло, что вода сгладила острые углы выступов, иначе меня бы просто нарезало на ленточки.

Как маленькая девочка, впервые попавшая в аквапарк, я петляла по многоколенным трубам, втайне мечтая, чтобы они скорее закончились. И они закончились. Меня выкинуло в водопад под огромной каменной аркой. Краткий миг свободного полёта, и снова удар о воду, на этот раз погрузиться солдатиком не вышло.

Я от души приложилась спиной о поверхность воды. Подозреваю, что от болевого шока меня спасло притупление чувствительности в ледяной воде.

Струи водопада, разбиваясь о камни, бурлили сверхмощным джакузи. Пузырьки воздуха дезориентировали, не позволяя понять, где дно.

Отчаянно барахтаясь, я пыталась выплыть на поверхность. Вот только тело меня почти не слушалось.

Маленькой мухой, увязшей в паучьих тенетах, я отстранённо наблюдала за приближающейся смертью. Где-то на грани сознания слышался настойчивый голос ЯГУ:

— Запас кислорода у Оператора на исходе. Рекомендуется изменить положение тела на 180 градусов для установления фиксации с примитивным плетёным орудием, используемым для добычи рыбы.

Мой мозг пытался осмыслить полученные рекомендации, и реакция у меня была сплошь матерная.

— Если мы выживем, напомни мне провести с тобой беседу на тему изменения стилистики взаимодействия с оператором в критических ситуациях, — мысленно бурчала я, меняя положение в воде. Если не сопротивляться, это оказалось достаточно просто сделать. Кажется, мне даже удалось нащупать сплетённые нити невода, инстинктивно вцепившись в них обеими руками. Сеть дрогнула, и влекомая неизвестной силой резко пошла вверх.

* * *

Беримир никогда не любил пустоши. Знал каждый их уголок, ареалы обитания самых опасных тварей и природные опасности. Но не любил. Его стихия — холод, ледяные торосы, заснеженные горы и завывания ветра долгими вечерами. Только дома, в ледяном безмолвии он мог отдохнуть и очистить мысли от чужих жизней. Но дома он бывал всё реже и реже. Казалось бы, наследник снежных барсов, сильнейший менталист клана — это главная ценность, но отец считал иначе.

Беримир был главным ресурсом, не более. Его услуги стоили баснословно дорого. В семь раз дороже, чем любого из менталистов клана. Причина тому была скрыта в возможностях старшего сына Ледяного Бера. Для заказчиков лишь озвучивался результат. Беримир мог в одиночку провести через пустоши отряд численностью до десяти двуипостасных.

Для сравнения хороший менталист у ирбисов мог контролировать до трёх потоков сознания, Беримир же своего предела не знал. Его дар проявлялся ситуативно в зависимости от однородности, размеров и охвата территории нападавших. С одинаковым успехом он мог отвести от окровавленной жертвы как полсотни горгов, так и пятёрку птеров. Хвала духам отцов-прародителей, твари не организовывали смешанные отряды.

Вот и сейчас Беримир выполнял один из самых дорогих заказов в истории клана. Он сопровождал через пустоши наследника Орласов. Тому необходимо было максимально быстро добраться к ягуарам.

Ценой услуги стало предоставление в партнёрши трёх молодых орлиц, одна из которых обязательно должна была иметь хотя бы в зачаточным состоянии родовой дар.

Отец продолжал заниматься династической селекцией, результатом которой был и сам Беримир.

Орму Орласу ничего не оставалось, кроме как согласиться. Что уж там сообщили аэру прибывшие с вестями медведи неизвестно, но наследник орлов согласился на любые условия, лишь бы как можно быстрее попасть к южным кошкам.

Можно было, конечно, покопаться в памяти аэра, но против этого выступало сразу две причины. Первая — эгоистичная. Беримир не любил пользоваться своим даром без необходимости. Горговы способности изматывали душу и тело не хуже болезней у выбраковок. От этого не спасал ни тотем, ни энергетики. Восстанавливать контроль над собственным разумом, объединять разобщённые потоки сознания приходилось на голой силе воли. Пускать в старости слюни заблудившимся в собственном разуме стариком наследник ирбисов не планировал, поэтому здраво предпочитал не напрягаться там, где нет необходимости.

Вторая же причина была до омерзения практичной. Отец оставил на усмотрение Беримира решение о сканировании аэра. Кошачье любопытство, помноженное на дальновидность, требовало узнать причину баснословных уступок со стороны орлов, вот только Беримиру предстояла не увеселительная прогулка с очередной партнёршей по торосам, а путешествие через пустоши. Распыляться в такой ситуации на второстепенные задачи было непозволительной роскошью.

Была ещё и третья причина, но существенной роли в реалиях двуипостасных она не играла. За время пребывания Орма в гостях они неплохо друг друга узнали. Между двумя наследниками кланов установились такого рода отношения, которые уже переросли товарищество, но ещё не доросли до дружбы. Конечно, в реалиях зыбких союзов у двуипостасных это ещё ничего не значило, но Беримир тешил себя мыслью, что Орм, близкий по крови, положению и тяжести накладываемых обязательств, понимал его гораздо лучше прочих ирбисов.

Сам наследник аэров был наполовину ирбисом, поэтому и гостил у северных барсов на правах почти родственника. Родственные чувства, правда, никак не помешали Беру Ледяному вытрясти из аэра выгодные условия сделки. Как говорится, «дружба дружбой, а казна врозь».

Сейчас два наследника забились в расщелину посреди пустошей, как грызуны под веник, и сидели тихо, стараясь не привлекать внимания местных тварей.

Расчёт был простым. Местом для отдыха выбрали узкую щель у основания гнезда птеров. Такое соседство гарантировало отсутствие других хищников поблизости, а размер убежища не позволял добраться к ним самим птицеящерам.

Были и минусы у этой схемы, которые Беримир с Ормом сейчас ощущали во всей красе.

— Никогда не думал, что отцовские слова окажутся пророческими, — аэр сморщил нос, стараясь дышать неглубокими вдохами, но от этого стало только хуже. От вони слезились глаза, а уж как страдало чувствительное обоняние, сложно было передать.

— Какие? — Беримир сжалился над товарищем и