Читать книгу "Япония до буддизма. Острова, заселенные богами - Дж. Э. Киддер"

Скульптура могильных курганов

Чтобы не использовать для характеристики скульптур, которые устанавливали на склонах могильного кургана, очень громоздкие описания, я выбрал японское слово ханива. Буквально оно означает «глиняный круг», а в зависимости от ситуации может толковаться и как «глиняный цилиндр». Однако, учитывая то, что в разные времена эти скульптуры располагали по кругу, возможно, между данным термином и порядком размещения предметов все же существует какая-то связь. О происхождении этого термина рассказывается в «Нихон Секи» в связи с историей, имеющей целью поведать о том, как появилась практика изготовления таких фигурок.

Дело было в период правления императора Суинина – вероятно, в III веке нашей эры. Когда умер дядя императора, «были созваны все его ближайшие слуги и затем погребены заживо стоящими в пределах его мисасаги. Они не умирали в течение нескольких дней, день и ночь были слышны их крики и стоны. В конце концов они умерли и тела их начали разлагаться. Собравшиеся стаи собак и ворон съели их». Пришедший в ужас от случившегося – так, как будто бы он впервые столкнулся с этим малопривлекательным обычаем, – император приказал советникам придумать, как положить конец этой практике. В «Кодзики» говорится, что данный случай погребения заживо был первым, однако, судя по приводящемуся в «Нихон Секи» более полному варианту рассказа о событии, эта традиция была достаточно древней. Возможность изменить традицию представилась примерно пять лет спустя, когда умерла императрица. Знаменитый борец Номи-но-сукунэ предложил вместо живых людей, лошадей и реальных предметов устанавливать на могильном кургане их глиняные изображения. Он посоветовал выбрать в Идзумо из гильдии гончаров сотню мастеров и приказать им изготовить из глины такие фигурки. Это было исполнено; получившие название ханива глиняные фигурки впервые были установлены на могильном кургане Хибасухиме-но-Микото. Император был в восторге, Номи-но-сукунэ получил награды и был назначен начальником гильдии гончаров. Ему дали новое имя – Хэйдзи-но-Оми. Рассказ завершается словами: «Вот как случилось, что Хэйдзи-но-Оми стал руководить организацией похорон императоров».

Археологам еще предстоит найти подтверждения того, что этот зафиксированный хрониками рассказ о происхождении скульптуры действительно имеет под собой какие-то основания. Доказано, что обычай погребения заживо или принесение человека в жертву существовал в Китае, но в Японии едва ли стали бы это делать либо в самой гробнице, либо в каком-то другом месте, где сохранность останков не была бы полностью обеспечена. И даже Несмотря на то, что в условиях абсолютизма и фактического наличия рабства такая практика представляется вполне логичной, она, вероятно, не была очень широко распространена. Для сомневающихся в истинности описанных в хрониках событий скажу в их подтверждение, что недавно изделия ханива были обнаружены в могильном кургане, который, согласно «Нихон Секи», был возведен для супруги императора Суинина. Если не принимать этого традиционного объяснения, то придется согласиться с тем, что скульптуры появились именно под влиянием культуры другой страны, а это значительно труднее хотя бы потому, что у ханива нет практически ничего общего с континентальной скульптурой погребального предназначения, которую, кроме прочих отличий, на континенте помещали внутрь гробницы. Ясно, что рассказ о происхождении ханива – это попытка найти рациональное объяснение упомянутым различиям и показать, почему в Японии скульптуру устанавливали за пределами гробниц, вдавливая в землю. Следует учитывать и чисто национальные особенности этих изделий, уходящих корнями в далекое прошлое: их первыми авторами были гончары эпохи Яёй, а мастера периода Хэйдзи продолжили дело своих предков. Судя по всему, легенда о происхождении ханива попала в литературу и сохранилась там благодаря людям, отвечавшим за поддержание могильных курганов в надлежащем состоянии. Однако, несмотря на все это, ханива были забыты почти на два столетия. Если в древности уход за могильными курганами осуществлялся должным образом, то ко времени написания хроник эту скульптуру, вероятно, по-прежнему можно было видеть на курганах.

Рис. 63. Цилиндры ханива из захоронений:

а – место обнаружения неизвестно;

б – Хигасияма, префектура Айти; высота 43 см;

в – Мияке, префектура Нара.

Большое количество ханива, найденных на равнине Ямато, скорее всего, непосредственно связано с их происхождением. Довольно редко они встречаются на острове Кюсю, где большое влияние на культуру оказывала близость моря и где явное предпочтение отдавали скульптурным изображениям лодок. Многие ханива на острове Кюсю, что совершенно очевидно, сделаны по образцу изделий Кансая. В районе Идзумо – там, откуда якобы были родом первые мастера, – ханива тоже не очень много. В Окаяме такая скульптура встречается довольно часто, хотя зачастую в ней явно ощущается налет провинциальности. Могильные курганы равнины Канто, включая невысокие горы префектуры Гумма на северо-западе и южные районы Тохоку на севере, буквально изобилуют этими изделиями – главным образом фигурками людей и животных. Именно в данном регионе искусство ханива достигает свой высшей точки, именно там примитивная традиция развивается до логического расцвета этого вида искусства. В Кинки, напротив, все усиливающееся давление со стороны новой культуры – буддизма – ранее ожидаемого остановило развитие скульптуры. Регион равнины Ямато отличается тем, что там мастерам лучше всего удавались изображения лошадей и символических предметов.

В целом скульптурные изображения неодушевленных предметов начали делать раньше, чем фигурки людей, – они датируются главным образом V, а не VI веком, причем некоторые, как складывается впечатление, появились еще до этого времени.

Первыми ханива были разнообразные цилиндры, они относятся примерно к концу III века; такие цилиндры можно увидеть везде, где есть могильные курганы (рис. 63). В литературе, где рассказывается о происхождении этих предметов, не принимается во внимание тот факт, что цилиндры почти на целый век старше изображений предметов и одушевленных существ. Вероятно, авторы хроник просто об этом не знали.

Цилиндры выстраивали рядами по краям могильного кургана, они образовывали своеобразные террасы, иногда даже по три ряда; часто их ставили по кругу или располагали в обход острых углов вдоль передней прямоугольной части кургана. Самые древние цилиндры ставили через большие промежутки, а к V веку их начали размещать вплотную друг к другу. Кроме того, их располагали в шахматном порядке – фактически зигзагом.

Верх некоторых цилиндров напоминает венчик вьюнка; такими изделиями иногда перемежали выстроенные в ряд более простые цилиндры (рис. 63, а). Что касается места расположения, то их ставили только на самом верху, в самом низу или в других местах кургана. Принимая во внимание этот факт, а также то, что самые ранние цилиндры часто размещали на расстоянии примерно двух метров один от другого, напрашивается следующий вывод: предположение о том, что цилиндры были предназначены для защиты склонов могильного кургана от эрозии почвы, неверно. Согласно другим теориям, цилиндры могли выполнять чисто декоративные функции или являться фаллическими символами. С. Гото считает, что с их помощью делали своего рода защитный барьер или символический забор, обозначавший границы кургана. Если Гото прав, то тогда охраняющие границы захоронения императора Нинтоку три рва и 20 тысяч цилиндров, вероятно, представляли собой непреодолимую преграду для вынашивающих недобрые замыслы злых духов. Не стоит говорить, что если бы этот могильный курган возводился в XX веке, то даже тогда едва ли можно было бы создать что-то более масштабное и величественное.