Читать книгу "Шанхай. Книга 1. Предсказание императора - Дэвид Ротенберг"

После долгого путешествия с многочисленными остановками и задержками корабль шел к причалам на Хуанпу. Старый Врассун, кутаясь в теплый шарф, смотрел на выстроившиеся вдоль берега новые здания, в которых размещались конторы европейских торговых компаний. Сырой холод шанхайского января забирался под дорогую одежду патриарха, по его лицу блуждала улыбка.

«Все идет как надо», — думал он. Клипер причалил к берегу, и хозяина приветствовало здание фирмы Врассунов. Старик вздохнул, думая: «Все, что нам теперь нужно, — это экстерриториальность, и тогда будущее нашей империи обеспечено».

Когда этот выдающийся человек ступил на землю Срединного царства, мало кто из влиятельных людей не знал о его прибытии.

Сирил организовал делегацию для торжественной встречи босса, в которую дали согласие войти представители как «Дента», так и «Джардин и Мэтисон». Хордунов, разумеется, не пригласили, но в то холодное утро они все равно присутствовали на пристани, поскольку ни за какие сокровища мира не согласились бы пропустить это зрелище.

Элиазар Врассун смотрел на группу европейцев, которые, застыв в напряженном ожидании, стояли на причале. Про себя он не мог назвать их иначе как шушера.

Когда вперед вышел Сирил, намереваясь произнести приветственную речь, Врассун поднял руку и спросил:

— Это что еще за глупости?

— Всего лишь торжественная встреча по случаю…

— Я бизнесмен, а не оперная дива. Немедленно прекратите эту чепуху и проводите меня в контору компании.

Макси похлопал брата по плечу и прошептал ему на ухо, как когда-то в Калькутте, когда они играли в шпионов:

— Вот ведь урод, правда?

— Точно. Такую образину еще поискать.

Охранники-сикхи стали проталкиваться через толпу, расчищая путь для Врассуна-патриарха.

Как только сикх прошел мимо Ричарда, тот сделал шаг вперед и преградил путь Врассуну. Старик и бровью не повел.

— А-а, снова встретились, молодой человек? Что вы хотите выторговать на сей раз?

Сикх оттолкнул Ричарда в сторону. Когда Макси сумел пробраться к брату, тот дрожал и, несмотря на холод, был покрыт потом.

Глава двадцать третья

ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНОСТЬ
Шанхай. Февраль 1844 года

Геркулес Маккалум, глава огромного шотландского торгового дома «Джардин, Мэтисон и компания», расправил могучие плечи и, проклиная холод, взгромоздил ноги на подушку, поправил плоскую бутылку с горячей водой, на которой сидел.

— Нынешний февраль в Шанхае еще холоднее, чем прошлый, — пробормотал он себе под нос, в сотый раз подумав о том, что от холода не спасает даже специально привезенная из Глазго плитка, которой выложены полы его конторы на набережной. Он поглядел на большой, но пустой камин. Слишком многие здания в концессии сгорели дотла из-за того, что местные трубочисты скверно выполняли свою работу, поэтому большинство европейцев предпочитали мерзнуть, согреваясь бутылками с горячей водой.

Геркулес взял на удивление изящный серебряный колокольчик и позвонил. Через несколько секунд дубовая панель бесшумно отодвинулась и в комнату вошел его личный секретарь с бронзовым подносом, на котором стоял большой бокал шотландского солодового виски и склянка с мутной микстурой — лекарством от подагры, особенно мучительно терзавшей левую ногу Геркулеса.

— Мы получили какие-нибудь ответы, Джеймс?

— О да, сэр, встретиться согласились все, даже персы.

Это его не удивило. Хоть и язычники, Хордуны были весьма практичны. Геркулеса удивило другое — то, что на сходку согласились прийти американские купцы.

— Я надеюсь, нам не придется распевать псалмы в связи с тем, что на встречу пожалуют представители Дома Сиона?

— Они не выдвигали требований о проведении каких-либо религиозных церемоний в качестве условия своего присутствия, сэр.

— Как ты думаешь, мы можем попросить их оставить свои Библии дома или это будет дурным тоном?

Он хохотнул и пошевелился, но при этом задел подагрической шишкой за скамеечку для ног, и ногу тут же пронзила острая боль.

Джеймс заметил, как скривилось от боли лицо его работодателя, но предпочел промолчать. В свои сорок два года Геркулес сумел сохранить могучее тело, которое полностью соответствовало его имени. В молодости он был неукротим и притягателен. Женщин привлекала его физическая сила, а мужчины с готовностью признавали его лидером. А потом пришла неизлечимая, изнуряющая подагра.

— Наверное, сэр, — заставил себя улыбнуться Джеймс.

Взяв склянку с вонючей микстурой, Геркулес опрокинул ее залпом, запил глотком виски и вздохнул.

— Сообщи всем, что встреча состоится здесь завтра вечером, в это же время.

Джеймс кивнул и вышел, как и вошел сюда, — через раздвижную панель.

Оставшись в комнате один, Геркулес встал и, осторожно ступая, подошел к окнам, выходившим на Хуанпу. Он посмотрел на Пудун, надежно хранящий свои колдовские тайны, перевел взгляд на конец улицы, где стояло здание конторы Врассунов, потом посмотрел в другую сторону, на офисы английских торговцев Дентов. Он знал, сейчас они могут лишиться многого. Каждый из них оказался перед угрозой потери всего, что имел. Работа. Время. Деньги. Все это канет в никуда, если им не удастся уговорить китайцев вернуться в концессию и вновь взяться за работу.

Геркулес нечаянно задел левой ногой за правую и вновь задохнулся от боли. В ногу словно впились сотни стеклянных осколков. Подождав, пока боль пройдет, он посмотрел на маленькую красную шишку на большом пальце левой ноги. Такая маленькая дрянь, а способна победить такого здоровяка, как он! Вот так же ничего собой не представляющие китайские работяги сумели поставить на колени, ведущие торговые компании мира. Ему подумалось: а что будет, если взять нож и попросту срезать проклятую шишку? Впрочем, доктора недвусмысленно предупредили, что делать этого ни в коем случае нельзя. Хлебнув виски, он решил: пусть шишка остается на ноге, а вот нарыв, которым стала проблема с китайцами, необходимо вскрыть.

Встреча с самого начала пошла не так, как хотелось бы Геркулесу. Джедедая Олифант объявил виски, который хозяин дома предложил гостям, «слюной сатаны», а затем произнес несколько фраз, прозвучавших как цитаты из Библии. Но хотя Геркулес знал Библию не хуже любого священника, он так и не смог определить, где в Священном Писании Олифант отыскал эти злобные выпады против алкоголя.

Еда также была отставлена в сторону на основании непонятных ограничений на пищу, введенных недавно прибывшим Врассуном-патриархом и его свитой в ермолках. Перси Сент-Джон Дент потягивал ликер и лениво ковырял вилкой в тарелке. Только двое персов ели и пили, не ограничивая себя ни в чем, а рыжий еще и смачно чавкал при этом.

Геркулес, не обращая внимания на эти тревожные знаки, поднялся со своего места во главе стола.