Читать книгу "Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье - Дженни Нордберг"

Правда, нужно также учитывать, какая доля желания Захры быть парнем напрямую связана с опытом бытия женщиной в Афганистане. Захотела бы она действительно быть мужчиной в другой среде, где людям было бы все равно, носит она головной платок или брюки, и где у женщин больше возможностей?

Возможно, Захру следует считать более психически здравой, чем большинство ее соотечественниц. Или желание носить брюки и не выходить замуж действительно нуждается в лечении? Может быть, стоит определять как болезнь нечто иное. Ситуация Захры могла бы даже привести к созданию новой категории в индексе Всемирной организации здравоохранения: «Расстройство гендерной идентичности по причине острой и продолжительной сегрегации».

Когда один из гендеров является настолько нежеланным, настолько презираемым, настолько подавляемым в стране, где дочери откровенно не нужны, пожалуй, можно ожидать, что и тело, и душа растущего человека будут восставать против перспективы стать женщиной. И таким образом, вероятно, изменят его навсегда.

Захра сидит на ковре, скрестив ноги, не отрывая глаз от маленького телевизора, стоящего на полу. Подзаголовок индийского телесериала переводится как «история любви», и Захра уже некоторое время следит за его событиями. Это индийская болливудская версия сериала «Сумерки»: главный герой родом из вампирской семьи, но однажды он влюбляется в девушку – невампира. Из этой отправной точки разворачивается сложная романтическая история.

Я спрашиваю, была ли она когда-нибудь влюблена. Она слабо улыбается:

– Нет. И не хочу. Я не настолько сумасшедшая.

– Что ты будешь делать, если тебя заставят выйти замуж?

– Я откажусь выходить замуж. Мое «нет» – это нет! Когда вырасту, поеду на Запад, где никто не лезет в твои дела. У меня очень сильная воля, и я откажу родителям. Никто не может заставить меня что-то сделать.

– А на Западе ты будешь одеваться «как женщина»?

Она, словно не веря, что я задаю такой вопрос, качает головой:

– Вы разве не понимаете? Я не девушка.

Я вручаю ей на прощанье подарок из одного кабульского магазина, который торгует драными футболками и джинсами, создающими «трэшевый» образ, столь популярный у городских мальчиков-подростков. Это мягкая серая фетровая мужская шляпа. Объясняю, что видела, как в Нью-Йорке такие носят и мужчины, и женщины. Захра сияет взволнованной улыбкой и вскакивает, чтобы примерить обновку перед зеркалом, заминая поля, чтобы создать идеальный угол, который отбрасывает тень на ее глаза.

– Она прекрасна! – шепчет Захра.

Глава 12

Сестринство

Возможно, невеста плачет потому, что она всего на год старше Захры. Или потому, что родители выбрали ей мужа вдвое старше ее. Или потому, что она совершенно его не знает. Может быть, она плачет потому, что будущий муж поначалу просил руки ее сестры, которую считают более красивой. И еще потому, что их родители решили, что сестра может сделать лучшую партию, чем этот немолодой мужчина среднего достатка; так что разумнее было бы подождать для нее более завидного предложения.

Да какая разница почему! Слезы в данном случае – ожидаемый и необходимый элемент действа.

Выражение счастья было бы проявлением неуважения к родителям. Покидая родительский дом, нужно непременно разыграть представление. Это событие случается только в жизни порядочной девушки – и именно его так боится Захра. Эта невеста исполняет свою роль безукоризненно.

Потребовалось около пяти часов, проведенных в одном из многочисленных кабульских салонов красоты, чтобы превратить волосы девственной невесты в идеально жесткие, залитые лаком локоны, сделать маникюр и покрыть ногти красным лаком, а лицо превратить в запудренную белым маску смерти с кроваво-алыми губами. Ее густые темные брови полностью выщипали и заменили тонкими «ласточкиными крыльями». Это горделивый признак замужней женщины, сигнализирующий о том, что теперь она взята в жены. Семья ее будущего мужа потратила больше ста долларов на это важное приготовление к свадьбе. Салоны красоты при Талибане были закрыты, и репортажи об их восстановлении заполонили американские женские журналы после 2001 г. как доказательство того, что свобода наконец пришла и к афганским женщинам.

Нынче вечером замуж выходит родственница Сетарех, и событие это, по меркам Кабула, будет довольно невзрачным. Будь это церемония для одной из богатейших семей города, состоялась бы свадьба в лас-вегасском стиле, с тысячами приглашенных гостей, которых кормили бы до отвала весь день, и семье мужа это обошлось бы в десятки тысяч долларов. Свадьба – главное событие, и часто за него расплачиваются взятыми взаймы деньгами, которые будут потом возвращать всю жизнь. Афганцы нередко сетуют на эти траты, но каждый знает, что роскошная свадебная витрина – важный способ для семьи продемонстрировать столько силы и престижа, на сколько хватит ресурсов.

Как объяснила Кэрол ле Дюк, это момент, когда становится заметнее всего, что дочери – это карты, разыгрываемые афганскими отцами:

– Мужчины создают альянсы, и не обязательно в интересах своих дочерей. Эти альянсы связаны с общественным престижем и честью семейства. Но дело может быть и в оппортунизме. Они желают заключать браки с высшими, чтобы обеспечить своей семье в час нужды бо́льшую защищенность – финансовую или физическую. Свобода выбора – это сравнительно современное нововведение. Она не всегда практична с точки зрения того, как афганские семьи оценивают активы для выживания.

Брак – ключевой компонент патриархальной системы{81}. Согласно исследованию древних обществ, проведенному Гердой Лернер, женщина могла достичь хоть какого-то статуса, а вкупе с ним лучшего обращения и привилегий, лишь сохраняя свой единственный капитал – девственность – и со временем предложив его одному-единственному мужчине. Развитие этой идеи привело к появлению брачного контракта, в котором женщина клялась оставаться сексуально верной одному мужчине с расчетом на то, что это принесет ему потомство для сохранения наследования земли и капитала. Любая женщина, заподозренная в том, что она не девственница, была для мужчины источником риска (вдруг она носит чьего-то чужого ребенка?), что дисквалифицировало ее как потенциальную невесту.

Никакая группа людей не может быть по-настоящему подавлена, пока ее членов не научат подавлять друг друга и не убедят в необходимости подавления. Для сохранения системы патриархата женщины всегда могли продолжать доказывать, что они целомудренны и порядочны, стыдя тех, кто недотягивал до этих стандартов, объясняет Лернер. Иными словами, они позорили других женщин как подозреваемых в распутстве, и нередко делают это по сей день.