Читать книгу "Страна за горизонтом - Леонид Спивак"

Гувера. Известен случай, когда Рут Шипли отказала в паспорте знаменитому ученому-химику Лайнусу Полингу, когда тот собирался в Европу за своей второй Нобелевской премией.

В отношении Трона решение откладывалось годами, ибо серьезных улик «антиправительственной деятельности» инженера не находилось, а за него ходатайствовали видные чиновники и дипломаты по обе стороны океана. Технократ с огромным международным опытом, владевший в совершенстве английским, немецким и русским, был нужен многим. Тем не менее свидетели, видевшие вашингтонское досье миссис Шипли на Трона, говорили, что оно отличалось внушительным размером.

«Стоп! – крикнул вдруг мистер Адамс. – Нет, нет! Вы должны это посмотреть и записать в свои книжечки.

Машина остановилась.

Мы увидели довольно большой желтый плакат, вдохновленный не одной лишь коммерческой идеей. Какой-то американский философ при помощи агентства “Вайкин-пресс” установил на дороге такое изречение: “Революция – это форма правления, возможная только за границей”.

Мистер Адамс наслаждался.

– Нет, сэры! – говорил он, позабыв, на радостях, о своей шляпе. – Вы просто не понимаете, что такое реклама в Америке. О, но! Американец привык верить рекламе. Это надо понять. Вот, вот, вот. У нас революция просто невозможна. Это вам говорит на дороге как непогрешимую истину агентство “Вайкин-пресс”. Да, да, да, сэры! Не надо спорить! Агентство точно знает».

В годы Второй мировой войны Соломон Трон работал экономическим советником гоминдановского правительства в Китае. Американцы рассматривали «умеренного» Чан Кайши сильным противовесом коммунистам сталинского типа под руководством Мао Цзэдуна. Официально Трон числился представителем Центрального банка Китая. Военная победа китайских коммунистов привела к тому, что Трон в 1949 году покинул страну. Следующей его миссией была Индия, где инженер работал советником первого премьер-министра страны Дж. Неру.

Штаб-квартира «Дженерал Электрик» в Скенектеди

Во всем изложенном присутствует какая-то тайна. Словоохотливый экстраверт, легко заводящий знакомства, объездивший целый свет, никому не рассказывал о своей работе за морями, даже своим домашним. Все факты его биографии подкрепляются лишь косвенными свидетельствами. Возникает и самый жгучий для исследователя вопрос: подвергался ли Соломон Абрамович вербовке советских спецслужб или же иностранный отдел ГПУ–НКВД лишь пристально десятилетиями наблюдал за его разнообразной деятельностью? Ответ на этот и многие другие вопросы лежит в Москве, в архивах спецслужб, по сей день хранящих гриф «Секретно».

В 1984 году известный нью-йоркский журналист и писатель Марк Поповский смог записать небольшое интервью с миссис Трон, которое было опубликовано в эмигрантском журнале «Грани». Спустя двадцать лет Владимир Познер, планируя свое 16-серийное телепутешествие «Одноэтажная Америка», также попытался сделать интервью с «Бекки Адамс», которая была уже в очень преклонных годах. Несмотря на все профессиональное мастерство журналиста, разговор не сложился и в телефильм не вошел. Как и двадцать лет назад, вдова Трона не захотела ответить на вопросы о муже, о своей биографии, о непростых политических решениях супругов. Утверждала только, что в «Одноэтажной Америке» Ильф и Петров многое выдумали.

Приведем слова хорошо говорившей по-русски миссис Трон из интервью 1984 года: «Ильф и Петров не умели писать иначе. Они хотели забавлять публику. В этом они были похожи на Марка Твена. Для юмора им были нужны смешные факты. Так под их пером мы стали смешными. Нет, мы не обижались. Ведь это был роман, где мы были укрыты под чужой фамилией. Мой муж не был комичным человеком, каким его изобразили. Он никогда не был рассеянным. Он был занят серьезными большими проблемами: экономическими, политическими, историческими, литературными…И эпизодов с потерянной шляпой, которую якобы пересылали по почте вслед за нами, тоже не было. Он не носил шляп. И внешность его была другая, и поведение другое».

В попытке приблизиться к истине мы можем только сравнивать литературные источники, анализировать цитаты, полагаться на шаткую историческую интуицию. Два взаимоисключающих пассажа оставляют нас наедине с тайнами ушедшей эпохи.

«Мистер Адамс… говорил почти без перерыва весь день. Он, вероятно, согласился с нами ехать главным образом потому, что почувствовал в нас хороших слушателей и собеседников. Но вот что самое замечательное – его никак нельзя было назвать болтуном. Все, что он говорил, всегда было интересно и умно. За два месяца пути он ни разу не повторился. Он обладал точными знаниями почти во всех областях жизни».

Биограф «мистера Адамса» Дэвид Ивенс писал: «Супруги Трон постоянно переглядывались, словно спрашивая друг друга, о чем безопасно говорить. Знай писатели об участии Трона в событиях 1917 года или же сколь много он ведал о людях, проводивших в то время политические чистки в Советском Союзе, Ильф и Петров могли бы дважды подумать о совместном путешествии с Троном. В беседах с писателями он умолчал о многих вещах».

О двух столицах

Большинство городов на земле возникает и развивается под влиянием стихийных социальных и географических факторов. Но история знает случаи, когда город появлялся как некое «социальное изобретение», как осуществление определенного замысла или политической идеи. Именно так, волею царя Петра I, возник Санкт-Петербург. За семьдесят три года до этого на другой «окраине цивилизации» был основан Бостон. Дикие болотистые земли и тяжкий труд первых поселенцев стали фоном для начальных страниц биографии «северных столиц».

Ильф и Петров не побывали в одном из самых старых и именитых городов континента. Их маршрут из штата Нью-Йорк вел на запад, в сторону Великих озер. Бостон, столица штата Массачусетс и крупнейший город Новой Англии, остался за спиной, на восточном берегу материка. Федеральную же столицу Соединенных Штатов писатели смогли увидеть в самом конце долгого турне.

Бостон и Вашингтон ярко выразили две разные идеи «стольного города», европейскую и американскую. Правовед и теолог Джон Уинтроп, приведший в 1630 году на берега бостонского залива первых поселенцев, призвал единоверцев возвести «Град на Холме». Пуританский Бостон провозгласил разрыв с английской метрополией и ее политико-религиозными устоями. В схожем случае закладка Санкт-Петербурга символизировала разрыв со старым государством, с московским боярством и церковниками. Поэтому судьба обоих городов воспринималась их жителями как ключевой факт национальной истории, а Достоевский даже назвал Петербург «самым умышленным городом на свете».

В эссе «Путеводитель по переименованному городу» Иосиф Бродский писал: «Изображение внутреннего и духовного интерьера города, его влияния на людей и их внутренний мир стало основной темой русской литературы почти со дня основания Петербурга… В контексте тогдашней русской жизни возникновение Санкт-Петербурга было равносильно открытию Нового Света: мыслящие люди того времени получили возможность взглянуть на самих себя и на народ как бы со стороны».

Первый морской порт, связавший британские колонии со странами всего мира, Бостон стал американским «окном в Европу». Его бурное развитие оказало большое влияние на американскую культуру и национальное самосознание. На бостонской сцене разыгрались первые акты революционной драмы Америки в XVIII столетии, за что город иногда называют «исторической столицей