Читать книгу "Марш обреченных - Михаил Злобин"

свой сунуть, по каждому поводу высказаться, до каждого дерева докопаться. Короче, всячески продемонстрировать свое превосходство. Причем, заводила у них именно Фэрвейн. А остальные так, шестерки без капли воображения и амбиций. Стало быть, с главарём и буду говорить. Оставшуюся парочку вообще проигнорирую.

— В чем дело, Лэдор? — произнес я с отчетливым холодком. — Я тебе чем-то помешал?

— Ты занял мое место. Я облюбовал его для отдыха значительно раньше тебя, — напыщенно объявил молодой дворянин.

— Кажется, экселенс Фэрвейн, ты перепутал крепость Сарьен со своим родовым имением, — усмехнулся я. — Здесь ничего твоего нет. Даже койка, на которой ты спишь, принадлежит Патриархии.

— Не дерзи мне, полукровка, — недобро прищурился возмутитель моего спокойствия, — иначе…

Не став дослушивать, я проворно вскочил на ноги. Троица дворян, не ожидавшая такого резкого движения, инстинктивно отшатнулись и схватились за эфесы палашей. Однако заметив, что я не притронулся к рукояти своего оружия, а просто ехидно улыбнулся, тотчас же постарались принять невозмутимую позу.

— Следи за своим языком, Лэдор нор Фэрвейн, иначе он доставит тебе множество неприятностей, — многозначительно поиграл я бровями.

— А что я такого сказал? — прикинулся дурачком аристократ. — Неужели ты стыдишься своего происхождения, что воспринимаешь упоминание о нем как оскорбление?

Теперь уже на физиономии сослуживца и его дружков заиграли глумливые ухмылки. Что ж, значит, словесное запугивание сейчас не сработало. Ладно, попробую объяснить еще наглядней и доступней.

— Не пытайся меня спровоцировать, экселенс Лэдор, ведь я читаю тебя всё равно что открытую книгу, — мой голос угрожающе зазвучал на полтона ниже. — Хочешь, я расскажу, чем закончатся твои потуги? Ничем. Любые нападки я встречу с каменным лицом и холодным разумом. И в конце концов, ты либо сам дернешь пуговицу на моем мундире, либо подставишь себя словами, которые говорить никому и никогда не стоит. И знаешь, что случится потом?

Моя рука нырнула к поясу, извлекая на всеобщее обозрение верный обоюдоострый ножичек. Я подбросил его как заправский циркач, а потом ловко поймал за рукоятку и дважды перекрутил через тыльную сторону ладони. Аристократы за моими манипуляциями следили как завороженные. Райгар с Аландором даже рты слегка приоткрыли.

— А потом я брошу тебе вызов, нор Фэрвейн, — невозмутимо продолжил я. — И выбор оружия, как ты понимаешь, будет за мной. Длинным клинком ты, может, и неплохо владеешь. Но накоротке я тебя просто уничтожу. Вижу по глазам, ты и сам это уже понял. Поэтому, почтенный экселенс, в твоих же интересах оставить меня в покое. Поверь, Ризант нор Адамастро не тот человек, которого тебе захочется иметь во врагах. А теперь, если не возражаешь, найди себе другое место для отдыха.

Снова усаживаясь в подобие позы лотоса, я сделал вид, что троица молодых дворян перестала для меня существовать. А те вроде бы и обрисованную мной картину себе красочно представили, но и гордость не позволяла им так просто уйти. Однако продолжать эту бестолковую беседу не пришлось, потому что ко мне на выручку пришли уже мои приятели.

— В чем дело, господа? — встал рядом со мной Салсин. — Вам что-то нужно от нашего друга Ризанта?

— Быть может, мы сумеем помочь вам, экселенсы? — вторил ему Айен.

Фэрвейн с дружками недовольно скривились. Связываться с равной по численности компанией им как-то не хотелось. Найти одинокую жертву, за которую никто не впишется, было гораздо безопасней. Так что высокородные недоноски ретировались не солоно хлебавши, пробормотав напоследок что-то нечленораздельное.

— Спасибо, парни, вы вовремя, — поблагодарил я товарищей. — Тут вполне могла начаться драка.

— Они б не посмели на тебя напасть, иначе комендант крепости выставил бы их ночевать в палаточный городок с простолюдинами, — в свойственной ему самодовольной манере ответил Салсин.

— Дураки тем и опасны, что могут действовать вопреки здравому смыслу, — возразил я, потом сразу же переключился на другую тему. — А вы чего притащились? Я же сказал, играть не буду.

— О, боги, какой же ты неблагодарный, Ризант нор Адамастро, — начал паясничать Айен, хватаясь за сердце. — Мы тут о тебе печемся, переживаем, спасаем от неприятностей, а ты…

— А, ну ладно. Тогда падайте рядом, — разрешил я. — Хотя из меня сейчас даже собеседник никакой.

— Учишься чувствовать свой дар? — без тени шутливости поинтересовался Салсин.

— Ага, именно, — покривил я душой, так и не признавшись, что уже умею это делать.

— Слушайте, парни, я вам сейчас кое-какой секрет скажу, только вы никому, ладно? — понизил голос до шепота Айен. — Мой дед магистр четвертой ступени. Он творит чары быстрее всех, кого я только видел! И знаете, что он мне говорил? Что все эти медитации полная чепуха! Есть гораздо более эффективный способ управляться с внутренней энергией…

Второй наш приятель тут же подобрался, обратившись в квинтэссенцию внимания. Ну и мне тоже пришлось изобразить крайнюю степень заинтересованности.

— Ну, не тяни! Договаривай! — нетерпеливо зашипел Салсин.

— В общем, нужно привязать каждый истинный слог к какому-то определенному, но простейшему действию. К чему-то хорошо отточенному и привычному. Мой дед, к примеру, когда плетет заклинание, всегда двигает кистью, будто пером чертит. Поняли, о чем я?

— Хм-м… полагаю, что да, — задумчиво протянул я, отмечая, примерно этим же приемом пользуюсь и сам.

Мы с парнями успели еще немного побеседовать, пока на башне не затрезвонил сигнальный колокол. Обычно его дребежаще-истеричный набат извещал о начале занятий по теории магии. Однако на сей раз молодые дворяне почему-то стали неуверенно стекаться в направлении конюшен.

— Седлайте лошадей, почтенные экселенсы, — громко объявил малознакомый мне старший офицер, — не задавайте вопросов, скоро все поймете и сами!

Недоуменно переглядываясь, аристократы, а в их числе и я, поплелись к своим скакунам. Мурашка, уже успевшая перевести дух, моему появлению обрадовалась. Наверное, подумала, что я ей вкусняшку принес, а потому приветствовала меня тихим ржанием и настойчивыми тычками бархатного носа.

— Извини, красавица, но я пустой, — покаялся я.