Читать книгу "Опечатки - Терри Пратчетт"

Джонни был толстым коротышкой, а Кен Берроуз (за глаза его звали Багси), угрюмый заведующий новостным отделом – высоченной жердью. Когда они в обед выходили в паб, это выглядело так, как будто число десять собралось прогуляться. Багси научил меня сдавать работу вовремя, проверять факты и никогда не пытаться его обманывать. Джордж Топли, ведущий корреспондент и самый талантливый журналист, которого я встречал в жизни, научил меня пользоваться правдой и раскрыл кое-какие полезные секреты человеческой природы. И, наконец, был Артур Черч, местный парень, редактор местной газеты, который очень серьезно относился к делам Хай-Уикома. Он научил меня честности, самоуважению и тому, что, по возможности, не стоит оскорблять методистов. Этого достойного человека шестидесятые приводили не в меньшее замешательство, чем моего недавнего директора, но Артур был готов смириться с шестидесятыми, если они включали в себя Хай-Уиком. Когда с «Аполлона» прислали знаменитые снимки Земли, сделанные с Луны, «Вестминстер пресс», владельцы газеты, раздобыли их в один прекрасный четверг и начали отчаянно искать, какая из их газет сможет быстрее всего напечатать цветные фотографии. Как они, должно быть, скрежетали зубами, поняв, что кому-то придется позвонить Артуру Черчу и велеть ему освободить передовицу и еще минимум две страницы. Возможно, они там бросали монетку. Мы, репортеры, подслушивали под дверью, как Артур в ужасе отстаивал преимущества Хай-Уикома над всей вселенной. В чем-то он был прав. На следующий день в каждой национальной газете могли бы красоваться фотографии с Луны, но только в одной была бы информация о важных происшествиях в Хай-Уикоме, не говоря уж о Марлоу, Лейси-Грин, Лузли-Роу, Вест-Уикоме и Спине. Этот момент отдавал Честертоном. Несомненно, он был прав, но хотя его просили, после долгой схватки он все-таки распознал в этой просьбе замаскированный приказ. Мы бросились прибирать столы, пока он ходил по редакции со слезами на глазах. В конце концов, Луна – это просто большой булыжник. Но потом он вдруг разрешил вопрос ко всеобщему удовольствию, улыбнувшись и вежливо сказав: «Полагаю, что Луна светит над Хай-Уикомом так же, как и над другими местами». Мы чуть не зааплодировали!

На следующий день «Бакс фри пресс» распродали за считаные минуты, даже в Спине. Телефон Артура разрывался. Важные люди городка поздравляли его с замечательным выпуском. Хай-Уиком одобрил! Он был так доволен, что чуть не купил нам выпить.

Редакторов местных газет часто обвиняли – и, возможно, до сих пор обвиняют, если они еще существуют, большинство из них давно уступили место бесполезным и подозрительным «информационным листкам» местного управления – часто обвиняли в зашоренности. Но она необходима для этой работы.

Весь мир знает, как погиб Джон Ф. Кеннеди. Почти никому не хочется знать о смерти неудачливого горожанина, найденного мертвым в собственном гараже, со шлангом, тянущимся из выхлопной трубы в окно машины. Убийство? Вряд ли. Суицид? Возможно, но город или район должен узнать правду. В те дни она до них доходила, потому что я мрачно сидел в углу в коронерском суде и стенографировал – довольно прилично – все заключения коронера. Нам не нравилось этим заниматься. Люди выдумывают множество разных способов резко оборвать свою жизнь, и все эти способы противные, особенно для тех, кому приходится иметь дело с последствиями. Для самоубийства нужна практика, вот в чем проблема. Альберт Пирпойнт знал, как повесить человека быстро, какой длины взять веревку, где нужно расположить узел. Большинство людей этого не знают. Однажды родственник человека, который совершил особенно мерзкое самоубийство, попросил коронера запретить газетам публиковать результаты расследования. Он очень корректно сказал, что мы обязаны присутствовать по закону, и всё бы было хорошо, если бы он не добавил что-то вроде «хотя я вас прекрасно понимаю и сам порой хочу, чтобы вся пресса оказалась на дне морском».

Разумеется, мы это опубликовали. Артур Черч, который, как я уже говорил, очень серьезно относился к журналистике, написал очень выразительный текст в защиту репортажей о самых гадких вещах. Суть была в том, что общество должно знать правду, и для этого лучше всего ее опубликовать. В противном случае вы будете полагаться на слова человека в пабе и прочие слухи, возможно, злонамеренные. Если местная газета по какой-то причине донесет информацию неверно и это станет известно, газета должна принести извинения и опубликовать разъяснения. Это, может быть, не лучший вариант, но он всяко лучше сплетен. Артур изложил всё это очень осторожно, коронер немедленно и довольно мило извинился, и наша честь была спасена.

Артур обожал точность. Субботы, когда какой-нибудь сердитый горожанин заходил к нам и жаловался на статью, были не слишком приятными днями, особенно если оказывалось, что невезучий репортер действительно ошибся. Если же, с другой стороны, оказывалось, что репортер был прав, разъяренному читателю вежливо указывали на дверь. Такое бывало не только с коронерскими судами. Вместе с другим стажером мы катались по всей округе на ненадежных мотоциклах, освещая всевозможные местные события, включая заседания мировых судов, где я приобрел на редкость циничный взгляд на судебную систему. К сожалению, еще я узнал, что пожилые леди испытывают странную привязанность к панталонам времен Директории. Учительницей стала одна из судей, которая любила сидеть, расставив ноги. Кажется, она просто не знала, что у стола не было передней панели. Интересно, думала ли она, почему люди никогда не смотрели ей в глаза? Порой каждый мужчина в зале, включая адвокатов, таращился на свои ботинки.

Ко мне часто обращаются интернет-журналисты, которые хотят интервью или развернутый комментарий. Когда они представляются журналистами, я отвечаю: «Отлично, перечислите мне шесть способов защиты от иска за клевету». Хорошо, если кто-то представляет, о чем я говорю. Я всё еще горжусь своим умением стенографировать и своим ученичеством.

Я был неплохим журналистом для местной газеты, знающим и аккуратным, но когда дело дошло до суеты больших региональных и национальных газет, оказалось, что у меня нет шансов. У меня не было воли к победе, как заметил Эрик Прайс, выкинув меня из «Вестерн дейли пресс» в Бристоле. Он не любил, когда правда оказывалась не такой, как ему хотелось. Наверняка запись о работе в «Вестерн дейли пресс» красовалась в резюме многих молодых журналистов, которых Эрик нанимал, а затем увольнял. Правда, гораздо позже он сказал, что писателей лучше меня у них не работало. Возможно, это было правдой, потому что я умел, а может быть, и до сих пор умею разобраться в теме и написать внятную, содержательную и читабельную колонку примерно за полчаса. Возможно, мне понадобится телефонный звонок или пара вырезок.

Почему я рассказываю вам эти бессвязные истории? Наверное, я хочу показать, как рождается автор. Большая часть моей биографии подчищена, подкрашена и вставлена в книги. Например, я почти уверен, что умный и вдумчивый ученый сумеет соотнести волшебников Незримого университета с преподавателями Высшей технической школы Хай-Уикома конца пятидесятых годов. Не всех их съели драконы. Некоторые из них, включая историка, который мне нравился, увековечены в книгах. Пейзажи напоминают маленькую деревню, где я рос. Некоторые персонажи говорят, как моя бабушка. Кажется, мельница перемалывает любой опыт, каждую встречу и никогда не выключается. Часто я замечаю влияние своих учителей, даже если они не знали, что стали ими. Так или иначе, мельница постоянно что-то выдает.