Читать книгу "Зависимый мозг. От курения до соцсетей. Почему мы заводим вредные привычки и как от них избавиться - Жадсон Брюер"

Но если мы бескорыстно открыли дверь, будем ли мы чего-то ждать взамен? Абсолютно ничего. Потому что мы и не рассчитывали на награду. Не будет иметь никакого значения, поблагодарил ли нас человек, с которым у нас свидание. Однако придерживание двери все же принесет нам приятное ощущение, поскольку в самом действии уже заложено вознаграждение. Дарение приятно само по себе, особенно когда это чувство не замутнено ожиданием одобрения, когда поступок бескорыстен. Именно на это, вероятно, и указывается в отрывке из Палийского канона. Когда мы даем что-то от души, нам не нужно беспокоиться о «синдроме раскаяния покупателя», так как мы ничего не покупаем. Это «встроенное» вознаграждение порождает у нас чувство удовлетворения и формирует воспоминание, которое побуждает нас в следующий раз поступить точно так же. Во множестве исследований было показано положительное влияние щедрости на здоровье и самочувствие. И вот что: вместо того чтобы читать мое детальное описание с целью убедиться в этом, почему бы вам не поэкспериментировать самостоятельно? Для этого вам не нужен аппарат МРТ или проведение двойного слепого исследования. В следующий раз, когда вы будете для кого-то придерживать дверь, проследите, возникнет ли разница в ваших ощущениях, будете ли вы испытывать чувство счастья (радости, теплоты и пр.), когда делаете это, ожидая вознаграждения либо же бескорыстно. Помогли ли вам результаты этого эксперимента научиться правильно ориентироваться по своему «компасу стресса» и понять, какой тип вознаграждения ведет вас к стрессу, а какой — уводит от него?

Глава 9. В потоке

Твое «я» преграждает тебе путь.

Приписывается Хуэйхаю

* * *

Когда я был ребенком, мама установила на наш телевизор блокиратор — устройство автоматического отключения от источника электропитания, к которому он был подсоединен. Ключ к разблокировке был только у нее. Мой отец ушел из семьи, когда мне было шесть лет, и мама много работала, так как ей приходилось одной растить четверых детей. После школы и во время летних каникул, не имея других занятий, мы легко могли поддаться гипнотическому воздействию мерцающего экрана, показывавшего мультфильмы или приключенческие шоу. Триггером бы стало просто прохождение мимо телевизора, а вознаграждением — приятная апатия, мысленное погружение в фантазии и жизнь персонажей по ту сторону экрана. Мама не хотела, чтобы мы росли перед «зомбоящиком», как она его называла, и стремилась уберечь нас от телезависимости. Она хотела, чтобы мы находили другие, более интересные и осмысленные (и не вызывающие зависимости) занятия. Поскольку среднестатистический американец проводит перед телевизором по четыре часа ежедневно, я благодарен ей за то, что она сделала.

Из-за установленного мамой блокиратора я был вынужден выходить на улицу, где учился сам себя развлекать. Так я пристрастился к езде на велосипеде. В начале обучения в старших классах школы мы с моим другом Чарли проводили бесконечные часы, катаясь на велосипедах либо ремонтируя их. Мы тратили деньги, заработанные на доставке газет, на новые запчасти, мыли свои велосипеды, лишь только на них появлялось малейшее пятнышко грязи. Мы катались в лесистой местности недалеко от нашего района, по грунтовым дорогам с колдобинами, в том числе с особо труднопреодолимыми ухабами для «двойных прыжков», где дорога шла сначала вверх, а затем вниз. Во время таких прыжков нужно было идеально рассчитать свою скорость и время прохождения ям. Если скорость была слишком низкой, то мы могли врезаться в край уклона, ведущего вниз, а если слишком большой — перелететь нужную точку приземления. Мы катались по этим лесным тропам сколько хватало сил, постоянно соревнуясь друг с другом и тренируя прыжки.

Так как мы с Чарли росли в Индианаполисе, нам посчастливилось иметь поблизости «велодром майора Тейлора». Он представлял собой круглый трек под открытым небом, на котором могли кататься взрослые на трековых велосипедах с фиксированной передачей. Рядом с ним находился полноценный грунтовый трек, на котором мы также имели возможность тренироваться. Там были виражи (само собой, грунтовые), огромные ямы, ровные площадки на возвышении для прыжков и даже рельеф для тройных прыжков! Летом по выходным наши матери возили нас туда, чтобы мы могли там погонять.

Когда я поступил в колледж, стали появляться горные велосипеды. Я купил себе такой на первом курсе и катался на нем повсюду — по кампусу и по местным маршрутам для горных велосипедов — вместе со своими друзьями. Во время учебы в медицинской школе я приобрел свой первый велосипед с передней подвеской, который позволил мне кататься по более сложному рельефу. В часе езды от Сент-Луиса отличные дороги, и я находил энтузиастов, с которыми мог объединиться (учеба была нелегкой, но мы всегда находили время, чтобы покататься). Во время летних каникул я начал путешествовать с друзьями по местам, где можно было практиковать «настоящую» горную езду, — таким как штаты Колорадо и Вайоминг. Мы колесили по огромным спускам в Дуранго и длинным участкам «одноколейного» пути на полуострове Кенай на Аляске. Во время этих продолжительных путешествий мы оценивали наши заезды по степени их «эпичности».

И именно тогда я начал «попадать в поток». Поток находится на противоположном от привычки конце спектра. Бездумный просмотр телевизора и автоматический ответ: «Нормально, а как у тебя?», когда кто-то здоровается с нами и интересуется, как у нас дела, являются примерами реакций, которые запускаются посредством триггеров. При этом мы не вовлечены активно в ситуацию. Мы чувствуем себя словно на автопилоте, будто дрейфуем куда-то (но куда, не знаем), при этом наше сознание «грезит наяву», пребывая в отключенном состоянии. И напротив, когда мы находимся «в потоке», наше сознание живое, яркое и заинтересованное. Мы присутствуем здесь: наблюдаем все происходящее «крупным планом» и так увлечены этим, что забываем о своей отделенности от него. В то время я еще не познакомился со специальной терминологией для обозначения этого состояния, но чувство полного растворения в езде на горном велосипеде было напрямую связано с тем, насколько эпичной я потом считал эту поездку. Хотя я и испытывал потрясающие ощущения, подобные этому, в колледже, когда занимался музыкой (в минуты прекрасной и слаженной игры моего квартета или оркестра), но во время поездок на велосипеде такие моменты ощущения себя «в потоке» происходили все чаще и чаще.

Как попасть в поток

Термин «поток» был введен в 1970-х годах психологом Михаем Чиксентмихайи, изучавшим причины, по которым люди согласны пожертвовать материальными благами «в обмен на ускользающее ощущение удовольствия, приносимого некоторыми действиями», например скалолазанием[93]. Изучение того, как мы концептуализируем «состояние куража», стало делом всей его жизни. В интервью журналу Wired он описал пребывание «в потоке» как «полную погруженность в какую-либо деятельность ради нее самой». Когда такое случается, происходят удивительные вещи: «Эго заглушается. Время летит незаметно. Каждое действие, движение и мысль неизбежно вытекают из предыдущих, словно играешь джаз»[94].