Читать книгу "Испанская роза - Ширли Басби"

— Но.., мне стыдно, когда ты так смотришь на меня, — зардевшись, она опустила глаза.

— Тебе стыдно, что я смотрю на твою красоту? О Мария! Разве можно этого стыдиться. Ты так хороша, что ни один мужчина, глядя на тебя, не останется равнодушным. — Его взгляд не торопясь скользил по ее телу, задерживаясь то на высокой груди, то на тонкой талии, то на соблазнительном изгибе бедер.

Габриэль с трудом оторвался от восхитительного зрелища.

— В ванну, миледи, быстро! А то, боюсь, все, что я планировал на более позднее время, случится прямо сейчас на полу.

Он взял ее на руки и окунул в чан с водой. И если раньше взгляды Габриэля смущали ее, а прикосновения приводили в трепет, то это было ничто по сравнению с тем, что ей пришлось испытать во время мытья. Его руки, казалось, были всюду: нежные прикосновения и смелые ласки возбуждали ее. Она еле сдерживалась, чтобы не протянуть руку и не притронуться к смуглому лицу, склонившемуся над ней, к высокому лбу, твердому подбородку. Ей хотелось погладить его непослушные волосы, притянуть его к себе и поцеловать в чувственные губы, которые подарили ей столько счастливых минут.

Мария старалась отогнать эти мысли прочь, но безуспешно. Она схватила Габриэля за руку и, пытаясь остановить его, в отчаянии крикнула:

— Прекрати! Прекрати сейчас же, не то я… Не то я… — Она запнулась, увидев его глаза, и с трудом вымолвила:

— Если ты не перестанешь, я окачу тебя водой.

Габриэль лениво улыбнулся в ответ. Мария была так соблазнительна! Мокрые пряди волос, извиваясь, как тропические растения, спускались ей на плечи, а капельки воды на теле при свечах были похожи на маленькие жемчужинки.

— Если бы этот чан был побольше, я бы присоединился к тебе… — сказал он тихо. — Не бойся намочить мою одежду, я все равно не намерен в ней больше оставаться…

И, глядя на ее пунцовые щеки, громко рассмеялся.

— Скоро ты избавишься от смущения.., но не раньше, чем я научу тебя всем премудростям любви.

Мария смотрела на него с восхищением и ужасом. Она прекрасно понимала, чем может закончиться их разговор. Если он и дальше будет так нежен и мягок с ней, она не устоит перед его обаянием, и, призвав на помощь свой здравый смысл, она сказала:

— Не думай, что это будет так легко сделать. Я сразу хочу тебя предупредить, что буду сопротивляться. Хоть я и твоя раба, но у меня есть душа, сердце и чувства, которыми ты не вправе распоряжаться. Ты не знаешь, что я чувствую. Ведь я Дельгато, а ты — Ланкастер… Между нами многолетняя семейная вражда, и лучше тебе не забывать об этом.

Благодушное настроение Габриэля вмиг исчезло.

— Вряд ли это случится, — сказал он изменившимся голосом. — А тебе хорошо было бы запомнить следующее: в твоем положении довольно глупо выводить из себя хозяина. Я был добр к тебе.., но могу быть и жестоким. Не сомневайся! Если ты будешь упорствовать, то скоро узнаешь, как суров я бываю. Не доводи меня, иначе пожалеешь. Это я тебе обещаю.

— Ты хочешь напугать меня? — спросила Мария, и глаза ее воинственно сверкнули. — Хуже того, что ты уже сделал, быть не может. — И чтобы доказать ему, а самое главное, самой себе, что она его не боится, Мария запальчиво проговорила:

— Я не боюсь тебя. Ты — Ланкастер, и мы, Дельгато, знаем, как с вами обращаться!

Кровь ударила Габриэлю в голову. Страстное маленькое существо, которое он всего два дня назад сжимал в своих объятиях, куда-то испарилось, оставив вместо себя эту мегеру с ядовитым языком. Он встал и, прищурившись, внимательно посмотрел на Марию.

— Ты думаешь, что хуже не будет? — спросил он тихим, вкрадчивым голосом, и Марии стало не по себе. — Ну, что ж, ты вынуждаешь меня доказать, насколько тебе было хорошо той ночью, — сказал он со злой усмешкой.

Мария не на шутку встревожилась. Но было поздно. Схватив за плечи, он резким движением вытащил ее из воды и, не обращая внимания на попытки вырваться из его рук, грубо замотал в банную простыню. Прижав девушку к себе, Габриэль понес ее в спальню, громко захлопнув за собой дверь. Отодвинув полог, он швырнул свою пленницу на кровать. На этот раз он не ушел и прежде, чем Мария смогла выпутаться из простыни, быстро разделся, срывая с себя одежду, и опустился рядом с ней.

Борьба была недолгой. Как ни старалась Мария, она не смогла по-настоящему противостоять молодому и сильному мужчине. Но больше всего ее пугала проснувшаяся в нем какая-то животная грубость. Сознание того, что она сама спровоцировала его, не приносило утешения. Все это было похоже на дурной сон. Наконец ей удалось отстраниться и посмотреть ему в глаза. Сердце Марии забилось сильнее, когда она не увидела в его взгляде ни злости, ни раздражения, в нем было только одно желание.

Внезапно он нежно поцеловал ее плечо и прошептал:

— Все должно быть по-другому… Я бы предпочел, чтобы ты хотела меня, а не боролась со мной вот так.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и Мария ощущала предательскую слабость во всем теле. Как ей хотелось сильнее прижаться к нему, почувствовать его ласковые руки на своем теле, ощутить вкус его страстных поцелуев. Она уже совсем было решила сдаться, как вдруг неожиданно в ее воображении возник образ отца, и она услышала голос Диего:

«Шлюха! Дрянь! Где твоя гордость? Ведь ты же Дельгато, а он Ланкастер! Ты хочешь обесчестить славное имя, которое носишь?!»

— Нет! Никогда! — закричала Мария и резко оттолкнула Габриэля. Пытаясь освободиться от него, сама того не желая, она больно ударила его коленом в пах. Скрючившись и застонав от боли, Габриэль перекатился на бок и на мгновение замер. Мария застыла в недоумении, не сразу поняв, что произошло, но, оценив появившийся шанс, быстро перебралась на другой конец кровати, подальше от человека, который так манил ее и от которого из-за проклятой фамильной гордости ей следовало держаться подальше. Она уже свесила ноги с кровати, когда Габриэль, придя в себя, железной хваткой вцепился ей в плечо.

— Ну нет! Боюсь, что ты добилась своего — вывела меня из себя… Теперь мне плевать на то, что ты будешь чувствовать. — И он силой втащил ее обратно. Он был груб, настойчив, и Мария поняла, что не в силах противостоять такому напору. Вот тут-то она и вспомнила про нож.

Собрав последние силы, она извернулась и, сунув руку под подушку, нащупала там острое лезвие. Не думая о последствиях, повинуясь слепому инстинкту, Мария ударила его ножом и, услышав сдавленный крик, испытала странное чувство облегчения и страха одновременно. Она приподнялась на локте и увидела, что попала ему по лицу: кровь струйкой стекала по щеке из небольшой раны на скуле. Почувствовав угрызения совести, Мария с отвращением отбросила нож в сторону.

— Я.., я.., не хотела, — прошептала она, и в голосе ее звучало искреннее раскаяние. Но слова замерли у нее на губах, когда она увидела устремленный на нее взгляд.

Никто никогда еще не смотрел на нее так. За какую-то долю секунды там промелькнуло презрение, ярость, сожаление и желание — все было в этом взгляде. Потом Габриэль закрыл глаза, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Что-то темное и зловещее медленно вползало в комнату, и Мария чувствовала, как оно сжимается вокруг нее. Она переступила некую невидимую черту, и их отношения уже никогда не станут иными; ей стало страшно, она боялась этого сильного человека. У нее появилось ощущение, что того Габриэля Ланкастера, которого она знала и который так привлекал ее, уже давно нет в этой комнате, а рядом с ней на кровати лежит Черный ангел, которого смертельно боялись все ее соотечественники.