Читать книгу "Тайны Гестапо - Анатолий Вилинович"

Ольга засмеялась и в тон ему ответила:

– Странно то, господин обер-лейтенант, что вы не учитываете обстоятельств военного времени. Да, на нас действительно напали русские десантники, но нам чудом удалось спастись благодаря альпийским стрелкам спецотряда капитана фон Гросса. Затем мы пробыли некоторое время в полевом госпитале в Лабинске, □осле в индивидуальном порядке долечивались при штабе опять-таки того же спецотряда капитана Альфреда фон Гросса, и вот сейчас едем в Краснодар…

Иванцова замолчала и, пересилив себя, сквозь слезы сказала:

– В Краснодаре бригадефюрер Франц Ауге должен показать своего брата профессору, и тот определит: сможет ли гауптштурмфюрер нормально разговаривать или его спишут… – Вытирая слезы, она отвернулась и отошла к окну.

Гестаповец хотел было вежливо осведомиться о госпитальных документах и направлении в Краснодар, но тут «гауптштурмфюрер» Паркета вскочил и начал гневно жестикулировать. Затем демонстративно забрал документы, оружие и решительно распахнул дверь комнаты. Ольга также забрала свои документы и браунинг и приказным тоном громко выкрикнула:

– Уберите своих телохранителей, обер-лейтенант! О вашем поведении будет известно в штабе бригаде– фюрера СС Кноппа! – и вышла вслед за Андреем.

Совсем сбитый с толку столь решительным поведением задержанных, обер-лейтенант Тетцлафф заспешил за ними и, поравнявшись со своими недавними гостями, осведомился, не желают ли они воспользоваться его автомобилем.

Ольга гордо сообщила, что у них есть «опель», любезно предоставленный им капитаном фон Гроссом до Краснодара.

Когда они вышли на улицу, зимний день близился к концу. Опускались серые сумерки.

Иванцова сказала, что ежели он желает хоть немного сгладить свою вину, то пусть подвезет их на своем «хономаге» к месту, где они оставили «опель». Не тащиться же им по этой зимней слякоти через весь город и терять время, тем более по вине «гостеприимного» хозяина! Гестаповец с радостью пригласил их в машину и, помедлив, спросил:

– Если вы не против, я провожу вас, господа, что, надеюсь также смягчит неприятный инцидент из-за этой книги. – и протянул ее Иванцовой.

Ольга улыбнулась, взяв книгу-проспект, и сказала по-русски:

– Как это говорится у русских: кто старое помянет, тому глаз вон.

Бруно, воодушевленный тем, что лед напряжения начал таять между ними, рассмеялся, хотя на душе у него было скверно.

Коща подъехали ко двору, где стоял «опель», в котором томились в неведении Савельич и Пантелеев «на, было уже совсем темно.

Обер-лейтенант, выйдя из машины, нисколько не скрывал своего интереса. Он тут же подошел к «опелю» и посмотрел номера, где рядом с цифрами был изображен горный топорик.

«Так вот почему он поехал провожать!»– отметила мысленно Ольга.

Гестаповец удовлетворенно вскинул руку и сел в свой «хономаг».

Лишь к концу следующего дня «опель», петляя и съезжая с крутых спусков, благополучно добрался до подходящего места в горах, где можно было его надежно укрыть, а дальше Иванцова и Паркета пошли пешком.

В пути, как только улеглось нервное напряжение после пережитого, Ольга вспомнила о чемодане Кранбюлера. А вдруг это и есть чемодан из Керчи?

Андрей посматривал на Ольгу и догадывался о ее мыслях. За все время пути только один раз спросил:

– Кранбюлер?

– Да, – ответила Ольга.

4

В лагере Ольгу и Андрея с нетерпением ждал Воронин. Дело в том, что разведчики обнаружили в лесу линию немецкой телефонной связи. Подключившись к ней, они слышали разговоры гитлеровцев, но понять их и записать не могли.

Воронин, Паркета, Иванцова и еще два разведчика, обнаружившие связь, вышли к месту прохождения телефонной линии. Ольга стала прослушивать разговоры и переводить их, а Воронин и Паркета наиболее важное записывали в блокноты.

Так продолжалось до глубокой ночи. Было холодно. Выл ветер, валил мокрый снег. Плащ-палатки отсырели. Однако Воронин и не собирался покидать неуютный пост. И лишь когда стало совсем невмоготу, послал разведчиков в лагерь, чтобы те принесли горячую еду и сухую палатку.

Телефонная линия, как выяснилось из разговоров, связывала две воинские части 49-го горнострелкового корпуса Рудольфа Конрада. Обсуждались вопросы снабжения боеприпасами и прочими военными материалами. И только из разговора какого-то Вернера с неизвестным Йозефом проскочило сообщение об операции под названием «Бараний лоб». Что это означало, понять было нельзя, но можно было догадаться, что речь идет о местной операции в горах и, по всей вероятности, оборонного значения.

Да, тысяча девятьсот сорок третий год начался для гитлеровцев плохо. Все планы фюрера и расчеты его генералов оказались несостоятельными. Уже начиная с декабря германские войска стали отходить с Кавказа и Кубани, тащась по заснеженным дорогам. Подвоз боеприпасов и продовольствия по пересеченной местности был невероятно трудным, а вскоре и совсем стал невозможен. В подтверждение этого Иванцова прослушала и перевела доклад в виде телефонограммы о том, что транспортировка раненых с передовой в тыловой госпиталь сопряжена с огромными препятствиями. Метеорологические условия ужасные, санитары истощены…

Вернулись разведчики и принесли ужин, сухую трофейную палатку. А для Иванцовой притащили огромную баранью шкуру. Девушка тут же улеглась на нее, не отнимая от ушей телефона. Ночью разговоров почти не было, и Ольга дремала.

Утром связь ожила. Понеслись разговоры один за другим и Воронин с Андреем едва успевали записывать перевод Ольги.

Опять шла различная информация: и о том, что имеется всего лишь один довольно безопасный путь от Майкопа на Усть-Лабинскую, и о том, что моторизованные части испытывают острую нехватку горючего, и многое другое…

Вдруг Ольга замолчала, глаза ее расширились и она торопливо начала переводить разговор:

– «О, этот счастливчик Гейнц, служит денщиком у полковника Борка, который ранен и теперь едет на лечение в Краснодар, под крылышко своего дяди генерала Кранбюлера… Гейнц будет сопровождать его.

– Кранбюлер? Это тот, который таскает с собой трофейные чемоданы с добром?

– Ты не ошибся, тот самый, и знаешь, что мне при встрече шепнул Гейнц? У Кранбюлера имеется особый чемодан…

– Особый? Как это понять? Наверное, там много ценного?..

– Еще бы! Он из банка. Гейнц собственными глазами видел… Горные стрелки полковника Борка нашли его у одной из этих деревень!

– Но по приказу фюрера все драгоценности должны сдаваться в Рейхсбанк!

– Он и не думает сдавать. Что он, дурак?.. Извини, меня, Вернер, но ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал. Если узнает гестапо…

– Черта с два, гестапо… Борк сам как гестапо! Он же СС!