Читать книгу "История Вселенских соборов. Часть II. Вселенские соборы VI, VII, VIII веков - Алексей Петрович Лебедев"

день Рождества Христова 784 года.

Новый патриарх Тарасий со всею ревностью принялся за осуществление задачи-созвать Вселенский собор. Но устроить собор скоро нельзя было: нужно было снестись грамотами с папою и со всеми восточными патриархами. Но этого нельзя было сделать в скорости: для папы нужно было удостоверение, что новый патриарх действительно православный, а такие сведения за отдалённостью не скоро могли быть собраны на Западе; что же касается до восточных патриархов, то сношения с ними были затруднительны; ибо патриархаты: Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский находились под властью Сарацин, а Сарацины подозрительно смотрели на сношения патриархов с Константинополем, видя в оных политические козни. Как бы то ни было, к середине 786 года все необходимые приготовления к собору Вселенскому сделаны. Императрица усердно упрашивала прибыть папу Адриана I самолично на собор. «Просим ваше отеческое блаженство посвятить себя делу (провозглашения истины), прибыть в Константинополь для установления древнего предания о почитании св. икон. Сделать это есть обязанность вашего блаженства. Итак, да приедет первый священник, председательствующий на кафедре и вместо всехвального Петра да явится в кругу всех находящихся здесь священников». Так писала императрица Адриану. При этом она выражала уверение, что папе во время пути, в самом Константинополе и во время обратного пути в Рим будут доставлены все удобства, честь и великолепие (Д. VII. 54–56). Но папа по обыкновению отказался от чести быть на соборе и послал легатами протопресвитера Петра и игумена Петра. Представителями от патриархов Александрийского и Антиохийского были патриаршие синкеллы пресвитеры Иоанн и Фома (Д. VII, 359. 205); они привезли с собою послание от патриарха иерусалимского, которое выражало согласие на утверждение иконопочитания[176]. Собрались и епископы Константинопольского патриархата в столицу. Собор Вселенский предположено было открыть летом 786 года, в Константинополе, в храме св. Апостолов, в храме, который отличался древностью и великолепием. Он построен был еще императором Константином великим, возобновлен и роскошно отделан Юстинианом, был усыпальницею Византийских императоров и патриархов[177].

Но собору не суждено было совершить своего дела летом 786 года в Константинополе. Некоторые из иконоборческих епископов не могли равнодушно сносить готовящегося торжества иконопочитания; решившись всячески мешать собраться и состояться собору, они возымели намерение «плотно стоять за низвержение и порицание честных икон». Сами по себе эти епископы были неопасны для дела иконопочитателей, но опасно было То, что епископы иконоборцы опирались в своих затеях на войско и в особенности на императорскую гвардию. Войско искренно было предано прежним императорам Льву III и Константину Копрониму, потому что они были прекрасные полководцы и под их предводительством оно не раз пожинало лавры победы над врагами. Епископы иконоборцы, говорим, были сильны, благодаря тому сочувствию, каким память иконоборцев императоров пользовалась в войске. Лишь только сделаны были все приготовления к открытию собора Вселенского, эти епископы в разных местах Константинополя начали собирать соборы или сборища, на которых изобретались различная козни против патриарха Тарасия и его православного дела. Услышав об этих сборищах, патриарх объявил зачинщикам оных, что в Константинополе власть собирать соборы имеет один только он, Тарасий; по правилам епископы, делающие соборы в епархии другого епископа без ведома местного иерарха, подлежат отлучению. Епископы усмирились, но не усмирилось войско, которое их поддерживало. Накануне открытия (31 июля) собора Вселенского, вспыхнул бунт в Константинополе в среде войска, пропитанного иконоборческими идеями. «Войско бунтовало, солдаты неистовствовали и пришедши в крещальню (преддверие) кафедральной церкви, кричали каждый свое, но все заканчивали: одним: не бывать собору». Об этом дано было знать императрице; возник вопрос: возможно ли при таких условиях быть собору Вселенскому; но императрица, несмотря на опасность для собора, решила открыть собор на другой день. Отцы собрались в храме св. Апостолов. Начались было самые рассуждения отцев: патриарх и некоторые епископы сказали речи в пользу иконопочитания, после чего занялись вопросом касательно собора, бывшего при Копрониме: можно ли считать его Вселенским, когда на нем не было представителей остальных патриарших кафедр и папской? Лишь только начались прения по этому вопросу, как войско подступило к церкви св. Апостолов и подняло крик. Епископы иконоборческие также пристали к стороне бунтовщиков. Опасность немалая грозила отцам со стороны разъярённого войска. В последствии, на VII Вселенском соборе Тарасий заявлял, что только рука Божия спасла его и других православных епископов от войска, «исполненного желчи и гнева». Тогда императрица увидела, что собор в настоящую минуту был невозможен и приказала разойтись отцам. Как кажется, некоторые из тех епископов, которые были на соборе, но которые скрывали свое иконоборчество, поняли распоряжение императрицы в том смысле, что она изъявляет благорасположение к иконоборцам, и потому они тотчас же и сами присоединились к бунтовщикам. Бунтовщики объявили, что после собора Копронимова не должно быть еще Вселенскому собору по вопросу об иконах. Ирина на первый раз не приняла никаких крутых мер против непослушного войска; подобные меры могли послужить к междоусобию. Она просто оставила без внимания мятежников; они много кричали, в этот день, но наконец должны были разойтись, ибо естественный голод напомнил им, что давно уже прошел час обеда. Бунт войска давал императрице понять, что прежде чем. Собрать снова Вселенский собор, нужно устранить войска, с этою целью императрица объявила поход на Агарян(мусульман); войска вышли из Константинополя, но затем императрица отменила поход, о котором она и не думала и который был только предлогом, что бы удалить войско из столицы, и распустила полки по домам. Таким образом главная опасность для будущего собора устранена. Тем не менее Ирина не решилась вскоре созывать собор. Нужно было, чтобы прошло более или менее продолжительное время и чтобы успокоилось народное волнение. Положено было созвать собор через год. Найдено было нужным избрать другой какой-либо город для со звания собора помимо Константинополя, ибо в столице более чем в каком либо другом городе сохранилась в обществе иконоборческая закваска. Таким городом выбрана была Никея, славная памятью первого Вселенского собора, удобная по своим путям сообщения, не особенно удаленная от Константинополя (Д. VII. 60–62).

Никея имела счастье видеть в стенах своих, таким образом, собрание как первого, так и последнего Вселенского собора. Лица, которые должны были составить из себя собор Вселенский в Константинополе, теперь должны были собраться в Никее, н собрались. Собор никейский, VII Вселенский, был многочислен по количеству своих членов. В подписях под определениями собора значится не менее 307 св. отцев (Деян. VII. 595 и др.). На соборе присутствовали высшие сановники империи (Деян. VII. 70). Местом заседаний собора был Софийский храм в Никее (Ibidem). Днем открытия собора было 24