Читать книгу "Миссис де Уинтер - Сьюзен Хилл"

Вот оно, счастье, подумала я. Здесь. Сейчас.

Я подняла голову и тут же увидела их; они шли по саду со стороны косогора; я увидела их совершенно отчетливо - троих детей, мальчишек, мне и в Мэндерли являлись в воображении именно мальчишки: двое постарше, покрепче, здоровые, сильные, энергичные, они кричали и толкались, а третий маленький, тихий и задумчивый, погруженный в себя. Они бежали по траве, по гравийной дорожке, один из них сорвал головку цветка, второй поднял в воздух палку и стал ею размахивать над головой. Я видела их смышленые лица, открытые и веселые, видела растрепавшиеся волосы, видела, что телосложением они походили на Максима. Я представила их так отчетливо, что казалось, если бы развела руки, они бросились бы в мои объятия, стараясь опередить друг друга, чтобы рассказать мне что-то смешное, я бы физически ощутила их густые волосы и пружинистые тела. Я перевела взгляд на маленького, поманила его, и он улыбнулся, однако остался ждать, чтобы подойти ко мне чуть позже, когда старшие уйдут и мы сможем спокойно побыть вдвоем. Возможно, мы сядем и станем смотреть в темную глубокую воду пруда, ожидая, когда там плеснет рыба. Он не будет ничего говорить или удивляться, останется спокойным и невозмутимым, довольный тем, что оказался рядом со мной, а голоса убегающих по дорожке братьев будут все тише и тише.

Я продолжала сидеть на бордюре, погрузив руку в воду и шевеля пальцами, когда взошло солнце, осветив косыми золотистыми лучами траву и лепестки роз, которые росли над восточной стеной. Каждый вечер всю предыдущую неделю я строила планы по перепланировке сада, составляла список работ, делала наброски карандашом, как будет выглядеть то или другое место через год; теперь, увидев детей, я ясно представила, каким должен быть сад. И это будет нетрудно осуществить, это лишь вопрос времени и старания. Я услышала звук открывающегося окна, затем шум льющейся воды. Через несколько минут придет Максим и присоединится ко мне, мы вместе пойдем по саду, и я стану рассказывать, что и где, по моему мнению, следует убрать, что подрезать, где разбить новый газон, где починить решетку; скажу, что мистер Пек собирается прислать человека для ухода за овощами, который может прийти даже сегодня.

Все это было легко, я говорила об этом с радостью, но вот о детях говорить не могла. Я почему-то боялась, что если расскажу о них Максиму, то это принесет несчастье и ничего этого не будет. Как в конечном итоге выяснилось, Ребекка не могла иметь детей. Я не буду такой, как Ребекка, не должна быть.

Я поднялась, и внезапно ко мне пришло решение. Нельзя пассивно ждать месяцы и годы, слепо надеясь на счастье и ничего не предпринимая. Мы оба всегда считали естественным, что у нас будут дети, и нет оснований для того, чтобы их не иметь, однако я очень мало знала о себе, я никогда не болела, редко обращалась к врачам. И сейчас, приняв решение, я вдруг осознала, что не знаю, ни одного доктора. Последний, которого я видела, был специалист в Лондоне, его дом мы посетили в тот кошмарный день, когда нам требовались доказательства по делу Ребекки. Доктор Бейкер. Я запомнила его в спортивном костюме, когда мы заявились к нему, прервав его игру в теннис.

К нему я не пойду. Но тогда к кому? Как мне найти доктора? Кого об этом спросить? Если бы заболел кто-то из нас, наверное, не составило бы труда узнать имя какого-нибудь местного врача, спросить об этом Дору или миссис Пек. Но меня отпугивала мысль обращаться к человеку, с которым мы можем общаться по-соседски. Я понимала, что не могу предстать в качестве пациентки перед человеком, которого знаю или который в скором времени станет нашим знакомым, дело было слишком тонкое, интимное.

Я должна съездить в Лондон, как это некогда сделала Ребекка, подумала я, чтобы проконсультироваться с человеком, который ничего обо мне не знает. В те далекие времена я могла попросить совета у Беатрис, теперь же я никого не знала. Как найти доктора в Лондоне? Меня охватила паника, я впервые чувствовала себя беспомощной, отрезанной от остального мира.

Вышел Максим и несколько минут стоял, оглядывая дом, сад, косогор, на его лице можно было прочитать радость и удивление. Он был счастлив не меньше меня, он любил Коббетс-Брейк. Мы не можем замыкаться только на себе, нет смысла все здесь восстанавливать, прикупать земли, строить и совершенствовать, если мы Подойдем к своей старости лишь вдвоем, ведь все снова придет в запустение, потому что мы не сможем вести хозяйство и нам некому будет его передать. У меня должны быть мальчишки, свирепо сказала я себе, обязательно, потому что я их уже видела, я почти знаю их, они нужны мне, Максиму и Коббетс-Брейку.

И когда я по дорожке пошла навстречу Максиму, за мной последовали дети, только их не было видно.

Глава 14

Я успела забыть о светских визитах, этом ужасном обычае в среде сельской аристократии, который принес мне столько мучительных переживаний в Мэндерли. Приезжали навестить со всей округи, каждый день после полудня проходил в ожидании нового визита; донельзя любопытные женщины, а порой также их мужья хотели знать все о новой жене. Мне приходилось сидеть на краешке стула в гостиной, поддерживать разговор ни о чем, отвечать на их вопросы самое меньшее в течение получаса, однако хуже всего то, что нужно было совершать ответные визиты, я не знала о чем говорить и мучительно ожидала, когда же часы пробьют время отъезда. Но с тех времен прошла вечность. Мы долго жили вдали, затем была война, Которая очень многое изменила, - я могла судить об этом за несколько недель пребывания в Коббетс-Брейке; некоторые старые условности, равно как и социальные барьеры, теряли силу, и я радовалась тому, что порядки становились не столь строгими и регламентированными. В прежние времена я постоянно испытывала неуверенность и сомнения в том, хорошо ли знаю светские традиции, Максим же свято их чтил, и поэтому я была постоянно озабочена тем, чтобы не подвести его.

Я знала, что он познакомился с четой проживавших по соседству землевладельцев и местными фермерами, и не сомневалась, что миссис Пек и Дора говорили о нас, хотя я и пыталась объяснить, что мы любим уединенную жизнь и предпочитаем общество друг друга; я не хотела рисковать и допустить, чтобы новость о нашем возвращении широко распространилась, - здешние люди, вероятно, не знакомы с нашей историей, однако кто-то может ее вспомнить, станет копаться в старых газетах, наводить справки у родственников, которые могут оказаться из числа тех, кто когда-то нас знал.

Поэтому я сразу же испытала чувство тревоги, услышав шум незнакомой машины и шуршание шин по гравийной дорожке перед домом. Я в это время беседовала с Недом Фаррадеем, который работал в саду, мы обсуждали вопрос о том, стоит ли восстанавливать старую, полуразрушившуюся стену с южной стороны или же в этом нет смысла и лучше заменить ее новой. Раньше, в Мэндерли, меня бы отыскал Фрис, торжественно неся белую визитную карточку на серебряном подносе. Теперь же Нед, бросив взгляд на подъездную дорожку, лишь сказал:

- Миссис Баттерли. Значит, вы уже познакомились с ней?

- Нет, - ответила я и почувствовала, как у меня заныло под ложечкой. Крепко сжав пальцы, добавила: - Нет, вряд ли. Это наша соседка, Нед?