Читать книгу "Скажи, что будешь помнить - Кэти Макгэрри"

– Я рассказывала тебе об Эндрю, но, наверное, стоит пояснить, что друзьями нас с ним не назовешь, и я даже склоняюсь к тому, что его следовало бы нейтрализовать.

– Узнаю прежнюю прямоту.

– Решила, что так легче, чем лежать в постели, смотреть в потолок и жалеть, что не сказала тебе раньше. А потом проигрывать в голове миллион сценариев, представляя, как однажды ненароком оброню в разговоре, что, танцуя с ним, думала о тебе, потому что ты мне нравишься.

Он мне нравится. Я произнесла это вслух. Конечно, Дрикс нравится мне как друг, но в том-то и дело, что нравится он мне больше, чем друг. И вслед за признанием прилив волнения и страха и болезненное ожидание ответа.

– Я тут думал… – Дрикс смотрит вниз, не на меня, и я злюсь оттого, что мы не рядом, когда были так близки. – Может быть, твоя семья и штаб твоего отца правы, и нам стоит держаться друг от друга подальше.

Лицо холодеет.

– Но ты же нравишься мне.

– Я тебе не подхожу.

– Неправда.

– Так и есть. – Дрикс отступает. Теперь мы еще дальше друг от друга, и эта расширяющаяся пустота между нами рвет сердце. – Меня тянет к тебе, но если это плохо кончится, я слишком многое теряю.

Его слова как удар мечом.

– Тебя послушать, получается, что не ты недостоин меня, а я недостойна тебя.

– Я на условно-досрочном. Проколюсь – по головке меня не погладят и в угол не поставят. Отправят прямиком за решетку. Не в центр содержания несовершеннолетних. В тюрьму. А в тюрьму я хочу меньше всего. Это не игра. Две недели назад, когда мы нашли Тора, я едва не поцеловал тебя. Тебя. Дочку губернатора. И если мы снова останемся наедине, я это сделаю. Дальше – больше. А если что-то случится, если что-то пойдет не так, моя жизнь развалится.

– Мы не допустим, чтобы что-то пошло не так.

Он поднимает руки, как будто хочет, чтобы я поняла что-то, чего, очевидно, не понимаю.

– Не мы решаем, что и как пойдет.

Дрикс проводит ладонью по лицу, и мне больно видеть его страдания.

– Тот придурок лапал тебя сегодня, и ты позволяла ему это.

Я замираю. Все мое тело немеет, и в голове ни одной мысли. Меня трогал Терри Кларк. И я, как это ни унизительно для меня самой, позволяла ему это. Не оттолкнула его руку, не закричала, не дала пощечину. Я сама себя скомпрометировала.

Смотреть на Дрикса страшно, он – бомба, готовая вот-вот взорваться. А я держу в руках провода. Но никаких проводов нет, есть слова, которые, если ошибиться, могут вызвать взрыв.

– Он лапал тебя, и я хотел ударить его. Хотел избить его до крови за то, что он поставил тебя в неловкое положение. Так нельзя. У меня не должно быть таких чувств к тебе. Я не могу позволить себе разбить подонку физиономию, даже когда он обращается с тобой, как с куском мяса.

– Я тебя не просила.

– Не просила. Но я такой. Я был таким до ареста и сейчас быть таким не хочу. Больше всего на свете я хочу быть рядом с тобой, касаться тебя, целовать тебя и слышать твой смех и твой голос. Хочу, но мне этого нельзя. Ты и я – такое невозможно. Ни у всех на глазах. Ни наедине. Я потерял год жизни и не могу терять больше.

Стою, словно замороженная. Дрикс дышит так, словно пробежал марафон.

– Я потерял год. Год с семьей, год с друзьями, год, который не вернуть. И вот встречаю тебя. Девушку мечты. Меня убивает, что я трачу время на то, к чему не имею никакого отношения. Извини, Элль, но я нужен семье и не хочу вышибать дух из кого-то только потому, что этот кто-то лапает тебя. Я не могу даже ставить себя в положение, когда такой соблазн возможен. Я недостаточно силен. Пока еще.

Дрикс поднимает наконец голову и смотрит на меня. Его глаза – грозовые тучи, готовые пролиться дождем. Боль сжимает сердце. Я теряю что-то удивительное и восхитительное еще до того, как оно стало моим. Вот так. Все кончено. Первый понравившийся мне по-настоящему парень, которому и я понравилась тоже, говорит, что все кончено.

Трудно дышать, легкие не принимают воздуха, но все же я откашливаюсь, потому что этому меня учили. Прятать боль, не останавливаться.

– В обществе защиты животных сказали, что на следующей неделе поместят информацию о щенке на сайте. Если не хочешь ждать, пока ему найдут новых хозяев, я могу зайти, забрать щенка и отнести к ним.

Думаю о милом комочке шерсти, который держала на руках две недели назад. Думаю о том, как надеялась снова увидеть Тора, прежде чем мы отдадим его каким-то незнакомым людям. Так легче – думать о нем, а не предаваться печали.

– В организации по спасению животных свободных мест сейчас нет, так что наша единственная надежда – общество защиты. Хотя мне оно не нравится – они не гарантируют, что он останется жив.

– Кто-нибудь возьмет, – говорит Дрикс.

Я закрываю глаза.

– Будь он мой, я бы все отдала. – Не надо было давать ему кличку, тогда и не пришлось бы переживать так, словно теряешь мечту. – Мне нужно идти сейчас, но я зайду за ним, когда вернусь в город.

– А твои родители? Они уже на тебя злятся.

– Я сама все решу.

Он подходит на шаг ближе.

– В приют его отнесу я.

Мне так плохо, что кажется, задохнусь.

– Я понимаю, Дрикс. Ты многое теряешь. Понимаю, что ты делаешь правильный выбор. Возьмешь ты щенка или не возьмешь – не важно. Самый лучший парень из всех, кого я встречала, единственный, с кем мне по-настоящему хотелось быть, не может быть со мной – вот что важно. Не беспокойся. Я заберу собаку.

– Мы дали ему кличку. Его зовут Тор.

– Нет. Новые хозяева дадут ему другую кличку, какую только пожелают.

Дрикс вздрагивает, как будто от пощечины:

– О нем я позабочусь.

Ладно. Если ему так надо – пусть. Срывать повязки с ран – это так по-человечески; я подбираю подол юбки и тянусь к дверной ручке.

– Удачи тебе во всем. Ты заслуживаешь лучшего.

И тут я допускаю ошибку – встречаюсь с Дриксом взглядом. В его глазах боль, и мне так жаль, ведь он заслуживает лучшего. Заслуживает той улыбки, которую мне повезло увидеть. Вот только не в моих силах вернуть ее.

Я отворачиваюсь от Дрикса и отправляюсь на поиски Эндрю.

СЕРДЦЕ и РАЗУМ

Кайли Плезант «USA Today»

Эллисон Монро, дочь нынешнего губернатора Кентукки и кандидата на освободившееся место в сенате США, привлекает внимание не только избирателей штата, но и всей страны.

Семнадцатилетняя девушка, заканчивающая в наступающем учебном году школу, показала себя не только знатоком моды, но и рупором проблем, по-настоящему важных для ее поколения.

«Пока мы дети, нас предпочитают не слушать, – сказала Эллисон, выступая в университете Луисвилля, – но теперь пришло время отбросить устаревшие правила и осознать, что наши голоса важны и должны быть услышаны».