Читать книгу "Скажи, что будешь помнить - Кэти Макгэрри"

Монолог Эндрю как соль на рану. Я просто разрываюсь между тем, кто я есть, той личностью, которая готова постоять за себя, и той, которой притворяюсь, которой меня просят быть. И, по правде говоря, мне стыдно за себя, за то, например, что я не дала отпор Терри Кларку, промолчала, стерпела.

Повзрослела. А что означает взрослость? Ощущение такое, что меня пытаются приручить, но мне нет дела, какой вид открывается из клетки.

– Почему так выходит, что если я взрослая, то должна позволять другим обращаться со мной, как с дерьмом? Почему я должна всем улыбаться и благодарить за то, что надо мной издеваются?

– Если ты так на это смотришь, то нам всем можно сразу сдаться. – Эндрю достает из кармана пачку и, постучав о ладонь, вытряхивает сигарету.

– Ты бы не курил, – говорю я. – Исследования показывают, что сигареты убивают, а если тебя и это не убеждает, то имей в виду, что ты еще и стареешь быстрее. Вряд ли тебе понравится заполучить морщины к двадцати пяти годам.

– Мы же в Кентукки. Здесь курение считается политкорректным.

Я отгоняю его жестом подальше, чтобы не дымил.

– Ты не прав, но раз уж так, то ладно, будь и дальше политкорректным. Вот только я не хочу ни пахнуть твоим дымом, ни умереть от рака легких.

Он садится с подветренной стороны, щелкает, прикрываясь ладонью, зажигалкой, закуривает. Огонек оживает, вспыхивает. Несколько затяжек, и на кончике сигареты образуется пепел. Эндрю убирает зажигалку в карман, затягивается поглубже и выпускает длинную струйку дыма.

– Ты действительно намерена этим заниматься? Хочешь участвовать в политических играх?

– Дело не в играх. Что плохого в том, чтобы изменить мир к лучшему? И я не против помогать папе. Он многое делает для нуждающихся в помощи.

– Если тебя влечет эта мечта, вступай в «Корпус мира», потому что политика – это все-таки игра. И изменить что-то не по силам даже тебе.

«Корпус мира» это замечательно…

– Я верю в папу. Верю в то, что он делает. Такие люди, как Терри Кларк, отвратительны, но когда-нибудь мой папа сведет их влияние к нулю. Не позволит им вести свои игры. Не позволит деньгам иметь такое влияние. Он защитит людей.

Эндрю стряхивает пепел:

– Так вот как ты это себе представляешь.

– Я знаю, что так и есть. Папа сам поднялся с нуля и помнит, откуда пришел и как было трудно. Он поможет людям.

Эндрю наблюдает за мной, потягивая сигарету. Выдыхая, направляет дым в беззвездную ночь.

– Есть правда, которую не скажут тебе даже родители, потому что у них недостанет духа убивать тот наивный оптимизм, который даже я нахожу привлекательным, и эта правда заключается в том, что нельзя сделать жизнь лучше, не скомпрометировав себя и свои убеждения.

– А я верю. Папа своим убеждениям не изменит.

Держа между пальцами сигарету, Эндрю указывает на окна зала.

– Думаешь, твоему отцу нравится Терри Кларк?

– Не нравится. – Я точно знаю, что папа его презирает.

– Тем не менее Терри Кларк здесь, приглашен на собрание, устроенное твоим отцом. Кларк хамски относится к женщинам, ни во что их не ставит, но присутствует на всех мероприятиях по сбору средств, потому что у него деньги, у него свои люди в нужных местах, и твой отец это понимает. Понимает, что если он хочет продвинуть свои программы и сделать мир чуточку лучше, то должен идти на сделку даже с Терри Кларком. Твой отец берет деньги у Кларка, и тот, дав столько, сколько он дает, имеет все основания рассчитывать, что его звонок всегда будет принят.

– Папа не кланяется Терри.

– Не всегда и не во всем, но в некоторых вопросах – да. Иногда чтобы победить, нужно проиграть. Это касается и твоих драгоценных моральных принципов.

– Так не должно быть.

– Есть и должно быть – разные вещи. И ты это знаешь, по крайней мере в глубине души. Потому и смолчала сегодня с Кларком, что инстинктивно понимаешь правила игры. Ровно так же, как и твой отец.

– Мой отец – хороший человек.

– Твой отец знает, как делаются дела. Знает, как достигать цели. Это политика, Элли.

– Ты рассуждаешь в духе Макиавелли.

– Надеюсь, ты подразумеваешь, что я проницательный.

– Я подразумеваю, что ты обманщик.

– Мораль субъективна. Королю ради обеспечения безопасности страны приходится порой принимать трудные решения. Твой отец знает, какие решения нужно принимать ради общего блага.

– Мой отец выступает за всех и каждого.

– Твой отец пригласил Терри Кларка.

– Если бы папа увидел, что происходило между мной и Терри Кларком, он обязательно бы вмешался! – Мой голос звенит яростью в ночи.

Эндрю спокойно встречает мой сердитый взгляд, держит его несколько секунд, потом бросает на землю сигарету и давит ее каблуком.

– Пора, мы и так задержались. Ты готова?

Я встаю со скамейки. Эндрю забирает пиджак, отряхивает от песчинок, надевает и предлагает руку. Где-то в голове звенит тревожный колокольчик: принять предложение значит уступить.

– Мне нужно побыть немного одной.

– Пожалуйста. Но если твои родители спросят, где ты, прикрывать не стану.

Он возвращается в отель, а я откидываю голову и смотрю в небо с надеждой, что облака разойдутся и откроют звезды. Под ночным небом отступает на задний план все то, что тянуло вниз, из-за чего я чувствовала себя так, словно тону. Некоторых угнетает осознание огромности вселенной, но мне нравится ощущать себя крохотной ее частичкой. На таком фоне и мои собственные проблемы не кажутся такими уж неразрешимыми.

Шаги. Я оглядываюсь через плечо, вижу тень за углом, делаю шаг к двери и берусь за ручку. Как ни хочется побыть одной, вляпаться в неприятности мне хочется еще меньше.

Но тут в кругу света появляется знакомое лицо, и такой заряд счастья вырывается из меня, что его можно сравнить со сверхновой.

– Как ты узнал, что я буду здесь?

Дрикс уже не в костюме, а в висящих на бедрах джинсах и той же облегающей футболке, в которой он был в моей комнате.

– Я не знал. Вышел проветриться.

– Ты в порядке?

– Да. – Дрикс трет затылок. – У меня свои демоны, и порой они устраивают мне такую трепку, что приходится спасаться на свежем воздухе.

Интересно бы узнать, каких демонов он имеет в виду, но я сдерживаю любопытство – если захочет, чтобы я знала, расскажет сам.

– Не знаю, как тебе, но мне это собрание далось нелегко.

– У тебя все хорошо? – Дрикс засовывает руки в карманы.

– Будет. Эндрю меня не интересует.

Он поднимает брови, и я не знаю, кажутся ли ему мои слова безумными или интересными.